Ребро жестокости (СИ)

В какой-то момент Горилла решил, что дюжина обкатанных в Тихуане молодчиков созрела для нового покушения на Монтеса. В основном это были подростки. Братья Фуэрте бросались из крайности в крайность. Бригада вылетела в Гвадалахару. Тому, от чьей пули умрёт Монтес, обещали гонорар в тридцать тысяч. Всё, что сообщили исполнителям – Монтеса будет встречать личный шофёр на белом «линкольне». Естественно, когда на парковке аэропорта показался белый «линкольн», его окружили и буквально изрешетили наёмники братьев Фуэрте. Только вернувшись в Тихуану, злополучные киллеры узнали, что по ошибке расстреляли высокопоставленного католического кардинала. По какому-то фатальному недоразумению судьбы священника в тот день тоже встречал в Гвадалахаре белый «линкольн». Было ли это подстроено? Людьми – вряд ли. А вот дьявол, думаю, вполне мог вмешаться. Есть достоверная информация, что Монтес, став случайным свидетелем бойни на выходе из аэропорта, экстренно спасался бегством. Он даже запрыгнул на движущийся транспортер для выдачи чемоданов и ползком скрылся из вида, вместе со своей охраной, перебежав затем закрытую зону лётного поля. Минуты спустя с этого же аэродрома вылетел чартером в Тихуану и Горилла, уверенный в том, что, наконец-то, убрал Монтеса со своего пути. Шокирующую новость об ошибке он узнал только после приземления. Братья Фуэрте, как примерные прихожане, не могли даже представить себе ничего хуже, чем убийство кардинала. Они скормили мексиканскому правосудию двоих из убийц с «Тридцатки». Одному из них было семнадцать лет, второй был лишь на год старше. Набожный мексиканский народ был охвачен негодованием. Государство ответило на святотатство волной арестов. Как вы думаете, какой арест стал самым громким? Нет, ответ неверный. Не Гориллу, и не Живчика. Все братья Фуэрте остались тогда на свободе. Арестовали почему-то жертву покушения, Монтеса. Бедняга в панике бежал от мести братьев в штат Чьяпас, где переправился на резиновой лодке через Рио-Негро в Гватемалу. На территории сопредельного государства он собрал целый караван из пикапов, с которым направился в Сальвадор, но в двадцати километрах от Малакатана его поджидал армейский блок-пост. Гватемальские военные незамедлительно передали Монтеса сотрудникам мексиканской генеральной прокуратуры, которые предъявили ему обвинения в контрабанде наркотиков, организации преступного сообщества и многократных фактах дачи взяток должностным лицам Республики и Соединённых Штатов. Как если бы они узнали обо всех этих правонарушениях только тогда. Почему всё так произошло, почему чаша весов склонилась на сторону братьев Фуэрте? Одна маленькая деталь, возможно, всё объясняет. В списке пассажиров чартерного рейса, вылетевшего из Гвадалахары в Тихуану с группой Гориллы на борту, значился некий Алонсо Веласкес, сын профессора Веласкеса, мэра Мехико, бессменного члена кабинета министров, лучшего друга и советника президента Салинаса. Возглавляемая профессором фракция консерваторов тогда уже начинала одолевать технократов во внутрипартийной борьбе, их позиции усилились как никогда прежде. Только конституция удерживала самого Веласкеса от президентства из-за германского происхождения его отца. Но фактически он управлял страной совместно с президентом. Понимаете, заманив профессорского сына в свою шайку, братья Фуэрте одним ходом решили свои политические проблемы и поставили мат Монтесу. Им даже не пришлось перекупать всю его клиентуру в правящей партии. Именно поэтому по возвращении с места убийства кардинала, группу киллеров встречала на лётном поле Тихуаны судебная полиция, которая безопасно развезла их по домам и убежищам. Но это лишь моя догадка, я ничего не утверждаю. Факты и показания говорят о том, что сам директор федеральной судебной полиции Мексики получил тогда от братков Фуэрте целых десять миллионов долларов, пока его рядовые исполнители для вида обыскивали заранее оставленные по взаимному согласию дома́ семьи.

