Ландскрона (сборник современной драматургии)

ВЕРА ИВАНОВНА (со слезами). О... вы опасный человек, Павел Сергеевич! О, какой вы опасный человек!

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка?!

ВЕРА ИВАНОВНА. Вы... Дон-Жуан!!

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка, почему?

ВЕРА ИВАНОВНА. А ведь я очень доверчива... со мной так нельзя... (Плачет.) Я поверю...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка, я люблю вас, не плачьте! Я никогда не был так счастлив! Мне с вами так хорошо, так легко, так спокойно... только умоляю вас, не плачьте!

ВЕРА ИВАНОВНА (плачет). Говорить-то так зачем?.. И нехорошо это как...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Хорошо!.. Верочка, хорошо!.. И я буду говорить вам все, что я чувствую... Мы с вами уедем. Возьмем нашего Алешеньку и уедем. Мы заработаем денег, купим маленький домик далеко-далеко и заживем с вами мирно и счастливо. Верьте мне, верьте. Я решительный человек, Верочка, так и будет!..

_Картина вторая_ _ Солнечный день. Все тот же угол Владимирской площади и улицы Достоевского. Из Владимирской церкви выходят Вера Ивановна и Павел Сергеевич. Оба, насколько это возможно, принаряжены. В руках у Веры Ивановны цветы. _ ВЕРА ИВАНОВНА. Присесть бы... Жмут.

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вон, кажется, ящик... сейчас притащу.

ВЕРА ИВАНОВНА. Он, наверное, грязный, Паш!

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А мы что-нибудь постелим... (Приносит ящик, расстилает свой носовой платок.) Прошу.

ВЕРА ИВАНОВНА (садится, пододвигается, давая место Павлу Сергеевичу.) Садись. Столько отстояли...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (присаживается). Не верится... да? (Гладит ей руку.)

ВЕРА ИВАНОВНА. В голове пусто-пусто...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Жарко сегодня. Дышать нечем.

ВЕРА ИВАНОВНА. В церкви было прохладно, я даже замерзла...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А здесь совсем Африка.

ВЕРА ИВАНОВНА. Это от волнения. Я всегда от волнения мерзну.

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А я наоборот. Подмышки потеют. Ой, извини.

ВЕРА ИВАНОВНА. Что такое?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Может, тебе неприятно. Про подмышки.

ВЕРА ИВАНОВНА. Ну что ты. Мне наоборот, даже нравится...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Некоторым неприятно.

ВЕРА ИВАНОВНА. Мне - нет. Мне все приятно... что от тебя.

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. И мне. _ Пауза. _ ВЕРА ИВАНОВНА. Странно так...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Что?

ВЕРА ИВАНОВНА. А ты заметил, как все смотрели?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я? Я вообще ничего не видал. Со страху.

ВЕРА ИВАНОВНА. А некоторые плакали... женщины... смотрели на нас и плакали...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я ничего не видел. Я вообще отключился.

ВЕРА ИВАНОВНА. Хор-то как запел, так у меня слезы и покатились. Вот, думаю, Верочка, дождалась и ты своей свадьбы. Долго же тебе пришлось... сорок лет почти. (Плачет.)

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, что уж теперь... Мы с тобой еще о-го-го! Мы еще молодым фору дадим. Я у тебя еще орел!

ВЕРА ИВАНОВНА. Ты-то, может, и орел, да я уже старая вешалка.

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Не говори так. Ты, Верочка, голубка моя. Я, может, только теперь и понял, что такое жена. И это неважно, когда... в начале жизни или там... в середине, главное, что теперь мы вместе. Навсегда. Я теперь ничего не боюсь. Я словно теперь только жить начинаю.

ВЕРА ИВАНОВНА. Только мы с тобой ужасно легкомысленная пара.

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Почему это?

ВЕРА ИВАНОВНА. Ни кола, ни двора.

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (неуверенно). Поживем пока у меня... как решили...

ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, Паша... не хочется тебя огорчать...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Что случилось?

ВЕРА ИВАНОВНА. Да дочка моя опять куда-то пропала. Три дня уж нет...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А ты ей сказала? Про нас?

ВЕРА ИВАНОВНА. Нет еще... Не сердись, Пашенька, не смогла. Язык не повернулся. Это что же такое, молодая женщина одна пропадает, а бабка старая венчаться идет!

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ничего, выйдет и твоя Наталья, не переживай. Человек хороший попадется и выйдет.

ВЕРА ИВАНОВНА. Да где их теперь взять, хороших? (Плачет.)

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну вот, опять. Что это у вас сегодня, Вера Ивановна, глаза на мокром месте.

ВЕРА ИВАНОВНА. Так жалко дочь. Неизвестно, где шляется, может уж вообще... время-то какое сейчас, так страшно!

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ничего, вернется, никуда не денется, не впервой.

ВЕРА ИВАНОВНА. Так что уж ты, Пашенька, не огорчайся, а только сегодня мне домой нужно идти. Алешеньку нельзя оставлять. Я уж и так соседку уговорила покормить, соврала, будто в больницу иду.

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Значит, мы сегодня не будем вместе?

ВЕРА ИВАНОВНА. Пашенька, ты же видишь, я так ждала этого дня! _ Пауза. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Значит, ты сейчас оставишь меня одного и уйдешь?

ВЕРА ИВАНОВНА. Пашенька, родненький, да что же я могу сделать? Ведь он же сам в туалет не сходит! _ Пауза. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да, да... конечно. Ты не расстраивайся... Конечно... Это ничего...

ВЕРА ИВАНОВНА. Пашенька, я к тебе завтра прямо с утра прибегу, хорошо?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. С утра?..

ВЕРА ИВАНОВНА. Прямо с утра и прибегу, сходим куда-нибудь, а то просто посидим, я чего-нибудь напеку...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет... завтра не надо...

ВЕРА ИВАНОВНА. Почему?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я, Верочка, не хотел тебя огорчать... в день свадьбы...

ВЕРА ИВАНОВНА (испуганно.) Что такое?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (улыбаясь). Да что ты все за сердце хватаешься? Ничего страшного, не пугайся. Просто, понимаешь... ты как-то мне говорила, что будто по радио слыхала, что метро будут строить?

ВЕРА ИВАНОВНА. И что?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Выселяют меня, Верочка. Насилу уговорил до завтра подождать. Сперва ни в какую. Пришлось сказать, что у меня свадьба сегодня. Ну, они, как услыхали про свадьбу, полчаса, наверное, от смеха по полу катались. Ну, говорят, так и быть, оставайся, раз у тебя сегодня брачная ночь, а завтра, брат, не взыщи, чтобы духу твоего здесь не было, взрывать будем. _ Пауза. _ ВЕРА ИВАНОВНА (задумчиво). А может, нам в Израиль уехать?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Куда?

ВЕРА ИВАНОВНА. В Израиль.

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. С ума, матушка, спятила? Ты у нас какой национальности будешь?

ВЕРА ИВАНОВНА. Какая разница... хоть папуас. (Пауза.) Подруга у меня уехала. Давно. Можно написать. Вызов пришлет. А?..

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет, голубушка, у нас с вами противоположные планы.

ВЕРА ИВАНОВНА. Надоело мучиться... Хоть бы годик по-человечески пожить.

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, это... каприз.

ВЕРА ИВАНОВНА. Так и что? Имею я право один раз в жизни?..

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Конечно, имеете. Однако...

ВЕРА ИВАНОВНА. Когда предложение делали... ни одна слезинка, говорили... (Плачет.) А теперь...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна... Верочка... Да что же вы со мной делаете... Ведь я тоже заплачу... Ведь я не виноват, что...

ВЕРА ИВАНОВНА. Нечего было обещать райские кущи! _ Пауза. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (бормочет). Виноват... Хотел, как лучше... виноват... (Держится за сердце.)

ВЕРА ИВАНОВНА. Что это вы за сердце держитесь?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так... пустяки... схватило что-то...

ВЕРА ИВАНОВНА. И часто у тебя схватывает?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да нет... Не часто.

ВЕРА ИВАНОВНА. Ох, горе вы мое! На, положи под язык. (Достает ему валидол, Павел Сергеевич послушно кладет таблетку в рот. Молчание.) Ну, получше?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Получше. Спасибо.

ВЕРА ИВАНОВНА. Правда, лучше? Не врешь? Может, врача?

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Не надо. Все хорошо... (Улыбается.) "Прекрасная маркиза"!..

ВЕРА ИВАНОВНА. Смотри....

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вот, Верочка, возьми... (Достает из внутреннего кармана пиджака пакет.) Накопил... Пару месяцев еще поработаю, да пенсия, еще столько же будет.

ВЕРА ИВАНОВНА. Зачем мне... у меня свои...

ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Знаю, знаю, что свои, ты у меня женщина самостоятельная. А только пусть они лучше у тебя полежат. Это нам на переезд. Уедем мы с тобой, Верочка. Слов я на ветер не бросаю, напрасно ты... Как обещал, так и уедем. И Алешу с собой возьмем. Только не в Израиль. В России останемся. Здесь наше место.