Повести и рассказы

На этот день брался из острога отличный повар, содержащийся в оном по уголовному преступлению около уже пяти лет и не отправляемый на каторгу то по случаю производящихся следствий, по его показаниям, в пятнадцати губерниях, то по случаю неотыскания еще сообщников его, рассеянных по всей Российской империи, то по случаю болезни и по разным законным причинам.

Обед был великолепен.

Какая кисть изобразит то единодушное удовольствие, коим все присутствующие за столом были исполнены. Тосты за здравие Нимфодоры Михайловны с ее супругом и всем семейством были повторяемы с сердечным приятием чувств преданности, должного уважения к почтенному начальнику города в с пожеланием всякого блага и благополучия, 100000 годового дохода и ста лет, да двадцать, да маленьких пятнадцать жизни. Вензловое имя почтенной именинницы, вылитое из леденца и опутанное сахарною паутиною, возвышалось посреди стола, подле стояли марципаны, варенья на тарелках, дыни и арбузы, груши и яблоки. Песельники пожарной команды пели многие лета.

Когда Нимфодора Михайловна принялась межевать слоеный круглый пирог, хозяин подрезал проволоку у бутылки шампанского, пробка ударила в потолок, упала на пол и, поднятая с земли по требованию судьи, знающего толк в винах, пошла по рукам гостей как диво; почтительно произнесло несколько голосов: «V. С. Р. с звездочкой!», а когда напенились бокалы и раздались гостям, все привстали, залпом произнесли: «желаю здравия!», и потом, как беглый огонь, посыпались похвалы вину: «дивное вино! старое вино! очень старое вино! цельное вино! вино без подмеси! царское вино!» Когда разнесли десерт, сопровождаемый ратафией, пьяной водицей и вишневкой, когда гости стали тучны и злы, хозяйка встала с места, стулья двинулись, загремели, все приложились к ручке хозяйки и вошли в гостиную.

Дамы засели на диване около круглого стола, на котором стоял новый десерт: вологодская пастила, разных сортов орехи, фрукты, варенные в сахаре. Мужчины чиновные засели по сторонам и занялись чищением зубов и нюханием табака; прочие, люди подчиненные, толпились по сторонкам, перешептываясь или рассматривая богатое украшение комнаты: московские обои с изображением пастушки в фижмах и пастуха в штанах, играющего на дудке; мебель, обитую зеленым сафьяном; картинки, производства Логинова, в золотых узеньких рамках, изображающие историю Женевьевы, Поля и Виргинии, блудного сына и искаженные черты царей и полководцев, с подписью и стихами в честь их.

– Вообразите-с! – сказал почтмейстер, взяв вилкою кусок пастилы, – во Франции, в Париже-с, бывает завтрак на вилках.

– Возможно ли! Каким же это образом? – вскричало несколько голосов.

– Не знаю-с; а могу представить доказательство, книгу г. Коцебу, о воспоминаниях в Париже; г-н Коцебу достоверен-с, не солжет.

– Да это, верно, просто выражение, – сказала важно хозяйка дома. – Точно такое же выражение, как у нас говорят: сидеть на иголках.

– Должно быть так-с! – подтвердил председатель магистрата.

– Что город, то норов, что деревня, то обычай! – произнес протопоп, поправив свою бороду.

– Действйтельно-с! – сказал семинарист, учитель городской школы. – Цицерон сказал: communem consociationem colere, tueri, servare debemus, то есть мы должны служить обычаям…

– Точно так-с! – прервал его почтмейстер. – Однакоже у г. Коцебу в статье о коврах сказано, что показывающий Цицерон сам понимает мало.

– Помилуйте, – сказал, ужаснувшись, учитель, – Цицерон оратор римский!

– Что ж, сударь, – отвечал почтмейстер, – он мог путешествовать и заехать в Париж. Я бы сам с любопытством взглянул на город, в котором даже весь мастеровой народ рыцари и носят щиты с девизами.

– Как это так-с? – вскричали все.

– Извольте прочитать г. Коцебу о Париже, – отвечал важно почтмейстер. – Да-с, – промолвил он и продолжал:- Но уж какая развратительная философия во Франции! Вообразите себе: сам Наполеон Бонапарте сказал господину Коцебу вольтеровское правило: что все люди добры, исключая человека скучного. [22] Как вы думаете об этом: все люди добры, исключая человека скучного!