Что же вы думаете, одержав столь долгожданную победу, братья успокоились? Ничего подобного, они решили взяться за Центральный картель. Спустя три-четыре месяца после ареста Монтеса, юные граждане США с известной вам улицы Сан Диего устроили кровавое побоище в самом центре Мехико. Так они пытались добраться до «Лётчика», ужинавшего с женой и детьми в ресторане морепродуктов. Бдительная охрана Центрального картеля под руководством братьев Бернардосов, земляков Монтеса, остановила этот прорыв, позволив своему боссу ускользнуть вместе с женой и детьми через чёрный ход, куда на лету подали бронированный автомобиль. Жену, правда, ранили. Этот, в отличие от Монтеса, воевать не стал. Он предпочёл сразу улететь за границу и укрылся в Монтевидео, хотя и отнюдь не отошёл от дел. Вместе с Диего Энрикесом, боссом уругвайской мафии, он наладил авиаперевозки нового наркотика, «экстази», из Европы в Северную Америку. Но это отдельная история. В Мексике между тем наступил долгожданный мир. Братья Фуэрте безраздельно правили улицами городов и необъятными участками отвоёванной границы. Никто не мешал им, ничто не омрачало торжества от завоёванного семьёй могущества и процветания. В этой атмосфере затишья состоялось ещё одно незаметное событие. Как я упоминал в начале нашего знакомства, ваш покорный слуга перевёлся в Мехико из Медельина, сразу после того как своими глазами увидел труп Эскобара. Не успело миновать и недели после моего перевода, как мне передали личное послание от Монтеса. Так точно, сэр, вы не ослышались. Я прекрасно помню тот день. Это произошло посреди периода рождественских отпусков. Большинство работников посольства разъехалось по домам, и я работал в полупустом здании, изучая многостраничный отчёт о передаче дел своего предшественника. Когда охрана сообщила мне, что явился человек Монтеса, который желает передать мне устное послание от своего патрона, я, честно говоря, решил, что это розыгрыш старожилов. Тем не менее, я впустил этого человека в свой кабинет. Что-то в его виде, голосе, повадках подсказало мне, что он не шутит. Монтес, загнанный в угол, опасающийся за свою жизнь, действительно решился на сотрудничество с УБН. Полагаю, он считал этот вариант самой надёжной гарантией в своей борьбе за физическое выживание. Разумеется, я захотел с ним встретиться. Это была редкая удача и хороший знак для моей дальнейшей карьеры. Созвонившись с Вашингтоном, я без труда добился одобрения от руководства, правда, передо мной выдвинули условие обязательно согласовать эту встречу с Мексикой. Меня не пускали в обход местных властей. Официально оформленный мной соответствующий запрос на содействие ушёл в генеральную прокуратуру Республики и, казалось, сгинул в недрах её извилистых коридоров. Ждать их согласования пришлось около полугода. За это время тоже произошло немало, но об этом я, пожалуй, расскажу в следующий раз. Хуанита, наконец-то, пришла. Наверное, из-за дождя задержалась.

Шестая глава.

ПРИБЫТИЕ В СЬЮДАД ХУАРЕС

Койот мерно семенил по краю вулканического кратера. Всеми фибрами своей звериной души он ощущал гигантскую силу огня и пара, дремлющих глубоко внизу, под литосферными слоями, готовых в любую минуту, внезапно очнувшись, вырваться на поверхность. Вдали, там, где протяжно пели кочующие дюны, изумрудная степная полоса переходила в жёлтую пустыню, простирающуюся до горизонта, достигнув которого песчаное море разбивалось о громаду застывших волн чёрной лавы, словно бы стекающей к подножию призрачной сьерры. Койот трусил по лунному ландшафту в сторону величественной, конусообразной горы, туда, где скакали среди гранитных массивов резвые вилороги, где парил над заснеженным пиком андский кондор. Волглая прерия звенела после ночного дождя, среди разнотравий деловито сновали жуки-броненосцы, полыхали пунцовые цветы пустынных кораллов, по которым скакали золотистые зайчики солнечных лучей, щетинились пурпурными колючками шарики сонорских кактусов. Между корявых ветвей могучей сейбы алели грудки залётных пташек, беспечно щебетавших о чём-то своём, невесомо радостном и птичьем. Временами грунт под стремительными лапами переходил в серебристые полосы, закованные в геотекстиль, битум и гудрон. Койот скрёб когтями, нюхал асфальт, тихо скулил. Он застыл как вкопанный, когда рычащая громада неведомого стального чудовища, резко завизжала высокими нотами полустёршихся тормозных колодок, а глаза ослепили лучи светодиодных фонарей. Взгляды опешившего полусонного возницы из-под лобового стекла и койота встретились. Пако громко расхохотался, опустил стекло и крикнул: «Ну чего застрял, сукин сын, вали отсюда пока живой». Словно разбуженный этим криком, койот, прижав уши, припустил рысцой вдоль обочины.