Избранное

«Любезный друг Петр Александрович! Тебе приношу «Славенские вечера» мои. Дружба твоя доставила мне возможность досуги свои проводить с единственным для меня удовольствием, и потому первые плоды приятных часов сих посвящаю твоему доброму, чувствительному сердцу. Прими их с тем расположением, с каким я предлагаю».

П.А. Буйков входил в крут немногочисленных друзей и знакомых писателя Скорее всего Нарежный познакомился с Буцким через своего друга и сослуживца П.А. Взметнева. В своих «Воспоминаниях» В.И. Панаев сообщает следующее: «Буцкой умный, приятный, но несколько флегматичный человек, побочный брат графа Гурьева; он и друг его, статский же советник, даровитый Взметнев, были тогда один правою, другой левою рукою министра Л.А. Перовскою» (Русская старина, 1892, № 12 с. 29),

Первая книга «Славенских вечеров» включала восемь повестей: «Кий и Дулеб», «Славен», «Рогдай», «Велесил», «Громобой», «Ирена», «Мирослав» и «Михаил» В дальнейшем Нарежный дополнил цикл еще шестью повестями повесть «Любослав.» была опубликована впервые в журнале «Соревнователь просвещения и благотворения» № 11, 12, 1818 г.; повесть «Игорь» (вечер пятый) впервые опубликована в виде стихотворного отрывка под названием «Песнь на могиле Игоря» в журнале «Украинский вестник» № 4, 1918 г. под псевдонимом Улан Поселянин. Полностью цикл «Славенские вечера» вышел в издании 1826 г. («Славенские вечера». 2 ч. Спб., 1826).

Текст «Славенских вечеров» публикуется по изданию: «Славенские вечера». Кн. 1. Спб., 1809. Текст повести «Любослав» — по журнальной публикации (Соревнователь просвещения и благотворения, № 11, 12, 1818). Текст повести «Игорь» по изданию: «Славенские вечера». 2 ч. Спб, 1826.

…моря Варяжского… — так в древности называли Балтийское море.

Световид — в исторических грудах XVIII в. так называли языческое божество древних славян. В данном случае поэтическое название солнца.

Перун — в языческой славянской мифологии — бог-громовержец.

…потомки братоубийцы Ромула… — Имеются в виду римляне. Согласно легенде, близнецы Ромул и Рем, сыновья племянницы царя одного из латинских городов, были брошены по его приказу в корзине в реку Тибр, но чудесно спаслись, были вскормлены волчицей и найдены пастухом. Когда выросли сильными и смелыми воинами, решили основать город, но поссорились из-за того, где его строить и кто в нем будет править. В ссоре Ромул убил Рема и сам основал город Рома (Рим).

Ярополк лестию и коварством любимца сразил брата своего, Олега… — Любимцем здесь назван воевода Ярополка Святославича — Свенельд, который постоянно возбуждал ненависть между братьями Ярополком и Олегом, Он подговорил Ярополка убить Олега и захватить его волость В 977 г. состоялась битва, в которой Ярополк победил. Скрываясь от преследований, Олег вместе с воинами побежал в город Овруч, но на городском мосту теснившие друг друга люди столкнули князя в ров, и он был задавлен конями.

…б терему красот Севера… — так образно назван Новгород, один из красивейших городов Древней Руси.

…Ярополк пал!.. — Ярополк был убит своим братом Владимиром в междоусобной борьбе в 980 г.

…взошел Владимир на трон полуночи… — В Древней Руси полуночными странами называли северные страны. Когда Владимир узнал, что Ярополк убил Олега, то испугался и бежал к варягам. В 980 г. он вернулся с варягами и сел княжить в Новгороде, т. е. взошел на трон полуночи.

Кому не известно шествие Владимира на греков, когда от них принял крест и Анну, прекрасную сестру кесарей? — Имеется в виду поход Владимира Святославича на Корсунь (Херсопес) в 988 г. Согласно летописной версии, в Корсуни Владимир крестился и взял в жены сестру византийских императоров Анну.

Подобно древнему Соломону возлюбил он мудрость и блеск прелестей женских… — Здесь Владимир сравнивается с иудейским царем Соломоном, который прославился мудростью и женолюбием.

