Том 12. Письма 1842-1845

Аксакову С. Т., 2 мая н. ст. 1845

Франкфурт. 2 мая <н. ст. 1845>.

И вы больны , и я болен. Покоримся же тому, кто лучше знает, что нам нужно и что для нас лучше, и помолимся ему же о том, чтобы помог нам уметь ему покориться. Вспомним только одно то, что в его власти всё и всё ему возможно. Возможно всё отнять у нас, что считаем мы лучшим, и в награду за то дать лучшее нам всего того, чем мы дотоле владели. Отнимая мудрость земную, дает он мудрость небесную; отнимая зренье чувственное, дает зренье духовное, с которым видим те вещи, перед которыми пыль все вещи земные; отнимая временную, ничтожную жизнь, дает нам жизнь вечную, которая перед временной то же, что всё перед ничто. Вот что мы должны говорить ежеминутно друг другу. Мы, еще доселе не привыкнувшие к вечному закону действий, который совершается для всех непреложно в мире, желающие для себя [1248] непрерывных исключений, мы, малодушные, способны позабывать на всяком шагу то, что должны вечно помнить, наконец, мы, не имеющие даже [1249] благородства духа ввериться тому, кто стоит того, чтобы на него положиться. Простому человеку мы даже вверяемся, который даже нам не показал и знаков, достаточных для доверия, а тому, кто окружил нас вечными свидетельствами любви своей, тому только не верим, взвешивая подозрительно всякое его слово. Вот что мы должны говорить ежеминутно друг другу, о чем я вам теперь напоминаю и о чем вы мне напоминайте. Затем обнимаю вас от всей души и прошу вас вместо меня обнять ваше семейство. Напишите мне, куда едете или остаетесь в Москве, и что делают ваши дети; если можно — порознь о каждом. Если вам писать трудно, прошу Ольгу Семеновну. Прощайте. Бог да хранит вас.

Ваш Г.

На обороте: Сергею Тимофеевичу Аксакову.

Уварову С. С., конец апреля 1845

<Конец апреля 1845. Франкфурт.>

<Милостивый государь Сергий Семенович!> [1250]

Письмо ваше мною получено. Благодарю вас искренно [1251] за ходатайство [1252] и участие. О благодарности государю ничего не говорю: она в душе моей; выразить ее могу разве одной [1253] молитвой о нем. Скажу вам только, что после письма вашего мне стало грустно. [1254] Грустно, во-первых, потому, что всё, доселе мною писанное, [1255] не стоит большого внимания: хоть в основание его легла и добрая мысль, [1256] но выражено всё так незрело, дурно, ничтожно [1257] и притом в такой степени не так, как бы следовало, что недаром большинство приписывает моим сочинениям [1258] скорее дурной смысл, чем хороший, и соотечественники мои извлекают извлеченья из них скорей [1259] не в пользу душевную, [1260] чем в пользу. Во-вторых, грустно мне потому, что и за прежнее я состою доныне в неоплатном долгу пред государем. Клянусь, я и не помышлял даже просить что-либо теперь [1261] у государя; в тишине только я готовил труд , который, точно, был бы полезнее моим соотечественникам моих прежних мараний, за который и вы сказали бы, [1262] может быть, спасибо, если бы он исполнился [1263] добросовестно, ибо [1264] предмет его не был бы чужд [1265] и ваших собственных убеждений. [1266] Меня утешала доселе мысль, что государь, которому [1267] истинно дорого душевное благо его подданных, сказал бы, может быть, со временем о мне так: [1268] «Этот человек умел быть благодарным и знал, чем высказать мне свою признательность». Но теперь [1269] я обременен новым благодеянием; в сравнении [1270] с тем, что сделано уже для меня, труд мой покажется бедней и незначительней, [1271] мое же расстроившееся здоровье может отнять у меня возможность сделать [1272] и таким, как бы я хотел и даже бы мог; и вот почему мне грустно. Грустно мне даже и [1273] то, что сим самым вашим письмом и вашим участием во мне вы [1274] отняли у меня право сказать и вам то, что я хотел. [1275] Я [1276] хотел вас благодарить за все, сделанное для наук, [1277] для [1278] отечественной старины (от этих дел перепала и мне польза наряду с другими), и что еще более — за пробуждение в духе нашего просвещения [1279] твердого русского начала. Благодарить вас за это я прежде имел право, как сын той же земли, как [1280] брат того же чувства, в котором мы все должны быть братья, и как не обязанный вам ничем лично. [1281] Теперь вы отняли от [1282] меня это право, [1283] и что [1284] было бы законным делом, может показаться теперь похожим [1285] на комплимент. Итак, [1286] примите лучше, вместо всякого выражения благодарности, [1287] это искреннее изложение моего душевного состояния; [1288] иного [1289] ничего не могу сказать вам; не прибавляю даже и почтительного окончания, завершающего светские письма, потому что позабыл их все, [1290] а остаюсь просто вам обязанный и признательный искренно [1291]