Время, чтобы вспомнить все

— Не надо преувеличивать того, что случилось, — сказал Джо. — Я ни слова не сказал о том, что собираюсь отменять твои приказания или освобождать тебя от твоих обязанностей. Тем не менее когда я вижу, как ты перегибаешь палку…

— Перегибаю палку? Хм.

— Я оставляю за собой право вмешиваться, — сказал Джо. — Я хочу сказать Энн, что мы считали, будто ее приходы в конюшню мешают Гарри работать, но Гарри сказал нам, что это не так…

— И что же?

— Она может ходить в конюшню, но, наверное, не так часто, как прежде.

— И твои слова докажут только одно: что я была не права. И она этого не забудет.

— Я думаю, что ты преувеличиваешь. Так что именно это я ей и скажу.

Джо поступил так, как собирался, и Энн снова стала ходить в гараж-конюшню. Вся история не ограничилась одним происшествием и длилась около года; началась она с приказа Эдит, потом последовало восстановление Энн в ее правах посетительницы конюшни, а потом Энн исполнилось десять лет. Все завершилось грустным, малоприятным событием.

Джо-младшему — по прозвищу Джоби, которое малыш получил после попытки произнести свое полное имя, — нравилось делать все, что делала его сестра. Джоби играл с ее куклами, подражал ее речи, вопил, когда его не пускали на ее утренники, и пытался завести с отцом такие же отношения, как у его сестры. Если он видел, что сестра сидит на коленях у отца, он тут же взбирался на оставшееся местечко и пытался играть с Джо в те же самые игры. Его маневры причиняли и отцу, и дочери неудобства, но они старались потесниться и включить его в игру. Мать приглашала его сесть к ней на колени, и он взбирался к ней, но все внимание его было сосредоточено на сестре и отце, и Эдит, чувствуя себя исключенной из семейных игр, вскоре перестала в них участвовать. А из-за этого, в свою очередь, исключенным из них оказался и Джоби.

В подражание сестре, Джоби следовал за ней и в гараж. Когда же Гарри просил девочку выключить кран, Джоби кидался к крану и старался ее обогнать или держал тряпку для мытья машины наготове, чтобы подать ее Гарри, как только она ему понадобится. Джоби был проворным и сообразительным и порой раздражал Энн тем, что предугадывал просьбы Гарри. Однажды у Энн лопнуло терпение, и она облила его водой из шланга. Она была наказана — на этот раз отцом, который запретил ей неделю появляться в конюшне. Энн же наказала Джоби тем, что запретила ему входить к ней в комнату и отобрала у него свои куклы, которые, правда, вернула, как только ей позволили снова ходить в гараж.

Но Гарри теплых чувств к мальчику не испытывал.

— Не нравится мне этот мальчонка, и все тут, — говорил он Мариан. — А почему, не знаю.

— Несчастный парнишка; ты уж постарайся, — отвечала Мариан.

— Несчастный? Чем же он несчастный?

— Ты этого не видишь, а я вижу, — сказала Мариан. — Она не умеет показать ему любовь…

— С этим я согласен.

— А Энн она не нужна, потому что ее отец и мой муж купают ее в такой любви, какая ни одному ребенку и не снилась.

— Что ж, одни люди тебе по душе, а другие — нет. А мальчонка этот такой нахальный сопляк. Он не стесняется отдавать мне приказания. Я на него никакойного внимания, а он все свое.

— Неужто?

— Я тебе точно говорю. Я от этого мальчишки получаю больше приказаний, чем от хозяина с хозяйкой, вместе взятых.

— Какие же приказания может давать тебе пятилетний ребенок?

— Пятилетний ребенок может так тебе сказать «привет, Гарри», что это будет почище приказания. Лучше бы он держался подальше от гаранюшни и приставал к тебе, раз ты такая к нему добрая. А когда он наябедничал на Энн… слушай, если б каждый раз, когда мне хочется этого парня облить водой, мне платили доллар… И еще он жестокий с лошадьми.

— Я этого не знала, — сказала Мариан.

— Ох и не нравится мне это, — сказал Гарри. — Не успел он забраться в коляску, как сразу за кнут и давай их хлестать. И хлестал, пока я не отобрал у него кнут. А этот пони, наш шетландец, он же, сукин сын, может так взбелениться, что не приведи господи. И лягается. Ох, помяни мое слово, когда-нибудь…

Это случилось буквально несколько дней спустя. Энн сидела в коляске, держа в руках вожжи. По установленному отцом правилу пони следовало вывести из конюшни и провести по деревянному настилу к переулку.

— Я хочу его вывести, — сказал Джоби.

— Залезай в коляску, — сказал Гарри. — Я сам выведу.

— Давай, Джоби, залезай, — сказала Энн.

— Я хочу вывести его! — выкрикнул мальчик.

Он ринулся к Гарри, чтобы отобрать у него вожжи. Пони рванулся с места и укусил Джоби за предплечье, разодрав рукав его матроски и прокусив кожу. Гарри слегка ударил пони по морде.

— Энн, выйди из коляски и займись своим братом, — сказал Гарри.

Пока Гарри распрягал пони и отводил назад в стойло, Джоби сидел на булыжном полу и вопил во весь голос. Гарри взял на руки перепуганного мальчика и понес в дом.

— Его укусил пони, пошли за доктором, — сказал он Мариан. — А ты, Энн, пойди и расскажи о том, что случилось, матери.

Гарри смочил чистую тряпочку в виски и приложил к ране. Мальчик орал без передышки, взвывая при каждом новом прикосновении и каждой попытке его утешить.

Вечером Джо вызвал Гарри к себе в кабинет, чтобы услышать его версию случившегося. Гарри рассказал ему все как было.

— Да, боюсь, что он получил по заслугам, — сказал Джо.

— Я думаю не об этом, сэр, — сказал Гарри.

— О чем же вы думаете, Гарри?

— Не знаю, как и сказать. Мне трудно…

— Говорите, Гарри, говорите, — сказал Джо. — Вы поступили так, как следовало.

— Спасибо, сэр. Но я это о будущем.

— О чем же?

— Ну и о прошлом тоже.

— Это о Джоби. Это касается его, и вам неприятно об этом рассказывать?

— Да, сэр, — сказал Гарри. — Это… Некоторые дети не понимают животных. Энн может зайти к пони или лошади в стойло, и ничего не случится. Но пони уже сердился на мальчика.

— То есть мальчик сам на это напросился?

— Да, сэр. Боюсь, что так оно и было.

— И это учитывая то, что некоторые шетландские пони довольно злобные.

— Да, учитывая это.

Джо задумался.

— Вы хотите сказать, что Джоби вел себя жестоко?

— Мне бы не хотелось употреблять такого именно слова.

— Вам не хочется этого говорить, но если бы вы поклялись говорить правду, вы бы именно это и сказали, верно?

— Ну… да.

Джо кивнул.

— А что насчет будущего?

— Я сделаю все, что возможно, но не могу обещать, что это не повторится.

— В таком случае нам придется избавиться от пони. Мы найдем для него хорошего хозяина.

— Нет, мистер Чапин. Это не поможет, — сказал Гарри. — Вы меня вынудили сказать больше, чем я хотел, так что… а, семь бед — один ответ.

Джо улыбнулся.

— Мы не можем избавиться от мальчика.

— Конечно, вы не можете, но, будь он моим сыном, я бы его несколько годочков не подпускал к животным, пока он немного не подрастет.

— Вы считаете, что это… часть его натуры.

— Если бы не пони, то была бы лошадь. Я никогда не пускаю его в стойло к мерину — никогда. Знаете, как бывает, когда кто-то подойдет к лошади, а она начинает бить копытом и фырчать?

— Господи, неужели все настолько плохо?

— Пока мальчик в конюшне, я не смею и глаз с него спустить.

— Жаль, что вы не сказали мне об этом раньше.

— Мистер Чапин, мне и сейчас не хочется вам этого всего говорить. Я это делаю только потому, что сегодня такое случилось. А могло быть и того хуже.

— Гарри, я благодарен вам и за то, что вы мне рассказали, и за то, что вы сделали. И я прекрасно понимаю, что, если бы не вы, пони мог взбеситься и унестись вместе с коляской, в которой была моя дочь.

— Господи помилуй! — воскликнул Гарри. — Господи помилуй! Только не это!

— Да, тут, несомненно, все непросто. Но вы, Гарри, не волнуйтесь. Мы с миссис Чапин вам очень благодарны за то, что вы сделали. Не растерялись. Сделали то, что надо было. Идите и выпейте стаканчик виски.