Штрафники

Долго памятен был Указ, которым Двоекуров (тогдашний помпадур) возвещал обывателям об открытии пивоваренного завода и разъяснял вред водки и пользу пива. "Водка, говорилось в том Указе, не токмо не вселяет веселонравия... Но при длительном употреблении даже.. порождает страсть к убийству. Пива же можно кушаь сколько угодно и без всякой опасности, ибо оно не печальные мысли внушает, а токмо добрые и веселые".

Увы.. как пришло к мусорщику Козырю баснословное богатство, так улетучилось. Очередной Градоначальник вызвал его и, простив ему все прочие грехи, завершил отеческое напутствие так: - "А которое ты имение награбил, то имение твое я отписываю на себя. Ступай и молись Богу. Тут Козырь-отец, как повелось, рванулся исчезнуть куда подале - в Лондон или Мадрид, но пути сообщения были еще не совершенны. Пришлось остаться, тем более, времена были еще благодушные, помпадур подарил виновному хижину на краю города, чтобы было где душу спасти и себя прокормить...

Семен Козырь на закате дней вдруг ощутил в себе "прилив дурных страстей" и "неблагонадежных элементов". Стал проповедывать, что собственность есть мечтание, что только нищие войдут в царствие небесное, а богатые и бражники будут лизать раскаленные сковороды и кипеть в смоле...

Таков был первый глуповский демагог," - с беспристрастием историка сообщает летописец Щедрин. С их семьи, как увидим начался и глуповский мортиролог...

Сынок Семена Козыря и был первым певцом либерализма, взбодрившим трактат "О водворении на земле добродетели."

Очередной градоначальник Бородавкин, придя от книги сей в омерзение, вытребовал к себе автора для освидетельствования.

- Мнишь ты всех людей добродетельными сделать, - вкрадчиво начала власть... - А ежели асе люди "в раю" в песнях и плясках время препровождать будут, кто же землю пахать станет? и вспахавши сеять? и посеявши жать? и собравши плоды господ дворян и прочих чинов довольствовать и питать?

Засим градоначальник книгу лично разодрал и растоптал, бросив несчастному автору, что с ним, как с "растлителем добрых нравов", он поступит, как ему, градоначальнику, заблагорассудится.

Вывели первого певца либерализма на базар и, дабы сделать вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так-как в числе последователей Козыря было много женщин), а на груди повесили дощеску с надписью "бабник и прелюбодей". А квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника... К вечеру Ионки не стало...

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: Таков был первый дебют глуповского либерализмааа...

К сожалению, летописцы не предвидели страшного распространения этого зла в будущем.

ЗРИТЕЛЬНЫЙ РЯД. Упомнают о некоем дворянском сыне Ивашке, который был посажен на цепь за то, что говорил хульные слова: "... Кто де ест много, пускай делится с теми, кто ест мало... И сидя на цепи, Ивашка умре..."

Другой пример случился при Микеладзе, который хотя сам был либерал, но по страстности своей натуры не всегда мог воздержаться от заушений. Во время его правления тридцать три философа были рассеяны по лицу земли за то, что "нелепым обычаем говорили: трудящийся да яст, нетрудящйся же да вкусит от плодов безделия своего..." И требовали "царства закона...Но который не в "Уложении о наказаниях", а которые нерукотворно написаны". И тут же они и появилсь, нерукотворные...

Единственно, что затерто в древней летопи название парохода, на котором, на основе нерукотворных, вытурили всех мудрецов - философов из Санкт-Петербурга куда подалее...

ГОЛОС ЗА КАДРОМ:

Мы уцелели, в конце-концов, но уже без древа гражданственности. Мы не собираемся вокруг него и не щебечем... Мы не знаем даже, надолго ли "ОН" оставил нам жизнь. ..Соображаясь с веянием времени, твердо уповаем, что жизнь возможна для нас лишь под одним условием, что мы обязываемся ежемгновенно и неукоснительно трепетать...

Таково было рождение российского либерализма. А каков он был во всей своей первозданности и красе, как говорится, "от рассвета до заката" и далее, ближе к полуночи?

