В час по Гринвичу

Так и застыли друзья в оцепенении на краю пропасти...

Нет, судьба определенно была благосклонна к ним в этот ненастный день! Снизу, откуда-то из бездны, донесся сдавленный крик Плюща.

- Где вы там, черти? Да помогите мне выбраться!

Вмиг отступил страх: раз кричит, значит, жив.

Королев первым пришел в себя и выбежал на деревянный мостик, к велосипеду Плюща. Здесь Александр опустился на доски и свесился вниз. Сначала он ничего не увидел, лишь дух захватило от непривычной высоты. Но вот метрах в двух под собой, в переплетении металлических конструкций, он заметил застрявшего Жору. Тот висел скрючившись, боясь пошевельнуться. Пальцы Плюща судорожно вцепились в какой-то толстый железный прут. Георгий что-то сказал, но Королев его не расслышал, так как внезапно усилившийся ветер надрывно загудел. Да, собственно, что было слышать? Дело ясное! Александр вскочил на ноги и, подобрав машину Плюща, вернулся к Илье. Бромберг дожидался его у края разрушенной фермы. Он вовремя смекнул что вдвоем на хлипком мостике делать нечего: можно последовать за Жорой, а то и дальше. Но времени зря не терял, достал из своего багажника кусок веревки, у Королева вытащил ремень. Связал все это...

- Держись! - крикнул Саша. - Крепче держись!

Плющ с трудом оторвал пальцы от стылого железа. По ладоням заструилась кровь: примерзла-таки кожа! Но Жорж не ощущал боли. Он напряженно следил за медленно опускающимся концом веревки. Ветер, словно котенок, играл им, раскачивал из стороны в сторону. Поймать конец из того положения, в котором висел Плющ, было делом нелегким. Пограничник не мог позволить себе ни одного резкого движения, ему оставалось лишь ждать того момента, когда веревка приблизится к нему. И не упустить ее. А ветер наглел. Вот он так швырнул самодельную конструкцию, что привязанный где-то посредине ремень плетью стегнул Плюща по лицу. И тут Жорж скорее инстинктивно, чем сознательно, ухватился за него... зубами.

...В тот час, несмотря на непогоду, на противоположном берегу Амура собралось немало всякого народа. Дело в том, что в определенный час с разных сторон к мосту подходили два поезда, транзитным пассажирам для продолжения пути следовало перебежать с вещицами через исковерканные фермы и сделать пересадку. И когда велосипедисты тихо, будто призраки, съехали с моста, они показались выходцами с того света. Судите сами, кругом люди как люди, в теплых шубах, в унтах, в шапках меховых с длинными ушами - зима все-таки на дворе! А эти трое - в рваных резиновых плащах, в кепчонках изодранных, изможденные. В чем душа-то держится! Да еще верхом на чудных машинах! Смотрят дальневосточники на велосипедистов молча, вежливо уступают дорогу, а за внешним выражением почтения читается в их глазах затаенное: "Уж не сумасшедшие ли?"

* * *

Кажется, все, кажется, конец транссибирскому пробегу. Вот она бухта, скованная ледовым панцирем. Если ехать через нее напрямик, то Владивосток совсем рядом. Так и решили. Спустились на лед. Ветер, постоянный их спутник, так сказать, четвертый член группы, посвистывает заливисто. Ни кустов тебе, ни гор - есть где поразгуляться! Но сегодня помогает ветрило, подпирает в спину. Расстегни плащ - полетишь на парусах. Хорошо идут машины по твердому насту, быстро и ровно. Пять километров как не бывало. Вон уж и берег высокий виднеется. Ощетинился частоколом дачных крыш. Рукой подать до города. Быстро едут, а Плющу еще быстрее хочется. Подналег на педали. В спицах радуга играет, переливается. И вдруг из-под колес брызги веером. Даже вскрикнул Жорж от неожиданности и чуть притормозил. Обернулся назад - друзья рядом, значит, тоже заметили воду: Конечно. Королев уже кричит:

- Осторожнее, где-то полынья!

Ледяная ванна перед самым финишем совсем некстати. Это Плющ понимает. Но и поворачивать назад не хочется: слишком манит Владивосток. Показал ребятам жестом: так что, вперед? Те кивнули утвердительно.

- Только тише, - снова крикнул Саша, - и держаться подальше друг от друга, чтобы всем в одну дырку не нырнуть!

