Том 7. О развитии революционных идей в России

…«Дела идут очень плохо ~ очень опасен». – Герцен, по-видимому, имеет в виду письмо Бибикова к 3. Г. Чернышеву из Казани от 24 января 1774 г. Бибиков писал: «… Не неприятель опасен, какое бы множество его ни было, но народное колебание, дух бунта и смятение». Письмо это в 1834 г. Пушкин поместил в своей книге «История Пугачева», часть II (приложения). В письме к Фонвизину от 29 января (помещено там же) Бибиков заявляет: «Ведь не Пугачев важен, да важно – всеобщее негодование».

…участь польской конституции была перед глазами. – После польского восстания 1830–1831 гг. была упразднена конституция, которую дал Польше Александр I.

Он в Шлиссельбурге… – В 1851 г. Бакунин находился не в Шлиссельбурге, а в Петропавловской крепости.

…казнить несчастного офицера, исполнившего это приказание. – Казнен был поручик Мирович, пытавшийся освободить Ивана Антоновича и сделать его орудием очередного дворцового переворота.

Michel Bakounine ^*

Михаил Бакунин ^*

Впервые опубликовано г. Моно, по-видимому, по автографу, в парижском журнале «Revue Bleue», № 16 от 17 октября 1908 г. При этом в публикации Моно были сделаны две купюры: изъято начало (обращение и первые три абзаца), придававшее статье вид письма, и строки: «Он напоминает ~ как в мрачной тюрьме» (Стр. 354). В русском переводе, сделанном с автографа и напечатанном годом ранее («Былое», 1907, июль), статья представлена в полном виде. М. К. Лемке, напечатавший французский текст по «Revue Bleue», но получивший в свое распоряжение также автограф начала статьи, восстановил по нему (в приложении) первые абзацы. При жизни Герцена не печаталось. Местонахождение автографа в настоящее время неизвестно. В ЦГАЛИ хранится рукописная копия начала XX века, служившая наборным оригиналом при публикации в «Revue Bleue». Разночтений с текстом «Revue Bleue» в ней нет. Статья печатается по тексту журнала «Revue Bleue». Первые четыре абзаца воспроизводятся по Л VI, Стр. 694. Вторая купюра, таким образом, остается невосполненной и во французском тексте настоящего издания; в русском же тексте изъятые г. Моно строки («Он напоминает ~ в мрачной тюрьме») приводятся по «Былому».

7 ноября 1851 г., посылая Мишле, по его просьбе, рукопись статьи о Бакунине для напечатания в парижской прессе, Герцен писал: «Здесь критикуют мой французский слог. Сознаюсь в своем неведении. Один из моих польских друзей, г. Хоецкий, был так добр, что исправил мою рукопись; тем не менее в ней есть ошибки; остается только просить вас о снисхождении. Когда я пишу по-русски, я совершенно свободен, я чувствую себя в своей стихии, даю себе волю, не думая о расположении слов».

Шарль-Эдмон Хоецкий (литературный псевдоним его, под которым он получил некоторую известность в парижской журналистике, – Шарль-Эдмон) оказывал Герцену помощь также в редактировании других французских сочинений и переводов.

Статья «Михаил Бакунин» принадлежит к числу тех произведений Герцена первой половины 1850-х годов, в которых он ставил себе задачу ознакомить передовых людей Запада с русским революционным движением, с русской культурой. Герцен первоначально рассчитывал, что статья будет использована Мишле в его «Легендах демократии». Эта точка зрения Герцена на посланную им Мишле заметку о Бакунине и другие материалы особенно отчетливо выражена в письме от 21 ноября 1851 г., которое Э. Гауг написал Мишле по поручению Герцена (см. «La Revue», 1907, № 10). Заключительные строки герценовского «Письма» к Мишле «Русский народ и социализм» (об отношениях Герцена с Мишле в начале 1850-х годов см. в комментарии к этому произведению) были посвящены Бакунину, которого в мае 1851 г. австрийское правительство выдало царским властям. Статья «Русский народ и социализм» датирована 22 сентября 1851 г., а 7 ноября 1851 г. Герцен послал Мишле статью «Михаил Бакунин». В письме к Мишле от того же числа Герцен писал: «… Нам, русским, не остается ничего другого, как служить примером, подобно Пестелю, Муравьеву, Бакунину. Вот биографические сведения о нашем несчастном друге».

В период работы над «Легендами демократии» Мишле особенно заинтересовался судьбой Бакунина. В XV главе «Польши и России» он назвал Бакунина «славным мучеником, погребенным ныне, со скованными ногами, в русской тюрьме».

В письмах к Герцену за октябрь 1851 г. Мишле несколько раз возвращался к Бакунину в связи с распространившимися тогда слухами о смерти последнего. «Меня связывает с вами, – писал Мишле в начале октября, – и общность убеждений, и общность друзей, память Бакунина и всех великих патриотов, русских и польских, нашего времени <…> Верна ли новость о смерти Бакунина?» В письме от 21 октября Мишле просил Герцена прислать биографические сведения о Бакунине, которые он собирался использовать в отдельном издании своих «Легенд демократии». На эту просьбу Мишле Герцен и ответил статьей «Михаил Бакунин».

11 ноября 1851 г. Герцен сообщает М. К. Рейхель: «А я уже с тех пор еще статейку махнул о Бакунине. Мишле ее пришлет и напечатает. Да, хотел бы он портрет <Бакунина>, помните, что у Боткина был, – как бы, где бы?». 15 ноября 1851 г. Герцен писал Мишле: «Милостивый государь, прошу вас располагать моей небольшой заметкой о Бакунине по вашему усмотрению. Ее целью было облегчить вашу работу о нем; вы нашли ее приемлемой, – это все, чего я желал <…> Печатая заметку, следовало бы указать, что она недостаточна; я здесь совершенно лишен возможности навести точные справки (после взятия Праги он жил не в Кеттене, как сказано у меня, а в Дессау!). В немецких газетах появляются известия о смерти Бакунина «от водянки». Так ли это? Бедный Бакунин! Посылаю вам, милостивый государь, небольшой эскиз, который моя жена набросала но памяти, он довольно похож». Мишле откликнулся на присланную ему статью о Бакунине еще раньше, 11 ноября: «Только что с радостью получил вашу прекрасную заметку, полную душевной теплоты и благородства, как все, что вы пишете <…> Я извлеку большую пользу из этого прекрасного письма для тех немногих слов, которые я говорю о Бакунине в конце моих „Мучеников", экземпляр коих вы скоро получите. Но необходимо, чтобы оно, кроме того, было напечатано целиком в газетах с добавлением нескольких слов в начале и в конце».

В письме от 20 ноября Мишле возвращается к вопросу о возможности напечатать статью «Михаил Бакунин» в одной из передовых французских газет. Об этом же Мишле писал Герцену осенью 1852 г.: «Я на днях напечатаю ваши заметки о нашем Бакунине, которые изложу по-своему, а также заметки о Петрашевском. Если опубликование этих сведений ныне неудобно, то, пожалуйста, безотлагательно известите меня, и я приостановлю все; если же долго не будете отвечать, я приму ваше молчание за полномочие». 9 ноября 1853 г. Герцен отвечает Мишле: «Располагайте как вам угодно заметкой о Бакунине <…> Где же это будет напечатано? Напишите мне, сделайте милость». Однако статья о Бакунине так и не была напечатана. 23 января 1855 г. Мишле сообщает Герцену: «Хотел поместить статью о нашем Бакунине в журнале, но мне сделали жалкое возражение: «Редакция хочет, чтобы журнал мог распространяться в России. Надо подождать».

Для того чтобы понять то освещение, которое получила личность Бакунина как в данной статье, так и в последующих выступлениях Герцена, следует иметь в виду, что он не знал о поведении Бакунина в крепости. Впоследствии, в письме к Герцену из Иркутска от 8 декабря 1860 г., Бакунин рассказал об «Исповеди», с которой он в 1851 г. обратился к Николаю I, но рассказал, о многом умалчивая (см. «Письма М. А. Бакунина к А. И. Герцену и Н. П. Огареву», СПб., 1906, Стр. 184–185). В этой «Исповеди» недостойное революционера покаяние перед царем (покаяние, впрочем, несомненно притворное) сочеталось с фантастической надеждой увидеть последнего в роли вождя и защитника славянских народов от притеснителей «немцев», Т. е. прежде всего от австрийской монархии, верным союзником которой Николай был на деле. Следует все же отметить, что в «Исповеди» Бакунин никого не предал; он отказался сообщить царю имена русских и польских революционеров.