Что делать (Черновая редакция романа, варианты, наброски)

Но со стариком не так легко было сладить, как с семнадцатилетнею девушкою. Полозов очень удивился, когда услышал, что упадок сил его дочери происходит от безнадежной любви к Ж., - он давно забыл о Ж.; слова, которые так глубоко врезались в память Катерины Васильевны, были сказаны им месяца три тому назад, когда ее страсть {Вместо - когда ее страсть - было: когда она и сама еще не чувствовала} еще не была {Вместо: еще не была - было: развилась} так сильна. {Далее незаконченная фраза: Из любви к отцу и знак, указывающий на продолжение текста в середине следующей страницы. Вместо: Полозов очень удивился ~ так сильна - снова начато: Старик чрезвычайно изумился, когда Кирсанов сказал ему, что причина [истории] расстройства дочери - любовь ее к Ж.} Он так давно решил, что эта история никакой важности, и так много {Далее было: было подтверждений} и так долго видел подтверждения тому, что она не имеет важности. А вдруг {Было начато: а. Тру б. Д в. А она имела слишком романтический вид, и вдруг} обнаружившееся ему имело слишком романтический вид и не могло казаться правдоподобным человеку, {человеку очень практическому,} привыкшему вести исключительно практическую жизнь. смотреть на все с холодным благоразумием. Но когда, наконец, он принужден был поверить {верить} объяснению Кирсанова, он все-таки не мог понять всей серьезности дела. Он отвечал: "Ну да, фантазия ребенка, который помучится и забудет. Мне счастье {Далее было: дороже} ее жизни дороже, чем угождение ее неопытным фантазиям". Когда Кирсанов довел его до крайности своею настойчивостью, он ударил кулаком по столу и вскрикнул: "Вы говорите, она может умереть, - ну что ж, пусть лучше умрет, чем будет несчастна, это легче и для меня, и для нее". Кирсанов увидел, что дочь была совершенно права, когда слова, раз сказанные ее отцом, приняла в полной силе {Вместо: в полной силе - было: а. за все б. во всей силе} их смысла и осталась убежденною, что напрасно вновь поднимать {заг} речь об этом, что решение отца решение неизменное.

Тогда Кирсанов стал развивать ему свой взгляд на дело, - тот взгляд, который он добросовестно высказал {раскрыл} больной. "Я не говорю о том, сказал он, - что брак может не представлять такой страшной важности, если смотреть на него хладнокровнее: когда жена несчастна, почему не разойтись ей с мужем? Вы привыкли считать это недозволительным, ваша дочь, вероятно, воспитана {выросла} вами в таких же понятиях, стало быть для нее и для вас это действительно так важно, как вы думаете. А если брак решает судьбу безвозвратно, то действительно лучше дать ей умереть, чем допускать брак, в котором она будет несчастною. Но {Но я уверен, что вы} если я уверен, что вы не ошибаетесь в этом человеке, что он действительно дурной человек, то почему ж вы не надеетесь на рассудок вашей дочери? Страсть ослепляет {разгорается} тогда, когда встречает препятствия, - дайте ей простор, и через несколько времени рассудок начнет пробуждаться, {Вместо: начнет пробуждаться - было начато: будет иметь возможность говорить} - я почти уверен, что если этот человек такой, каким вы считаете его, она разлюбит его, когда будет иметь свободу любить или не любить, - пусть он будет женихом, и через несколько времени она откажет ему сама".

Такая манера смотреть на вещи была слишком нова для Полозова. Он отвечал резко, что он в такие вздоры {глу} не верит, что он слишком хорошо знает жизнь, что он видел слишком много примеров безрассудства людей, чтоб полагаться {верить} на их рассудок. Напрасно говорил Кирсанов, что во всех тех случаях безрассудства, которые он видел, наверное было одно из двух: или безрассудство началось сгоряча, в минутном порыве увлечения, или человек, делающий безрассудство, не имел свободы, был раздражаем сопротивлением, - такие речи были уж совершенно тарабарщиною для Полозова. "Она безумная, и вверять такому ребенку его судьбу было бы глупо. И это пройдет. Если уступать каждой фантазии неопытного человека, {неопытных людей,} то он погибнет". С этих пунктов никак нельзя было сбить его.

