Стихотворения 1838–1850 гг.
На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Стихотворения 1838–1850 гг., Бенедиктов Владимир Григорьевич-- . Жанр: Русская классическая проза / Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Название: Стихотворения 1838–1850 гг.
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 325
Стихотворения 1838–1850 гг. читать книгу онлайн
Стихотворения 1838–1850 гг. - читать бесплатно онлайн , автор Бенедиктов Владимир Григорьевич
«Темна и громадна, грозна и могуча
Пол небу несется тяжелая туча.
Порывистый ветер ей кудри клубит,
Врывается в грудь ей и, полный усилья,
Приняв ее тяжесть на смелые крылья,
Ее по пространству воздушному мчит…»
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Перейти на страницу:
Вот как это было
(посвящено Майковым)
Летом протёкшим, при всходе румяного солнца,
Я удалился к холмам благодатным. Селенье
Мирно, гляжу, почиваю над озером ясным.
Дай, посещу рыбарей простодушных обитель!
Вижу, пуста одинокая хижина. – «Где же,
Жильцы этой хаты пустынной?» —
Там, – отвечали мне, – там! – И рукой указали
Путь к светловодному озеру. Тихо спустился
К берегу злачному я и узрел там Николая —
Рыбаря мирного: в мокрой одежде у брега
Плот он сколачивал, тяжкие брёвна ворочал;
Ветром власы его были размётаны; лёсы,
Крючья и гибкие трости – орудия ловли —
Возле покоились. Тут его юные чада
Одаль недвижно стояли и удили рыбу,
Оком прилежным судя, в созерцаньи глубоком,
Лёгкий, живой поплавок и движение зыби.
Знал я их: все они в старое время, бывало,
С высшим художеством знались, талантливы были,
Ведали книжное дело и всякую мудрость, —
Бросили всё – и забавы, и жизнь городскую,
Утро и полдень и вечер проводят на ловле.
Странное дело! – помыслил я – что за причина?
Только помыслил – челнок, погляжу, уж, отчалил,
Влажным лобзанием целуются с озеров вёсла:
Сам я не ведаю, как в челноке очутился.
Стали на якоре; дали мне уду; закинул:
Бич власяной расхлестнул рябоватые струйки,
Груз побежал в глубину, поплавок закачался,
Словно малютка в люльке хрустальной; невольно
Я загляделся на влагу струистую: сверху
Искры, а глубже – так тёмно, таинственно, чудно,
Точно, как в очи красавицы смотришь, и взору
Взором любви глубина отвечает, скрывая
Уды зубристое жало в загадочных персях.
Вдруг – задрожала рука – поплавок окунулся,
Стукнуло сердце и замерло… Выдернул: окунь!
Бьётся, трепещет на верном крючке и, сверкая,
Брызжет мне в лицо студёными перлами влаги.
Снова закинул… Уж солнце давно закатилось,
Лес потемнел, и затеплились божьи лампады —
Звёзды небесные, – ловля ещё продолжалась.
«Ваш я отныне, – сказал рыбакам я любезным, —
Брошу неверную лиру и деву забуду —
Петую мной чернокудрую светлую деву,
Или – быть может… опять проглянула надежда!..
Удой поймаю её вероломное сердце —
Знаю: она их огня его бросила в воду.
Ваш я отныне – смиренный сотрудник – ваш рыбарь».
Могила любви
В груди у юноши есть гибельный вулкан.
Он пышет. Мир любви под пламенем построен.
Чредой прошли года; Везувий успокоен,
И в пепле погребён любовный Геркулан;
Под грудой лавы спят мечты, тоска и ревность;
Кипевший жизнью мир теперь – немая древность.
И память, наконец, как хладный рудокоп,
Врываясь в глубину, средь тех развалин бродит,
Могилу шевелит, откапывает гроб
И мумию любви нетленную находит:
У мёртвой на челе оттенки грёз лежат;
Есть прелести ещё в чертах оцепенелых;
В очах угаснувших блестят
Остатки слёз окаменелых.
Из двух венков, ей брошенных в удел,
Один давно исчез, другой всё свеж, как новый:
Венок из роз давно истлел,
и лишь один венок терновый
На вечных язвах уцелел.
Вотще и ласки дев и пламенные песни
Почившей говорят: восстань! изыдь! воскресни!
Её не оживят ни силы женских чар,
Ни взор прельстительный, ни уст румяных лепет,
И электрический удар
В ней возбудит не огнь и жар,
А только судорожный трепет.
Кругом есть надписи; но тщетно жадный ум
Покрывшую их пыль сметает и тревожит,
Напрасно их грызёт и гложет
Железный зуб голодных дум,
Когда и сердце их прочесть уже не может;
И факел уронив, и весь проникнут мглой,
Кривляясь в бешенстве пред спящею богиней,
В бессильи жалком разум злой
Кощунствует над древнею святыней.
О, если б
О, если б знал я наперёд,
Когда мой смертный час придёт,
И знал, что тихо, без терзанья,
Я кончу путь существованья, —
Я жил бы легче и смелей,
Страдал и плакал веселей,
Не только б жизнь мою злословил,
И постепенно бы готовил
Я душу слабую к концу,
Как деву к брачному венцу;
И каждый год, в тот день известной.
Собрав друзей семьёю тесной
И пеня дружеский фиал,
Себе я сам бы отправлял
Среди отрадной вечеринки,
В зачёт грядущего поминки,
Чтобы потом не заставлять
Себя по смерти поминать.
В последний год, в конце дороги,
Я свёл бы все свои итоги,
Поверил все: мои грехи,
Мою любовь, мои стихи,
Что я слагал в тоске по милой
(Прости мне, боже, и помилуй!),
И может быть ещ5е бы раз,
Припомнив пару чёрных глаз,
Да злые кудри девы дальной,
Ей брякнул рифмою прощальной.
Потом – всему и всем поклон!
И, осмотрясь со всех сторон,
В последний раз бы в божьем мире
Раскланялся на все четыре,
Окинул взором неба синь,
Родным, друзьям, в раздумьи тихом
Сказал: не поминайте лихом!
Закрыл бы очи – и аминь!
Напрасные жертвы
Степенных мудрецов уроки затвердив,
Как вредны пламенные страсти,
С усилием я каждый их порыв
Старался покорить рассудка грозной власти;
С мечтой сердечною вступая в тяжкий спор,
Я чувству шёл наперекор,
И может быть порой чистейшее участье
Созданий, милых мне, враждебно отвергал,
И где меня искало счастье —
Я сам от счастья убегал.
Рассудок хладный! – долго, строго
Я не без горя, не без слёз
Тебе служил, и много, много
Кровавых жертв тебе принёс;
Как в тайну высшего искусства,
Я вник в учение твоё —
И обокрал святыню чувства,
Ограбил сердце я своё;
И там, где жизнь порывом сильным
Из тесной рамы бытия
Стремилась выдвинуться, – я
Грозил ей заступом могильным,
И злой грозой поражена
Стихала грустная она.
За жертвы трудные, за горькие лишенья
Ты чем мне заплатил, холодный, жалкий ум?
Зажёг ли мне во тьме светильник утешенья
И много ли мне дал отрадных светлых дум?
Я с роком бился: что ж? – Что вынес я из боя?
Я жизнь вверял тебе – и не жил я вполне:
За жизнь мою ты дал ли мне
Хотя безжизненность покоя?
Нет, дни туманные мои
Полны, при проблесках минутных,
Печальных гроз, видений смутных
И тёмных призраков любви.
Перейти на страницу:
