Век Свободы не слыхать

Уже тогда я пришел к мысли, что именно афганские песни и несут в себе самую правдивую историю войны, и с этой позиции подготовил исследовательский материал для РС. Вот тогда-то фактически я и потерпел первое фиаско. Материал этот большого интереса не вызвал, ибо не отвечал заданным пропагандистским канонам. Советского солдата в Афганистане, да и вообще советского солдата, нужно было рисовать не пишущим песни, а озверелым, безжалостно закалывающим во славу коммунизма бедных "афганских агнцев" (как сказал потом академик Сахаров, мы, оказывается, аж целый миллион этих "агнцев" там накололи, словно они до нас не воевали между собой, как и сейчас, после нас, не воюют). А уж если там образ офицера или генерала нарисовать, так никакой черной краски в вальцах пропагандистской машины не хватит. И еще одно до меня начало доходить в ту пору. Не только против коммунистической партии и партийной идеологии направлена американская пропаганда, но и против русского народа. Конечная цель вырисовывалась все более четко - развалить СССР, а затем и Россию. В общем, пока я мало-помалу "умнел", сидя себе в "Красном архиве" и изучая последствия афганской войны и советскую "науку побеждать" по доступным и недоступным источникам, не иначе как черти принесли к нам в администрацию радио "Свобода" еще одного "специалиста по Востоку" - британского подданного доктора Яна Эллиота, которого поставили отвечать за Исследовательский отдел. В Англии он имел отношение к "Обществу советско-британской дружбы" и к британской разведке, но зачем-то подался на "Свободу". (Кстати, сейчас он снова служит в обществе, но уже российско-британской дружбы.) Вот этот-то начальничек - "ключик-чайничек", помимо всего прочего, и решил вплотную заняться моей персоной. То ему не нравилось, где я сижу, то как я работаю, то что я пишу, а потом еще почему это я пишу для Русской службы. Достал он меня так, что иначе как "доктором идиотом" я его уже и не называл. Как ни странно, на это он никак не реагировал, видимо, считая, что я не в состоянии правильно произносить его долбанную шотландскую фамилию. Однако смех смехом, а становилось ясно, что в Исследовательском отделе мне уже, грубо говоря, ловить нечего. Рано ли, поздно ли, но "доктор идиот" все равно меня из него выживет, или же я не выдержу и выживу его, но уже с этого света на тот. Я даже ту самую статейку про себя из газеты "Советская Белоруссия" ему в кабинет подкинул. Не помогло. Хотя разговаривать со мной он теперь стал, сохраняя дистанцию в добрые пять-шесть метров. Русской же службой РС поставили руководить Владимира Матусевича, который тоже прилетел из Лондона, где работал собственным корреспондентом радио "Свобода".

Дело уже близилось к зиме 89-го, а за полтора года до этого в Мюнхене с гастролями находилась Алла Пугачева. Короткое интервью с ней успел, правда, сделать мой коллега из Отдела новостей Вэйн Браун, но, несмотря на его хороший русский язык, интервью получилось неэфирным - разговорить Аллу Борисовну ему не удалось. Вот тут-то я и решил попытать счастья. Взяв с собой Рому Шаламберидзе (у него была видеокамера в рабочем состоянии и две профессиональных фотокамеры) и нагрузив его заодно своей звукозаписывающей аппаратурой, я в конце концов добрался до местечка Гархинг, где и проходил сей концерт под открытым небом. До самого концерта еще было время; где Пугачева, толком никто сказать не мог, и посему, встретив там знакомого мне ныне покойного "русского мафиози" Фиму Ласкина, я справился у него о местонахождении Пугачевой. Фима, конечно, знал, где Пугачева, и показал мне на одну из времянок, попутно познакомив меня с известным на Западе, да и в России, бардом Михаилом Гулько. Ввиду того, что "трубы" с утра у меня горели нещадно, я решил их немного промыть. Гулько тоже не отказался, и мы пошли в расположенный поблизости шалман. Внутри оказались два человека из свиты Аллы Пугачевой - Николаев и Кузьмин. Кузьмина я попросил передать мою просьбу об интервью, и он, испуганно озираясь, почти сразу же ушел (наверное, принял меня за агента ЦРУ). С Николаевым мы разговорились и так увлеклись разговором и "промыванием труб", что чуть не пропустили начало концерта. Пугачева согласилась на интервью, заметив только, что со "Свободы" с ней уже разговаривали. Я тут же нашелся и сказал, что, кроме вопросов чисто по ее творчеству, у меня есть и специфический вопрос. "Какой?" - в свою очередь поинтересовалась она. "Ваше отношение к войне в Афганистане?" - не мудрствуя лукаво, выпалил я почти не заикаясь. Вопреки моему ожиданию она достаточно толково ответила и на этот вопрос, и на другие. Потом спросила сама: "Откуда вы узнали, что я там была?" Тут пришлось выкручиваться мне, ибо я ничего не знал о ее гастролях "за речкой"; просто интуиция в который уже раз меня не подвела. Потом мы сфотографировались на память, и я отправился на РС обрабатывать интервью. Материал был признан удачным и на следующий же день прозвучал в актуальной программе Русской службы РС. Кстати, именно Пугачева оказалась самым первым человеком из СССР, официально под своим именем давшим интервью радио "Свобода".