…Святослав, убегающий злобы и мщения Святополка… — Святослав и Святополк — сыновья Владимира Святославича. После смерти отца Святополк захватил власть в Киеве и решил убить своих братьев, видя в них претендентов на киевский престол. О князе Святославе летопись упоминает очень глухо.

…безудельному сыну княлеву… — т. е. не имеющему собственного княжеского удела, вотчины.

Давно бы постигла тебя участь Глеба и Бориса… — В борьбе за киевский престол Святополк в 1015 г. убил своих братьев Бориса и Глеба.

…неистового Нерона… — Имеется в виду римский император Нерон (54–60 гг), прославившийся жестокостью и лицемерием.

…безумного Калигулу… — Имеется в виду римский император Гай Юлий Цезарь (37–41 гг.), имевший при жизни прозвище Калигула. По свидетельству современников, Калигула был сумасшедшим. Как пишет Светоний, «помраченность своего ума он чувствовал сам и не раз помышлял удалиться от дел, чтобы очистить мозг» (Федорова Е. В. Императорский Рим в лицах. М., 1979, с. 92).

…бесчеловечного Аттилу! — Имеется в виду вождь гуннского союза племен, отличившийся своей жестокостью. Умер в 453 г.

…что подобно древнему Македонцу… не ужаснулся наречь себя единственным сыном миродержагеля… — Александр Македонский (356–323 до и. э.), царь Македонии, выдающийся полководец.

На чреду Гломара… — т. е. на место, которое занимал Гломар.

…фиал гнева своего, — т. е. чашу гнева своего.

…копьями дебелыми… — т. е, толстыми

Никто… из багряноносцев… — т. е, правителе».

…перловому ожерелью… — т, е. жемчужному.

Скудельное изображение — могильное изображение, скудель — кладбище.

Мария

Впервые: «Новые повести Василия Нарежного». СПб., ч. 1, 1824, с. 1–84.

Вошла в IX ч. изданного в 1835–1836 годах Собрания сочинений Нарежного. В советские издания 1933 и 1956 годов повесть не включалась.

Современная Нарежному критика отнеслась к «Марии», как и к «Новым повестям» в целом, в общем сочувственно. Рецензент журнала «Благонамеренный», подписавшийся: И., отмечал, что «Мария» — «прекрасная, хотя и сентиментальная повесть». «Читая ёе, рецензент и притом журналист в зрелых уже летах, который и в молодости своей не был плаксив, выронил поневоле несколько слез. Как хорошо знает сочинитель человеческое сердце! В каких трогательных положениях умел он представить героев своей повести!..» «Цель повести», по мнению рецензента, состоит в том, чтобы «показать, что самое лучшее воспитание, если оно не сообразно с предназначением нашим в общественной жизни, бывает для нас пагубно и что любовь, самая невинная, самая благородная, между людьми, родившимися, по-видимому, друг для друга, но в разных или, так сказать, в противных между собою состояниях, есть ужаснейшее мучение, которое одна только смерть прекратить может» («Благонамеренный», 1824, ч. XXVIII, № XIX, с. 25–28, 27–28). Автор рецензии, по-видимому, А. Е. Измайлов. В эту несколько расплывчатую сентиментальную интерпретацию последующие исследователи внесли более конкретные социальные штрихи. «Даже в подражаниях сентиментальным романам прорывается тяжелая нота непосредственной реальной жизни», — писал о «Марии» Ю. Соколов (Ю. Соколов. В.Т. Нарежный (Два очерка). — В кн. «Беседы. Сборник общества истории литературы в Москве», I, M., 1915, с. 88). В. Данилов также отмечал, что «много жизненной правды и силы» заключено в повести с характерной для последующей русской литературы героиней — крепостной, получившей образование. И вот «госпожа распоряжается судьбою образованной и, конечно, особенно чувствительной к своему положению девушки и доводит последнюю до психического расстройства» (В. Данилов. Земляк и предтеча Гоголя. Отдельный оттиск из журнала «Киевская старина». Киев, 1906, с. 10).

…похождения Ваньки Каина, Картуша и тому подобное… — Подразумеваются популярные рукописные и устные рассказы, обработанные Матвеем Комаровым в его книге «Обстоятельные и верные истории двух мошенников: первого — российского славного вора, разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина… второго — французского мошенника Картуша и его сотоварищей» (СПб., 1779).