Конечно, Кирсанов знал, что как ни тверды мысли человека, находящегося в заблуждении, но если другой человек, более развитый, {знающий и более развитый} более знающий, вернее понимающий дело, будет постоянно работать над тем, чтоб вывести его из заблуждения, заблуждение не устоит, - так, но сколько времени возьмет борьба с ним? {Далее было: А в этом случае, такая отсрочка - она гибельна.} Кирсанов знал вперед, что и нынешний разговор не останется вовсе без влияния на Полозова, хотя и нельзя еще теперь заметить никакого колебания {влияния} в его мыслях, - они все-таки начнут колебаться, это неизбежно, это математически верное {верно, разумеется,} ожидание, - и если продолжать с ним такие разговоры, его мысли будут сломаны, - но когда? Старик силен в своих мыслях, он горд своею опытностью, он привык считать себя неошибающимся, он тверд и упрям, {Далее было: скоро ли} - сломать его можно, нет сомнения, что Кирсанов может сломать его этою постоянною правильною борьбою холодных доказательств против убеждений всей его жизни, {этого постоянного ~ его жизни, вписано.} - но скоро ли? наверное, нет. А в настоящем случае отсрочка слишком опасна, - долгая отсрочка наверное гибельна, а долгая отсрочка неизбежна при этом методическом способе спокойной борьбы. Кирсанов увидел, что надобно прибегнуть к крайнему средству. Оно рискованно, это правда, - но при нем только риск, а без него почти верная гибель, - а в нем риск на самом деле вовсе не так велик, как показалось бы человеку, менее твердому в своих убеждениях {в своей теории} о неизбежности и неотвратности результатов, {игры,} когда существуют причины. {Далее было начато: а. Риск б. Всякий лишний в. Никто не решился бы на г. Риск} Но риск, хотя и не велик, все-таки серьезный. Из всей лотереи только один билет проигрышный, - нет никакой вероятности, чтобы вынулся он, - но если он вынется? {Далее было: а. Но уж надобно дер б. На всякий случай, должно быть готовым} Тот, кто идет на риск, должен быть совершенно готов не моргнуть, если б вынулся не этот билет. Он видел спокойную, молчаливую твердость девушки и был уверен в ней. {Далее было начато: а. да не один он может б. он один может так} А он вправе ли подвергать ее риску? Конечно, да. Теперь из ста шансов только один, что она не погубит своего здоровья в этом деле, - более чем наполовину шансов, что погибель будет быстра, - а тут из бесчисленных тысяч шансов будет один против нее. Пусть же она рискует в лотерею, по-видимому, более страшную, потому что более быструю, но, в сущности, несравненно менее опасную.

- Хорошо, - сказал он: - я буду действовать сообразно вашему решению; если вы не хотите этого лечения {Далее было: а. то остается мне б. пусть я бы лечил ее} теми средствами, какие в вашей власти, я буду лечить ее своими, хотя они гораздо хуже. Завтра я {я снова} соберу консилиум.

Возвратившись к больной, он сказал, что ее отец оказался очень упрям, упрямее, чем он ждал, и что надобно будет действовать против него более решительными средствами, чем простые слова.

- Нет, ничто не поможет, - грустно сказала больная.

- Вы уверены в этом?

- Да.

- Вы готовы к смерти?

- Да.

- Что, если я решусь подвергнуть вас риску умереть?

- Я давно уж вижу, что моя смерть неизбежна, {Вместо: что ~ неизбежна, - было: неизбежность смерти} что немного дней осталось мне жить.

- Видите, в том средстве, которое я хочу употребить, успех почти совершенно верен, но неудача - смерть; она почти невозможна, но все-таки надобно быть готовой и на это. {Далее было: а. если это неизбежно б. когда не можешь} Когда остается только одно спасение {Далее было: идти под руку ~ смертью навстречу} - призвать в опору себе решимость на смерть, эта опора почти всегда выручит, {Далее было: но ведь надобно же серьезно опираться на нее, и} знаете, когда скажешь: "уступай мне, или я умру", {Далее было: то уж надобно} то почти всегда уступят; но знаете, ведь если не уступят, приходится умереть, - иначе нет расчета начинать дело, иначе - только стыд и положение хуже прежнего. {иначе нет ~ прежнего, вписано.} И я убью вас, если не освобожу; вы согласны?