Ровесники. Герой асфальта (СИ)

- А мальчишки что, тоже краситься будут? – Усмехнулась Варя, отрываясь на миг от пудреницы.

- Мальчишки, наверное, нет. – Маринка задумалась. – А там я не знаю… Их лиц ведь тоже видно не будет.

- Не захотят они краситься. – Варя снова уткнулась в зеркальце. – Вадька, по-крайней мере, точно не захочет.

- Татьяна Евгеньевна скажет – накрасится, никуда не денется. – Авторитетно возразила Лена и восторженно хихикнула. – Девчонки, представляете Канарейку накрашенным?!

Снежная Королева Маша Богданович поддержала её смех:

- Представляю! Вон, на Варьку смотрю – и представляю! Но ты права, Варь. Не будет он краситься.

- И не стоит. Нашего Вадюшу и так, без грима видать издалека. Больно он заметный. – Вполне довольная собой, Маринка потянулась, сладко зевнула и уселась на диванчик. Теперь можно было расслабиться и дать, наконец, волю языку. Чувствовалось, Марина была хорошей болтушкой. На другом конце того же диванчика тихонько сидела круглая Яна Лисовенко в наряде Белоснежки и безмолвно плакала. Заметили её только сейчас и сразу же всполошились. Маринка подскочила, пересев к Яне, по-матерински обняла её пухлые плечи.

- Ты чего, Янка? Что-то случилось?

Она угрюмо кивнула.

- Чего? Ну-ка скажи.

- Я краситься не умею…

Возникшая, было, в помещении удивлённая пауза сменилась взрывом хохота. Это был совсем не злой, очень доброжелательный смех – девчонки, видно, относились к чудаковатой Яне как к ребёнку и жалели от души.

- Господи, вот дурочка! И сидит, плачет! – Маринка ласково щелкнула Яну в курносую пуговку носа. – Сказать, что ли, не могла? Сейчас мы тебя так намарафетим, что сама себя не узнаешь! Девчонки, дайте мою косметичку! И щипцы нагрейте снова. Белоснежка должна быть красавицей!

Времени до выступления оставалось навалом, и я решила прогуляться по коридорам Дома Культуры, а заодно и попытаться найти Виталика. Сразу же за порогом гримёрки начиналось что-то вроде вестибюля. Верхняя часть стен была щедро обклеена старинными афишами. Анна Герман, Лев Лещенко, Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, Эдита Пьеха, ансамбль «Песняры» и многие другие. Все эти ретро-звёзды когда-то давали тут свои концерты – память о них навек сохранилась в этом вестибюле.

Пока я стояла, изучая афиши, из соседней гримёрки вышел Виталик. Мы встретились глазами, и он замер прямо у двери, разинув рот от изумления:

- Ксюшка?!.. Это ты, что ли?!

- Я, конечно.

Бог ты мой, а я и забыла совсем, что на лице моём в данный момент лежит килограмм макияжа! Виталик, поди, и не узнал меня сперва.

- Чего это ты с собой сделала?! – В голосе его слышался неподдельный ужас. Мне стало неловко, но я попыталась это скрыть, заставила себя беспечно улыбнуться.

- А чего я сделала? Нанесла грим, как положено. Татьяна Евгеньевна всем сказала…

- Кошмар какой-то… - Виталик и договорить мне не дал – до того он был шокирован. – Смой сейчас же это всё.

- Почему? – Я начала всерьёз обижаться.

- Потому что это… Ты похожа…

- Ну, договаривай. На шлюху? Угадала?

К моему удивлению, Виталик со мной согласился.

- Да. На шлюху. – И смотрел он при этом прямо мне в глаза, нисколько не стесняясь говорить правду.

- Все девчонки так накрасились. – Во мне вспыхнуло раздражение и закипело, как молоко, забытое на плите. – Если тебе не нравится, это твоё личное дело.

- Ого! Вот это да! – Из под руки Виталика вынырнул Вадим. Его реакция на мой вызывающий вид была совершенно иной. – Ксюшка, да ты просто супер-стар! Я могу в тебя влюбиться, честное слово!

Лучше бы он этого не говорил! Виталик досадливо дёрнул плечом:

- Спасибо. Ты ей очень льстишь своим королевским вниманием.

Мне не нравился его тон. Мне вообще всё с самого утра не нравилось, и настроение Виталика ещё больше усугубляло мое предчувствие беды. А Вадим по-прежнему беззаботно дурачился.