ЛИБЕРАЛЫ "БОРЬБЫ"

НА ЭКРАНЕ: Помпадуры "на водах". Заезжая знаменитость мадемаузель Blanche Gandon исполняет романс "Ах, у меня маленькая ножка..." Бурные аплодисменты. Среди помпадуров, в седых бакенбардах, безусый Феденька Кротиков.

У выхода из зала они прощаются, обещая друг другу, как всегда, встретиться у ДЮССО.

Санкт-Петербург. Знаменитая ресторация у "Дюссо". Кутеж в одном из задних залов. Там и Феденька. Стакан доброго вина в его руке почти полон. Он напряженно прислушивается к застольной беседе заезжих помпадуров, которых мы уже видели "на водах". Феденька изучает дух времени. Чтоб стать, "как все они" - либералом...

Помпадуры обмениваются новостями: В Америке Президентская республика. К чему это приведет?

Феденька вставляет глубокомысленно: - Россию это и губит. Излишняя централизация. В губерниях стало тошно и душно. Давно пора усилить власть на местах. Иначе верха размениваются на мелочи.

Седовласые одобряют Феденьку, говорят друг другу, что у него доброе сердце, он либерал, а это главное.

- Не возражаю, чтобы не выказать своей несостоятельности, - весело замечает Феденька. Все смеются "шутке", один из помпадуров хлопает, от глубокой приязни, Феденьку по спине. "Парень, а ты сможешь уловить вселенную..."

И вот свершилось. Феденька-помпадур в Навозном. Он уже не Феденька. А Ваше превосходительство!

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: - Наступило, наконец в России "время либерализма безусловного, которому не только служило помехой отсутствие мудрости, но, напротив того, сообщало какой-то ликующий характер."

ЗРИТЕЛЬНЫЙ РЯД. Феденькина канцелярия.

- Всех утеснили, - с возмущением говорит Ваше превосходительство, перебирая бумаги. Курить на улицах нельзя! Носить бороды и длинные волосы нельзя! Все и всем запрещается. Позор!

И Его Превосходительство радостно диктует новые, либеральные правила перестройки.

- Посему и в видах поднятия народного духа отныне

1) курение табака свободно везде. За исключением ... вот, - подает он свои наметки канцеляристу - здесь 81 пункт исключения.

2) Покрой одежды - по личному усмотрению... голых, конечно, в кутузку!

3) Все Преследовании за ношение бороды и длинных волос... предаются забвению...

- Не слишком ли смело? - сомневается навозовский шеф жандармерии, грузный величественный генерал. - Не прослывем мы опасными мечтателями?

- Мы - либералы! - произнес Феденька Крутиков ликуюшим тоном. - Вперед и вперед, не думая о неудовольствии консерваторов. Готовьте циркуляр ... о необходимости заведения фабрик, о возможности населить и оплодотворить пустыни, о пользе развития путей сообщения, промыслов, судоходства.

Феденька делал внезапные вылазки на пожарный двор, осматривал лавки, распекал за неисправные мостовые, пробовал похлебку, изготовляемую для арестантов... прекращал сибирскую язву... Он приглашал дворянство и говорил им, что дворянское сословие всегда было опорой. Призывал к себе купцов и доказывал им неотложность учреждения мыловаренных и кожевенных заводов.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: Будущее представлялось ему розовым. И чуть не сломал себе шею: забыл о "польской интриге", благодаря которой в России ничего не получается, все идет шиворот-навыворот... Шеф жандармерии доложил о подозрительной активности дипломатов и высоких иностранных гостей. Подглядывают. Посягают. Насмешничают.

Его превосходительство отменил все намеченные в тот день встречи с дворянством и купцами приказал доставить к нему подозрительных насмешников: "Польская интрига" - это не шутка, господа!

ЗРИТЕЛЬНЫЙ РЯД. Первым был доставлен австрийский серб Глупчич-Ядрили, автор "Путеводителя по России", прибывший в 1870 году на встречу братьев-славян. Он так не попал ни в Петербург, ни в Москву, так-как прежний помпадур посадил его на все время торжеств на съезжую.