Ищущий, который нашел (СИ)

- Вартран, мы выше, чем эти люди. Мы ближе к вечности и у нас больше прав. Они убивают наш мир, мы - возрождаем. Они пытались спасти жизнь, но сделали хуже. Они - наша пища, - вдруг шепотом добавила она, голодным взглядом пронзая Лаурона. Вартран остановил ее речь жестом.

- Мы заключали мир с людьми, Джут. Пока у нас не было силы, мы могли умереть, и если бы не люди, умерли бы. Я не знаю, что там такого страшного, Азот. Покажи нам, иначе я сочту тебя предателем.

Азот поморщилась. А потом события начали развиваться стремительно быстро. Она подошла к Лаурону, вывела его в центр ледяной поляны и поцеловала. Холодные губы коснулись приоткрытых губ Лаурона, я успел увидеть, как расширились его зрачки, он дернулся, но сильные руки Азот впились ему в плечи. Я ощутил ужас Лаурона, дернулся ему на помощь, но Силна крепко вцепилась в мою шубу. Я еще не знал, что именно сейчас произойдет, но мне было страшно. Ледяной мир замер, я чувствовал боль Лаурона и подкрадывающуюся пустоту. Хогг, я убил Лаурона, я согласился помочь убийце, я... Что же это такое?! Я сжал Силну в объятиях так крепко, что она вскрикнула. Живая, теплая, я слышал, как бьется ее сердце под шубой. Нет, они не отнимут ее у меня, не посмеют заморозить эту жизнь!

А тем временем в небе над Лауроном и Азот возникала картина. В черном пространстве появлялись какие-то всполохи, которые я принял за северное сияние, но это не было им. Все семь цветов ауры переливались то ярче, то совсем тускло, сливались и перемешивались. На миг я забыл о страхе, любуясь переливами цветов. Яшинто следили за картинами в небе завороженными глазами, как вдруг на фоне этой радуги цветов возникло черное завихрение. По рядам яшинто разнесся испуганный шепот. Это завихрение было чернее черного неба, это была воронка абсолютной пустоты. Черная мерзость увеличивалась в размерах, пробуравливаясь через всполохи цвета. Вскоре она приобрела жуткие очертания, я мог разглядеть некое подобие пасти, и это подобие заглатывало свет, превращая его в ничто. Я смотрел на это и не мог пошевелиться, не смел оторвать взгляд, по-прежнему крепко сжимая Силну. Эта дрянь была страшнее всего, что я видел. Я слышал завывания и стоны, я видел в ней всю грязь человечества, все пороки, всю мерзость. Это было творение всего рода людского, вся та чернота, которую я пытался запереть на замок, спрятать и сделать вид, что ее не было. Но нет, она была, она была здесь, и я видел ее тень, и готов был заскулить, как щенок, при виде одной лишь тени. Пиявка росла и росла, закрывая собой небо. Вартран что-то кричал, но никто его не слышал. Белые скалы окрасились в черный, всполохи ауры Лаурона отчаянно плясали, отражаясь на льду. Вдруг Пиявка издала голодный воющий звук и ринулась вниз. Она была здесь. На меня дохнуло смрадом и ужасом, а крылатая тень неслась вниз, задевая своим мерзким существом яшинто. Я толкнул Силну на лед, закрывая собой, а когда решился поднять голову, на меня смотрели голодные глаза Джут. Она не сдерживала свои желания, теперь она была слугой Хогга. Глаза смотрели на меня страстно и жадно, и мне вспомнились искаженные отвратительным возбуждением лица крестьян в той деревне. Джут отбросила меня в сторону и подняла двумя прозрачными руками лицо Силны. Девушка не пыталась сопротивляться, она дрожала от ужаса, с мольбой глядя в синие бездны. Джут вонзилась взглядом в душу Силны, заставив ту застонать от боли. Я рванулся вперед, ударом сшибая Джут на лед. Она ударила меня, и боль отозвалась в ноге, но я отчаянно дрался. Сзади меня сшиб какой-то яшинто, ударив по шее. Я покатился по льду, успев заметить тень на небе, застилающую звезды. Прекрасный ледяной мир стонал от боли, моля о пощаде, а тьма окутывала все, лишая возможности дышать. На меня навалилось твердое тело яшинто, я видел, как синие воронки глаз приближаются к моему лицу, но пытался сопротивляться.

- Виктор! Останови это! Виктор! - услышал я отчаянный вопль, принадлежащий Азот. Я не мог разглядеть, что происходит вокруг, за нависшим надо мной яшинто я не видел ничего. Сквозь плотную пелену боли и страха доносился этот вопль. Останови... Но как?! Неужели я смогу...

Я без страха посмотрел на почерневшее небо. Сосредоточился, попытался установить контакт с черной тенью, ставшей отвратительно огромной. И я толчком рванул ее, пытаясь схватить и вытянуть отсюда. Пиявка испуганно взвыла, и меня охватила волна черноты и боли, скручивая все тело. Но я не сдавался. Я не чувствовал тела, не ощущал тяжести яшинто на себе, я весь был там, вверху, где вечное сияние холодного неба стонало под смрадными крыльями пиявки. Я чувствовал пульсацию этого мира, улавливал его ауру, мощную и свободную. Давай же, ты ведь сильнее меня... Меня начало засасывать в черную воронку, я почувствовал, что теряю сознание. Боль била меня, и я кричал, но сделать ничего не мог. По щекам текли слезы, замерзая на ресницах, а я только молил, чтобы мир не сдавался. Я молил эти белоснежные скалы, молил высокие звезды и душу этого мира, которая была намного сильнее меня и выше... Ну же, чуть-чуть, эта дрянь - всего лишь тень! Она чужда вам, она нелепа здесь, в этой цитадели льда... Пиявка взвыла так, что голова раскололась на части, а скалы задрожали, отвечая эхом. А потом рассыпалась на разноцветные осколки, и наступила тишина.

Когда я открыл глаза, все было по-прежнему: тихо и гнетуще. Я попытался встать, но не смог, чувствовалась слабость и тошнота. Зажившая нога нестерпимо ныла, а голова раскалывалась. Я попытался оглядеться, но тело плохо слушалось, и это простое движение стоило мне огромного труда. Я разозлился бы из-за собственного бессилия, но, как это ни парадоксально, у меня даже на это не было сил. Я был пуст, как выжатый лимон, как выпитый до дна бокал.

- Вы живой?! - раздалось над самым ухом. Рыжие волосы растрепались, шапка куда-то улетела, а глаза горели на бледном испуганном лице. Далее последовала пробуждающая оплеуха, и мне пришлось издать стон, чтобы не испытать это прекрасное чувство еще раз. Я не чувствовал ни холода, ни страха, только боль как-то напоминала, что я все еще жив.

- Как вы это сделали?! Вы нас всех спасли, вы же понимаете? - кричала Силна, заглядывая мне в лицо. Я помотал головой, чувствуя, что сил отвечать нет. Это было до слез обидно - оставаться немощным и бессильным. Мне хотелось встать, осмотреться, скоординировать действия, продумать план, спасти кого-нибудь. Быть героем, в конце концов. А не лежать тряпичной куклой посреди ледяных просторов. Да и красоты Пятого Княжества я больше не видел. То, что я испытал недавно, было слишком страшно, еще страшнее, чем кровавое месиво в деревне. Мне было стыдно. Да, именно стыдно! За людей, за то, что мы позволили этой грязи жить и расти в нас. За то, что не смогли ее остановить. Хогг подери, я так хочу узнать, что задумала Азот, свидетелем чего я только что стал!

- Пейте, - потребовала Силна, прижимая к моим замерзшим губам твердую склянку. Я скользнул языком по граненому стеклу, чувствуя, что сил сделать глоток не хватит. Силна, похоже, поняла это, потому что насильно разжала мне зубы и влила какую-то дрянь. Я закашлялся, но жидкость продолжала заливаться в глотку, проникая туда против моей воли. Я поперхнулся и согнулся пополам, пытаясь выплюнуть ее, но микстура уже попала в пищевод. И тут я с удивлением почувствовал тепло в теле. И осознал важный факт - я сидел. Силна сидела на снегу рядом со мной, ежась от холода. Я наконец-то смог оглядеться: зрелище было плачевное. Многие яшинто просто лежали на льду, вжавшись в ледяной пол, не подавая признаков жизни. Ни Азот, ни Лаурона я разглядеть не мог. Но что-то изменилось в самом пейзаже... Откуда-то шел свет. Не лунный и не звездный, а странный, всполохами. Силна ткнула меня локтем в бок, показывая вверх. Я поднял голову и восторженно замер: на черном небе играли всполохи всех цветов радуги, переливаясь и словно танцуя. Это напоминало то зрелище, которое предстало нашим глазам, когда Азот что-то делала с аурой Лаурона. Но краски играли ярко и уверенно, полыхали кромкой, а потом переливались в другой цвет. То медленно, то быстро, нежно и ярко... Я вспомнил все свои ассоциации с безумными художниками и окончательно убедился, что Создатель, кем бы он ни был - потрясающий художник. Ведь ауры рисуются по тому же принципу: цвета одни, но в разных пропорциях оттенки смешиваются, играют, загораются, и получается великое чудо - новая жизнь.