- Слушай, Ксюш, брось ты его на фиг! Он в красоте ничего не соображает! Тебе, Павлецкий, только пастушек деревенских обхаживать, а не с нормальными девчонками гулять!

Виталик стоял как каменный памятник и от веселья друга мрачнел всё сильнее и сильнее.

- Вадь, я понимаю, что такая вот индейская раскраска у девчонок в твоем вкусе. Тебе по жизни шалавы нравятся. Смотри только, не подцепи чего-нибудь в один прекрасный день.

- Не подцеплю. – Канарейку трудно было разозлить подобными подначками. – Я мальчик опытный и от таких напастей страховаться умею.

Словно развивая эту пикантную тему, из-за угла выглянула светловолосая головка Кати Богданович. Он, в отличие от своей сестры-близняшки, готовиться к спектаклю особенно не торопилась. И в гримёрке с нами её не было всё это время. Увидев Вадима, Катя мигнула ему лукавым серым глазом, кивнула себе за плечо.

- Ладно, дети мои. Разбирайтесь тут между собой сами как-нибудь. – Вадим засуетился, оживился еще больше. – А тебе, Ксюш, я всё-таки скажу: не слушай ты его! Меня слушай, я плохого не посоветую. Увидимся на спектакле!

Его взгляд полоснул меня на прощание с ног до головы, будто огнём обжег. Я и опомниться не успела, а Канарейки уже и след простыл. Вместе с Катей Богданович он скрылся за углом. Я ещё какое-то время стояла, не шевелясь, и смотрела в ту сторону.

- Куда это они?

- А ты как думаешь? – Виталик по-прежнему был мрачнее тучи. Я изо всех сил пыталась не обращать на это внимания.

- Так… Катя, значит, тоже одна из его подружек?

Виталик тяжело вздохнул.

- Я тебе, кажется, говорил тысячу раз. Каждая вторая девчонка в школе – Вадькина подружка.

- Странно. Почему именно Катя, а не Маша? Они ведь одинаковые.

- Господи, откуда я-то знаю, по какому принципу он себе шлюх отбирает? Никогда этим не интересовался и интересоваться не собираюсь!

Нет, терпению моему наступил предел – я, в конце концов, тоже живой человек.

- Чего ты кричишь? На кого злишься? – Я повысила голос, сама того не замечая. – Что я сделала не так?!

Я ожидала, что Виталик смутится, спохватится и начнет раскаиваться. Но не тут-то было! Мой трепетный Ромео разошёлся пуще прежнего, его буквально прорвало от нахлынувшего негодования.

- Ничего ты пока что не сделала! Только не надо было так краситься! Ты видела, как он на тебя сейчас смотрел?! Я знаю этот его взгляд! Вадька без ума от таких вот…размалёванных кукол!.. Теперь он тебе прохода не даст, пока своего не получит!

Я ушам своим не верила.

- Ты, значит, мне не доверяешь?.. Хорошего же ты обо мне мнения… Спасибо тебе большое. Знаешь что? Если рядом с Вадимом Канаренко у тебя возникают все немыслимые комплексы, иди-ка ты лучше в монастырь. Или порви отношения с другом раз и навсегда!

Виталик ничего не ответил, только щёки его стали вдруг розовыми, словно от внезапно подскочившей температуры. Несомненно, он сам прекрасно понимал, что творится нечто глупое и нелепое, спор этот бестолковый возник на пустом месте, из-за дурацкой мелочи. Однако настроение было испорчено надолго. И надо же так – перед самым спектаклем!

Не знаю, чего бы мы ещё друг другу наговорили, если бы в этот момент к нам не подошла Воронина.

- Виталик! Ну где ты есть? Пошли, костюм тебе будем мерить и грим наносить!

- Татьяна Евгеньевна, - пользуясь случаем, обратилась я к учительнице, - он говорит, что я слишком ярко накрасилась. Но вы же сами нам так велели, правда?

Она окинула меня внимательным взглядом, мгновенно оценила и, сделав вывод, качнула головой:

- Не волнуйся, от сцены до зрительного зала расстояние довольно приличное. Оттуда ты не будешь выглядеть так вызывающе, как вблизи.

Я торжествующе посмотрела на Виталика. Он подавленно молчал, изучая афиши на стенах. Было видно, что мнения своего он так и не поменял.

- Катюшу Богданович не видали? – Тяжело дыша от быстрой ходьбы, возле нас очутилась Овсянникова. – С ног сбилась, нигде найти не могу! Маша уже давно готова, а вот куда Катя пропала – ума не приложу!