А воды становилось все больше и больше, ехать стало трудно - скользят колеса. Впереди маячат черные фигурки людей, тоже в город спешат: день субботний. Семеня смешно, словно грачи. А вот собрались в кучу. С чего бы это? Королев все ближе подъезжал к людям. Уже отчетливо видно, что они машут руками, слышно, кричат что-то. Заметили велосипедистов.

- Назад, назад!! - донеслось до Королева. Он сразу же дал знак друзьям остановиться. Подбежал запыхавшийся парень в черном полушубке.

- Беда, человек тонет! А подсобить трудно, лед хрупкий...

Вот, значит, отчего собрались люди! Что ж, помочь надо. Не зря в институте учили, как спасать утопающих. Применим знания на практике.

- Жора, Илья, машины на плечи и за мной!- скомандовал Королев.

План у него созрел почти мгновенно: положить машины на лед и по ним, как по настилу, подползти к потерпевшему. Так и сделали. Операцию проводил Илья, как самый легкий. Чтоб не промок, на велосипеды расстелили плащи. Изгибаясь словно ящерица, Бромберг в считанные секунды оказался на краю полыньи. Люди одобрительно загудели: "Ну и ловок, однако!" Польщенный Илья уже протягивал руку тонущему. Тот судорожно вцепился в нее.

- Тяни! - крикнул кто-то.

Человек был почти без сознания, наглотался-таки воды... Королев с Плющом уложили его на лед и по всем правилам стали делать искусственное дыхание. Мужики удивлялись: "Во, колдуны выискались!" - А "колдуны" знали свое дело: очухался утопленник, задышал прерывисто.

- Будет жить! - гаркнул парень в черном полушубке и вынул из кармана штоф с самогоном. - Вот еще чуток полечим!

Идти с таким народом было легко и радостно. На сухом льду распрощались, кивнули друг другу. Ребята вновь оседлали свои машины и лихо умчались к маячащим невдалеке сопкам. После Яблоневого хребта езда по ним походила на увеселительную прогулку. Один подъем, другой, и вот он, последний. Остановились, слезли с велосипедов, взобрались на самую высокую точку, чтобы налюбоваться открывшейся панорамой. Прямо под ними серой стальной грудью глубоко дышал хмурый океан. А город, что смело подступал к его седым волнам, еще кутался в утренний туман. Туман мешал. Он не давал возможности по-настоящему увидеть Владивосток. Ну и что из того? Все равно для них это самый прекрасный город в мире! Иначе просто не может быть. Ведь не зря же через тысячи километров они упорно шли к нему, рассчитывая только на силу собственных ног и надежность машин...

Спортсмены стояли недвижно. Несмотря на крепкий свежий ветер, на усиливающийся с каждой минутой снегопад, промоченные насквозь ноги, ребята не чувствовали холода. Они знали - одно - самая трудная часть пути осталась позади. Экзамен выдержан. Саша заговорил первым.

- Жора, помнишь, - спросил он полушепотом, словно боясь спугнуть торжественную тишину, - там, на узкоколейке, ты задал вопрос: зачем, зачем нужно, было идти вперед? Я отвечаю тебе сейчас. Ради вот этого? Ради океана на краю света, ради города, который, я уверен в этом, ждет нас.

Плющ ничего не сказал, он лишь подошел к Александру и крепко-крепко сжал его руку.

- По-е-ха-ли!.. - разнесся вдруг над сопками голос Ильи.

Стремительно завертелись колеса. Лихо неслись велосипедисты под гору, весело перегоняя друг друга. И все бы хорошо, да подвел "Резинотрест", впервые за весь пробег. Жорж, идущий, что называется "на колесе" за Королевым, вдруг заметил, как у Сашиной машины лопнула покрышка. Мгновение и ее разорвет. Но Плющ в каком-то акробатическом прыжке соскочил с велосипеда и буквально схватил товарища за ногу. Тот, естественно, бухнулся в снег. Проклятия готовы были сорваться с языка Королева, но, заметив, как Жорж зажал рукой покрышку упавшей машины, прикусил язык.

А в общем-то даже это небольшое происшествие не испортило настроения. Они въезжали во Владивосток!

К ВСТРЕЧЕ ГОТОВЯТСЯ ЗАГОДЯ

Телеграмму ему передали с нарочным поздно вечером, поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, Сергей Нилыч прямо с утра направился к секретарю консульства.