Подход Кристаповича

Двое уже вошли в комнату, интеллигентного тембра насмешливый голос протянул по-малаховски:

- Приитнава апп-тита, Миш...

Тут же в шею, прямо в подзатылочную ямку уперся ствол - судя по ширине трубы, чуть ли не с водопроводную, "люгер" или "маузер". Прием под это дело шел классически, но кроме тех, кто в свое время достаточно почитал всякой ерунды, никто этой сыщицкой уловки не знал. Мишка как бы от ужаса чуть дернул головой, прижав затылок как можно крепче к стволу, на секунду как бы обмяк и - изо всех сил, уже почти ощущая входящую в мозги пулю, ударил головой назад, одновременно поворачивая ее резко влево, так что ствол сразу ушел в сторону, почти не почувствовав содранной металлом кожи, услышал стук упавшем и, судя по звуку, сразу уехавшего с прикроватного половичка под кровать пистолета, и без интервала, почти наугад, но все же успев увидеть и оценить главные расстояния - четыре пули подряд над их головами, и всей тяжестью американской офицерской бутсы, извернувшись, но продолжая опираться на кровать правой рукой - по зеленым дудочкам, под самую развилку, и коротеньким рыльцем бульдожки второму поперек переносицы, чтобы сразу кровь в глаза, и снова первого, уже поднявшегося, с поворотом спиной, каблуком чуть правее нижней пуговицы клетчатого коричневого пиджака, по затылку просто кулаком, и второго, ослепшего, кольцом рукоятки прямо сверху, по макушке, чуть сзади заходящего на лысину красно-пергаментного термитного ожога, по съехавшей мятой шапке, и прыжок к двери, и Нинке - "Одевайся, иди в коридор, если соседи придут - чтобы никто ни о чем!", и, пропустив обезумевшую, в немецком халате наизнанку, задравшемся выше задницы, успокоив дыхание им:

- За "приятного аппетита" - спасибо, но запомните: порядочные люди этим делом днем не занимаются. Теперь слушаю вас.

Стиляга опомнился первым: помоложе, покрепче, да и "ванюшей" не паленый. Сел на полу, осмотрелся, с омерзением задержался взглядом на собственных мокрых штанах, подавился рвотой, обтер негритянские, да еще и в темных каких-то пятнах, вроде веснушек, губы. Выговорил неразборчиво:

- Молодец, Миша, - кое-как собрался, переполз на стул, глянул на покачивающиеся у двери два ствола, короткий Мишкиного "кадета" и тяжелый своего "люгера". - Слушаешь, значит... Ну, ладно... Где татарка?

- Не ваше дело, юноша, - строго ответил Кристапович и вдруг сообразил, что между ними и разница по возрасту - года три, не больше. Улыбнулся - скорее не искренне, а специально, чтобы полный страх навести. - Татарка там, где надо. Слушаю дальше.

- Деньги отдай, Миша, они не мои, меня кончат за них, - тихо попросил стиляга. - И нас отпусти, а мы тебя больше искать не будем и народ серьезный на тебя не выведем. Ты что, думаешь, на тебя умельца не найдется? Найдется, Миша, не мне чета. Твои яйца трещать будут...

- Глупый ты, малый, - все так же строго сказал Кристапович. - Трещат у того, кто их в чужую дверь сует. А раз у тебя умных предложений нет, ты теперь своим другом займись, потом я тебе свой план сообщу.

Парень пошарил вокруг глазами, взял стоящий на столе чайник, потрогал стенку - холодный, с великими трудами встал со стула, из носика вылил воду на голову обожженного. Бухгалтер зашевелился, залитым кровью глазом из-за распухшего носа окинул с полу происходящее, в пространство сказал о суках фашистских и снова затих.

- Очухается, сотрясение легкое, - сказал стиляга, - как бывший медик говорю. Меня Фредом зовут. Деньги отдашь, Миша? Процентов десять из своих тебе отпишу...

- Добрый, - снова усмехнулся Мишка, надо было держать фасон, хотя было все труднее, от невошедшей в мозги пули поднималась дрожь. - Щедро, но не нужно. А нужно мне от тебя, друг Федя, вот что, запоминай...

Изложил кратко, Фред кивал вдумчиво, морщился, заведя руку за спину, растирая сдвинутые тяжелым башмаком почки. Вдвоем подняли обожженного, зажав с боков, вывели в коридор, большой пистолет сзади за поясом упирался Михаилу в крестец, бульдог давил сквозь карман ляжку. Лицо Нинки белело в пыльной темноте, как мертвое.

- Все остается в силе, - сказал Кристапович, проходя мимо. - В комнате прибери, не психуй, с Яцеком поговори, не бойся...

- Рожу гражданину бы обтереть, платка нету? - спросил стиляга уже в подъезде. - Внимание москвичей привлечем...

- А то москвичи пьяных не видали, - холодно бросил Михаил. - И вообще уже темно, успокойся.

Вышли на воздух. В багажник "адмирала" ткнулся носом старенький "ким".

- Авто у тебя для линдача несолидное, - отметил Мишка.

- Отстаешь, Миня, - чуть отдышавшись, стиляга не оставался в долгу. Нету уже линдачей, и линды нету, мы стилем увлекаемся, атомным, может, слыхал?

- Не слыхал, извини, - Мишка, отлепившись от тяжко обвисшего на Фреде, который и сам еще с трудом стоял, бухгалтера, бросил, открыв багажник малолитражки, "парабеллум", старательно прикрыл крышку. - Гаубицу твою возвращаю, она у тебя, может, казенная. Сейчас приятеля своего сажай и трогая на первой, понял? Насчет трепа не предупреждаю, мальчик ты умный. Блатным своим скажи - дело будет, и деньги будут, а девка, скажи, совсем от вас смотала, завязывает, скажи, татарочка. Когда мое дело начинать, я тебе сам сообщу, найду. Вы где стилем-то бацаете, в коке?

- В коктейль-холл пускай папина "победа" ходит, у нас бати не при пайках, - Фред сложил бухгалтера на тесное заднее сиденье, кривясь, сам протиснулся за руль. - В "Метрополе" найдешь, если жив будешь.

- Не каркай, буду. - Мишка пошел к своей машине, оттуда негромко, но отчетливо приказал: - Сейчас поедешь впереди, я за тобой до Лубянки, там свернешь в Охотный, потом свободен. И не шути со мной, у меня с юмором слабо, ты видел...

- Йес, мистер Кристапович, - ответил Фред, и в фамилии, произнесенной с нажимом, Мишка расслышал все - и то, что не так прост он, стиляга, если сумел его, Мишку, точно вычислить, и что союз их до первого поворота спиной. Пришлось снова подойти к "киму", наклониться к не закрытой еще дверце.

- А как ты, кстати, нашел меня, Федя? - спросил Мишка самым ласковым, самым страшным голосом. - Мне ведь это знать хочется. От Файкиного подвала следил?