Доктор Живаго

тепенно разошлась по теплушкам, рыжий матрос приблизился к машинисту, который еще не совсем пришел в себя, и сказал:

-- Фатит катать истерику, товарищ механик. Вылазть з ямы. Даешь поихалы.

14

На другой день на тихом ходу с поминутными замедлениями, опасаясь схода со слегка завеянных метелью и неразметенных рельс, поезд остановился на покинутом жизнью пустыре, в котором не сразу узнали остатки разрушенной пожаром станции. На ее закоптелом фасаде можно было различить надпись "Нижний Кельмес".

Не только железнодорожное здание хранило следы пожара. Позади за станцией виднелось опустелое и засыпанное снегом селение, видимо разделившее со станцией ее печальную участь.

Крайний дом в селении был обуглен, в соседнем несколько бревен было подшиблено с угла и повернуто торцами внутрь, всюду на улице валялись обломки саней, поваленных заборов, рваного железа, битой домашней утвари. Перепачканный гарью и копотью снег чернел насквозь выжженными плешинами и залит был обледенелыми помоями со вмерзшими головешками, следами огня и его тушения.

Безлюдие в селении и на станции было неполное. Тут и там имелись отдельные живые души.

-- Всей слободой горели? -- участливо спрашивал соскочивший на перрон начальник поезда, когда из-за развалин навстречу вышел начальник станции.

-- Здравствуйте. С благополучным прибытием. Гореть горели, да дело похуже пожара будет.

-- Не понимаю.

-- Лучше не вникать.

-- Неужели Стрельников?

-- Он самый.

-- В чем же вы провинились?

-- Да не мы. Дорога сбоку припеку. Соседи. Нам заодно досталось. Видите, селение в глубине? Вот виновники. Село Нижний Кельмес Усть-Немдинской волости. Всё из-за них.

-- А те что?

-- Да без малого все семь смертных грехов. Разогнали у себя комитет бедноты, это вам раз; воспротивились декрету о поставке лошадей в Красную армию, а заметьте, поголовно татары -- лошадники, это два; и не подчинились приказу о мобилизации, это -- три, как видите.

-- Так, так. Тогда всё понятно. И за это получили из артиллерии?

-- Вот именно.

-- С бронепоезда?

-- Разумеется.

-- Прискорбно. Достойно сожаления. Впрочем, это не нашего ума дело.

-- Притом дело минувшее. Новым мне нечем вас порадовать. Сутки-другие у нас простоите.

-- Бросьте шутки. У меня -- не что-нибудь: маршевые пополнения на фронт. Я привык -- чтоб без простоя.

-- Да какие тут шутки. Снежный занос, сами видите. Неделю буран свирепствовал по всему перегону. Замело. А разгребать некому. Половина села разбежалась. Ставлю остальных, не справляются.

-- Ах, чтоб вам пусто было! Пропал, пропал! Ну что теперь делать?

-- Как-нибудь расчистим, поедете.

-- Большие завалы?

-- Нельзя сказать, чтобы очень. Полосами. Буран косяком шел, под углом к полотну. Самый трудный участок в середине. Три километра выемки. Тут действительно промучаемся. Место основательно забито. А дальше ничего, тайга, -- лес предохранил. Также до выемки, открытая полоса, не страшно. Ветром передувало.