– Ужасно! – вскричали гости. – Все люди добры, исключая человека скучного! Следовательно, разбойник, тать добры, потому что они не скучны.

– Ужасно! – повторили все, и общее удивление было прервано предложением одной из девушек сыграть на клавикордах.

– Право, все перезабыла, Нимфодора Михайловна.

– Сделайте одолжение, сударыня, потешьте моих гостей, – сказал городничий.

Все гости также обратились с покорнейшею просьбою к виртуозке.

– Право, я все перезабыла! – повторила она.

– Ну, ну, ну, Софья! Я не люблю манеров! Учат не на то, чтоб забывать! – вскричала мать девушки. И Софья, надувшись, села за клавикорды. Клавиши застукали, струны зазвенели; педаль, приделанная для маршей и турецкой музыки, забила в деку, как тулумбас, клавикорды закачались на складных ножках.

Все гости обступили виртуозку и дивились искусству игры; но удивление многих увеличилось донельзя, когда правая рука Софьи, перескочив через левую, заиграла на басах.

– Это, верно, французская вариация! – вскричал председатель.

– Точно так-с, – отвечала Софья с самодовольствием, – это французская кадриль.

– Я отгадал! – продолжал председатель. – У них все навыворот. Ну зачем бы, кажется, играть правой рукой вместо левой, а левой вместо правой?

– Софья! – сказала строгим материнским голосом мать Софьи. – Я не раз тебе говорила: играй просто вариацию, не перекидывая руки! Что за глупая манера! Как будто нельзя играть добрым порядком!

Софья порывисто встала из-за клавнкорд и вышла в другую комнату.

Ее мать почла неприличным, что она не дождалась похвалы и благодарности за игру, последовала за ней журить, бранить наедине, учить дочь свою приличиям общества.

Между тем мужчины засели за несколько столов играть в бостон, а хозяйка с своими гостями около десерта.

Пробило шесть часов. Ломберные столы были уставлены уже ремизами, а синяя салфетка десертного стола покрылась скорлупой.

– Господа! – вскричал городничий, – пора в театр, ремизы разыграем после.

– Пора, пора, – повторили все дамы. – У вас есть афишка? Говорят, что актеры бесподобные.

– Как же-с, антрепренер представил мне список актерам. Играть будут пьесы отличные, по моему назначению, драму «Добродетельная преступница, или преступник от любви» в трех действиях, и комедию в пяти действиях «Неистовый Роланд».

– Как это интересно! Пора, пора! – повторяли дамы, сбираясь и с нетерпением ожидая у подъезда дрожек.

Бостонисты сложили ремизы, разыграли, рассчитались, схватились за шапки, второпях выигравший забыл заплатить за карты; и вот, пешком и на дрожках, все двинулись в театр.

Глава III

Город, в котором случилось описываемое происшествие, лежал на берегу роскошного Днепра и разделялся глубокою лощиною. Главная часть города была на горе и украшалась широкою площадью, ограничиваемою корчмами, костелом, соборною церковью и деревянным театром с лубочной кровлей. Другая часть города, носившая название за мостом, не имела в себе никаких замечательных зданий и украшений, кроме городских бань, пивоварни и живодерни, на которой выделывались самые лучшие собачьи меха. Третья часть, под горой, населена была Израилем и украшалась деревянной школой, обросшей мохом и стоявшей посреди лачуг и непроходимой грязи; весь же город славился красотой евреек; Голды, Рифки, Рохли, Лейки, Ганзы и Пейзы, в красных тюрбанах, в мушках, с рассыпанными волосами по плечам, владычествовали над походными сердцами.

В этот же город приехала труппа актеров, и г. антрепренер, заплатив полиции положенный штраф за намерение играть трагедии, комедии, оперы, драмы и мелодрамы, к удовольствию городской публики, получил дозволение воспользоваться театром, который поступил в городскую собственность также от одной походной труппы актеров, изгнанной из города за то, что осмелилась, по болезни некоторых из действующих лиц, отложить спектакль до другого дня.