Вот это-то мое интервью с Пугачевой и понравилось Володе Матусевичу, который предложил мне перейти в Русскую службу. Тогда я, помнится, бредил карьерой в Исследовательском отделе и мягко отказался от предложения Матусевича, после чего заводить с ним разговор о переводе было как-то неудобно. Однако "доктор идиот" продолжал наступать на пятки, и надо было что-то делать. Идея возникла неожиданная: подсказать самому Эллиоту избавиться от меня в Исследовательском отделе РС путем моего перевода в штат Русской службы. Доктор наживку заглотил и побежал говорить с Матусевичем. Того, понятно, уговаривать не надо было. За мой перевод стоял и заместитель главного редактора службы Евгений Кушев. В общем, меня перевели в Русскую службу в той же должности "старшего исследователя". Правда, в Русской службе "исследовать" было нечего, а надо было писать, поэтому спустя месяц "титул" этот переписали на редактора. Произошли изменения и в администрации радио. Директором РС стал Эндерс Вимбуш, которого я знал по "РЭНД корпорэйшн". Директором РСЕ был назначен Жиллет, тоже выходец из "РЭНД", но с ним я знаком не был. А доктора Эллиота, который, видимо, и сам никак не хотел расставаться со мной, отправили надзирать за работой Русской службы в качестве заместителя директора РС. Больше он меня практически не доставал, а видел я его в основном на утренних летучках, когда, конечно, сам на них приходил. А после того как мы с Лешей Лёвиным поинтересовались, что он прячет под своим килтом, то есть шотландской юбкой, этот "потомок горцев" и вовсе исчез из моего поля зрения.

Первое, что я ощутил, перейдя в Русскую службу, так это гораздо большую личностную свободу. (Начальство-то в лице Володи Матусевича, конечно, было, но, будучи начальством творческим, занималось работой, а не подсчетом доносов: сколько раз в коридоре Коновалов ругнулся матом, кого куда за что и сколько раз послал, кому пытался набить морду.) Я начал писать актуальные материалы для программы "События и люди", а, кроме этого, Женя Кушев предложил мне делать один из выпусков его программы "Судьбы Сибири", что дало мне неоценимый опыт в моей последующей работе над программой "Сигнал". Писал я и для "Сигнала", который в ту пору и до своего ухода на пенсию в середине 91-го редактировал Лев Иванович Предтечевский (в эфире он выступал под псевдонимом Михаил Карташов). Во время его отпуска или болезни я брал программу в свои руки, постепенно постигая азы редакторской работы, имевшей на радио "Свобода" свою особую специфику.

Глава 4

РУССКАЯ СЛУЖБА РС: К АВГУСТУ 91-ГО

И ПОСЛЕ ОНОГО

ВМЕСТО НЕБОЛЬШОГО ПРЕДИСЛОВИЯ

"Независимая газета" в номере за 24 февраля 1999 года опубликовала материал бывшего директора Русской службы РС Владимира Матусевича, озаглавленный "Другая "Свобода", посвященный, как образно выразился автор, "шустеризации" данного радиовещательного органа США. Материал Матусевича явно не лишен интереса, ибо прежде всего, основываясь на собственном опыте радиостанционной работы плюс к тому хорошем знании американской административной системы, он не предрекает "Свободе" долгих лет жизни. С данным утверждением я абсолютно согласен: как радиостанция "Свобода" себя изжила. Именно как радиостанция, но отнюдь, не как пропагандистско-подстрека тельская организация, в которую, по сути дела, она и выродилась. Нынешней "Свободе" и в Праге и в Москве давно уже наплевать на все кодексы радиовещания и журналистской этики. Она выражает даже не американские интересы в их чистом виде, а интересы определенных лиц и политических кругов как в США, так и в России, а точнее будет сказать, в самой Москве. Причем интересы этих лиц и кругов находятся в разных плоскостях с интересами национальной России. Что же касается термина "шустеризация", то, на мой взгляд, Матусевич не вкладывал в это слово ничего личностного в отношении Савика Шустера, кстати, очень многим в своей карьере обязанного именно Матусевичу, в бытность того директором Русской службы РС. В своей статье Матусевич привел лишь один пример радиозакулисных маневров "афганского сказочника", связанный именно с его очередными похождениями в Кабуле на период временного овладения "Талибаном" афганской столицей, куда он зачем-то подался за компанию с тогдашним министром иностранных дел России Козыревым. Я мог бы напомнить куда более свежие похождения нашего "героя" в Чечне. Как рассказывали представители силовых ведомств России, находившиеся в то время в Моздоке, "герой" и носа в Чечню не сунул, но зато в репортажах едва ли не въезжал в "отбитый у русских" Грозный на "белом коне". Точнее и уместнее речь будет вести о "Жигулях" того же цвета, принадлежавших упоминавшемуся ранее корреспонденту "Комсомолки" Евтушенко. За "Жигули" эти, после одного из чеченских вояжей уже не подлежавшие восстановлению, заплатили почему-то из бюджета "Свободы", а отнюдь не "Комсомольской правды". Но это все мелочи. Карман РС/РСЕ, а точнее американского налогоплательщика, настолько бездонный, что из него понемногу и помногу тащили все: от президентов радиостанции Пелла и Клоза и до того же Шустера. Вопрос не в этом, я не инспектор министерства финансов США. А вот содержание материалов московского бюро "Свободы" из Чечни и по Чечне выглядело так, словно за них платили Дудаев с Удуговым (собственно говоря, оно так и было). Может, не случайно, а как раз в виду потоков той "эфирной грязи", которая выливалась на головы русских солдат и офицеров, воевавших в Чечне, и задал Шустер весьма сакраментальный вопрос президенту Ельцину на одной из пресс-конференций: