Фернок 2 (СИ)

В гостиной царила темнота, лишь огонь от свечек дарил свет. Детектив, старательно поддерживая видимость адекватного человека в рабочее время, в нерабочее сходил с ума. В буквальном смысле: говорил сам с собой, перед огнями…

- Фернока хотят убить… за что? Какого черта? – это, несомненно, приносило ему массу туманного удовольствия. Неспособный выразить эмоции прилюдно, социопат выражал их в полном одиночестве, - Вопиющая несправедливость!

Задумав недоброе, Бейкер оделся и перед тем, как покинуть жилище, захватил нож и вязаную маску.

Раймонд Адамсон шел беззаботной походкой и посвистывал, как самодовольный индюк. Прохожие частенько на него оглядывались, возмущенно ворочая челюстью, приговаривая что-то полубранное…

Вдруг нагловатый начальник полиции не сдержался и громко воскликнул:

- Какой хороший день!

Наклевывалась выгодная сделка, ему вот-вот должны были вручить нехиленький аванс.

Но, погрузившись в мечту о здоровом отпуске, Адамсон напрочь позабыл о соблюдении безопасности. Раньше его отточенная интуиция срабатывала по принципу автомата, а сейчас в силу затмившего разум восторга притупилась. Утрата инстинктивных способностей, пусть и временная, чревата необратимыми последствиями!

Зайдя в арку Театрального переулка (название в честь Императрицы Театра), легкомысленный полисмен услышал сзади себя чьи-то шаги.

Обернувшись, он интуитивно полез за оружием. Но, не успев им воспользоваться, был прижат к грязной стене здания.

- Ты кто?

Взгляд незнакомца прятала маска. Такие обычно носят типичные грабители.

- Тебе не стоило, слышишь? – зашевелив ртом, Бейкер сразу спалился, - Не стоило!

И шеф его узнал:

- Ах, это ты, сукин сын? Так знай же, придурок, ты совсем спятил, слетел с катушек, и после этой не самой остроумной выходки можешь больше не появляться на работе!

- Я весь дрожу…

Раймонд уверялся – супостат его не тронет.

Однако нынешний Вестер уже не тот терпеливый прихлебатель, которого знал отдел: он схватил горе-начальника за подбородок, вытащил нож-раскладушку…

- Прощайте - а затем разрезал горло слева направо.

Выбежав из закоулка, начинающий маньяк освободил лицо.

Получив смешанные ощущения, такие, которые невозможно передать словами или мимикой, серьезно побледнев, детектив стошнил на крышку люка.

Перед глазами все мелькало, словно нагромождение цветастых спецэффектов, склеивающихся некой слизистой субстанцией, а ушной звон, дошедший до уровня вербальных глюков, повелевающих волей, чуть не наделал трещин в черепе.

В коттедж Волкера Санчеса позвонили, сообщили о смерти господина Адамсона, так и не успевшего выполнить

продиктованные условия сделки. Старика “добила” эта

печальная новость, перевернувшая верх дном весь его хрупкий мирочек.

- Проклятье!

Какими-то другими завязками в полиции богач не мог похвастаться, а время поджимало. Задаваясь, что можно предпринять, чтобы сохранить репутацию семьи, Волкер пролистывал записную книжку. Разумеется, для самоутешения, поскольку в ней точно не было ни одного телефона какого-нибудь грамотного сысковика иль

юриста.

К седьмому десятку расхотелось иметь что-либо общее с кадрами, душа затребовала отдых и мистер Санчес перестал поддерживать всяческие взаимоотношения с загребущими представителями правопорядка.

Чувствуя, что на этот раз перехитрить закон не получится, он наглотался успокоительного и спустился вниз, на первый этаж коттеджа.

- Что с тобой, пап? – к Волкеру подбежал сын, только что простившийся с Ричардом (похороны состоялись рано утром, пришли все, за исключением двоюродных сестер Дика, они не смогли с ним попрощаться, так как находились за границей), - Тебе нехорошо?

С горестью посмотрев в сторону дивана, Старик попросил парнишку:

- Присядь…

- Ты…

- Мне нужно кое-что тебе рассказать о твоем брате, о Ричарде. Только пообещай, матери ни слова…

Сынок готов был поклясться:

- Если это что-то такое, что может ей навредить, я ни за что не передам ей. Не сомневайся.

- Молодец…

Несмотря на окружающую дороговизну повседневности Санчесов, выглядящую максимально аутентичной, на антикварный сервиз в застекленном шкафу, на набор ювелирных икон, привезенных из Европы в конце позапрошлого года, их посиделки напоминали обычную семейную беседу. Отец говорит с сыном. И все…

- В прошлом я говорил уже, и не раз, твой брат не был идеален - Волкеру с трудом давалось признание, - А, может, и хуже…

- Например? – качнул плечами сынишка, - Нарочитости за тобой не заметил…

Но глава семейства более не смел минимизировать. Ему пришлось открыться:

- Просто все не решался озвучить опасения. Утаивал правду ради сохранения нашей чести…

- А сейчас что такого случилось? – парень постепенно вникал, - Это как-то связано с Диком?

- К сожалению…

скорее всего...

- И что же он натворил?

- Видишь ли, я отказывался замечать явное, вводя в заблуждение не только вас, но и самого себя. Вероятно, тот Фернок не убивал Сэнди.

- Как?

Волкер подошел к сервизу:

- Все указывает на то, что к ее смерти причастен сам Ричард.

- Сын, мне чертовски неприятно признавать, но… - не дослушав, брат Дика с наплывшим огорчением покачал головой в стороны и поднялся на второй этаж…

Одна свеча зажглась. Вторая. Третья…

Отомстив господину Адамсону за (несостоявшийся) заговор против Фернока, Вестер Бейкер явился домой и громко, с заметным облегчением выдохнул воздух.

“Они все его обижают. Все-все-все” – взялся за свое любимое дело, повторяя заученные фразы:

- Хотят причинить вред моего другу, какого черта? За что?

Но убийство одного поднадоевшего шефа было явно запоздалой и недостаточной мерой, поскольку не походило на стратегическое поражение противника. Скорее, на одухотворенный порыв благородной души

мстителя-одиночки.

Наутро.

Неизвестный диагноз, сочетающий в себе как ненависть, так и сердоболие, насильственно принудил Бейкера к продолжению:

“К дому семьи Адамсонов так просто не подкрасться. А жаль. Потребуется превосходящая огневая мощь, поддержка стволами” – перечислив в уме завязочки Раймонда, детектив взял машину и отправился к одному бесстыжему аптекарю, промышляющему торговлей спайсами в Китайском квартале.

- Меня прислал уважаемый мистер Адамсон… - зайдя в аптеку, Бейкер попытался притвориться чересчур жестким копом, что, в общем-то, получилось на ура, учитывая его нынешнее душевное состояние, - Он сказал, здесь хранятся

секреты…

Нестройный англичанин Хэппи Бролин, торгаш, носящий маскировку честного фармацевта, попытался обмануть. Это послужило своеобразной проверкой для Вестера.

- Вы ошиблись. Я не знаю никакого Адамсона…

“Пыжится, сука” – недобро улыбнулся посетитель.

- А я склонен думать иначе – и сунул под нос удостоверение, - Так понятнее?

- Я… - торгаш забоялся, - Я пытаюсь работать легально…

- Ну-ну! – посланник Адамсона оказался недоверчивым, прожженным, - Знаю ваши песни. Кинули спайсы, перешли к препаратам, эффект которых вызывает не меньшую эйфорию, чем те же наркотики…

Становясь в позу принципиального дипломата, Хэппи выказывал бойцовское упрямство:

- И чем моя братия смелых и решительных обязана вам? Мы, вроде, денежно отделались за последний месяц! Да и, кстати, где сам начальник? Без его присутствия платить не стану!