Фернок 2 (СИ)

Чунцин. Первый этаж отеля LandYatt…

Блейк не мог выбросить из головы приставучую мысль. Мэлори обязана ответить взаимностью. Потому что их поход навлек на него совесть, раздирающую, заставляющую формировать нравственные обязанности даже тогда, когда ситуация требует закрыть глаза на мораль.

Просьба не показалась девушке неординарной, скорее, наоборот, понятной для человека с его переживаниями. Дэвид себе успел признаться раз пятьсот, а с другими предпочитал не делиться, но более проникновенные люди чувствовали, что с ним что-то не так.

- Видишь ли, иногда я забываю, кто я. Такие случаи участились. Будто одно заслоняет другое. Но ответа не найти, потому что его… просто нет!

Блейк говорил, как параноик. Чертовски трудно было распознать, специально или искренне выкладывая чувства.

- Ты четче сформулировать можешь? – Мэлори попыталась сделать свой взгляд максимально сострадательным.

Друг сказал прямо:

- Мне нужно, чтобы ты помогла мне узнать, кто я или что – выкрикнув, - И не надо только говорить мне, что я псих!

Затем напомнил в очередной раз:

- К тому же ты очень должна мне! Ради того, чтобы спасти нас, я загубил немереное количество жизней. И теперь мне предстоит гореть…

Девушка напрягла внимание.

- Не надо. Ты сберег и свою жизнь в том числе…

От этого Ворон вскипел еще больше:

- Да не нужна мне такая жизнь! Не нужна! – из его рта стали вылетать слюнные брызги, лицо налилось тяжелым красным цветом, - Жизнь, хозяином которой ты не являешься, потому что тупо не знаешь, кто ты! И я бы с радостью… - запыхавшись от психоза, он присел на стул, - Я бы с радостью распрощался с грузом, ни за что бы не подумал кого-то убивать, но… на мне лежала большая ответственность. Если бы ты погибла, если бы там с тобой что-нибудь случилось, твой отец уничтожил б пол мира, а я не мог этого допустить, понимаешь? И, выходит, иногда приходится жертвовать десятками, чтобы спасти миллионы…

Блейк пошел на жертву не ради себя. А, зная, что именно ты виновен в нашумевшем массовом убийстве, обладая хоть каплей совести, жить будет трудно. Он хотел, чтобы это как-то скомпенсировали и считал свои требования очень небольшими, даже скромными.

“Трудно считать себя частью общественной пирамиды, не замечая, как течет время”

Мэлори, не бессердечная, отзывчивая, пообещала помочь:

- Настанет облегчение - боль пройдет. А я… мне нужно

что-нибудь, за что можно было бы зацепиться. Когда у тебя это началось?

Блейк решил рассказать о том, как умер…

Крюгер поднял Дэвида вверх, и еще глубже пристроил свои лезвия, потихоньку прорезающие путь на поверхность через спину умирающего.

- Как тебе это, а? Правда, незаменимо приятно, когда кто-то невыносимо гадкий копается в твоих внутренностях? Ответь мне...

Блейк плюнул своему губителю в лицо. Это все, на что хватило силенок...

- Пока!

Крюгер выбросил изрядно похудевшего Блейка за ограждение. Тот в полете четырежды стукнулся головой и, неудачно приземлившись, повредил спину.

- Во сне, наяву, в состоянии обморока. Неважно, где, когда…

- Что с тобой? - Темнок посмотрел на открытую рану, и... все понял, - Держись! Я попытаюсь помочь тебе...

- Нет! - прохрипел Дэвид, - Уже поздно. Ты же видишь... – веки истекающего постепенно слабели, очи спешили закрыться, - Просто сделай кое-что, хорошо?

Демон схватил полумертвеца за руку. Это был своего рода знак согласия - обещание, что он исполнит его последнюю просьбу.

- Говори. Проси все, что хочешь.

- Говори. Проси...

Экс-коп истратил последние жизненные силы, чтобы вспомнить, как он называл себя в пьяном бреду.

- Сделай костюм для меня, такой же, как у тебя примерно, из твердой резины. И куда-нибудь помести его, так, чтоб было видно. Покрась в красный цвет, и назови...

периодически вижу это…

- Уход из жизни?

- Да…

- А свое возвращение ты не помнишь?

- Нет… Вроде, очнулся, стоя на ногах у дверей храма твоего отца. И это все, что я помню…

Блейк поднялся со стула, решив пройтись по коридорам гостиницы.

Мэлори высказала единственную доступную версию:

- Ты думаешь, мой отец причастен…

Друг перебил ее на полупредложении:

- Эмм, наверное. В общем, не знаю…

Вечер выдался намного более спокойным, чем день, являясь заслуженным отдыхом после рискованной операции. Но он удался, ведь вирус находился у них в руках и готовился к поездке на Эльбрус.

鹰眼

(Глаз Орла)

Глава двенадцатая. “Каннибал”

Это случилось ровно месяц назад. Тревор Мерфи, планируя устроить очередной дебош в автопарке с применением не смертельного оружия, был арестован.

Закаленный жестокостью улиц, натренированный, он

выдерживал различные пытки, битье, унижения… Но самым ужасным испытанием, которым вора подвергли “оборотни”, действующие под руководством Повелителя Смерти Барнэйба Торреса – душераздирающая и нервовыносящая сцена казни его друзей.

- Тебя убить или будешь смотреть, как умрут твои

отморозки, а, дружочек?

- Ничего не хочу…

Бедный Мерфи, прежде не чувствовавший себя так побито, сопротивлялся выпрыгивающему из сердца демону по прозвищу “гнев”, чтобы не наговорить лишнего и отдалить печальный исход настолько, насколько это вообще возможно.

- Ну, же, решай быстрее, я скоро устану ждать!

Садист вытащил щипчики, которыми на протяжении нескольких минут старался запугать схваченного, водя перед лицом, делая резкие движения…

- Уставай, и… иди к черту!

Он нашел повод применить их.

- Только не говорите, что вас не предупреждали, мистер Мерфи.

ВЫСТРЕЛ! Прошло мгновение ВЫСТРЕЛ!

- Ты помог мне, комиссар… - признался Тревор, тем самым исполнив свое давно возникшее желание, - Как только появился в моем гараже…

- Да ладно? – Фернок, одно время считавший себя корнем всех бед, никогда не верил, что кого-то способен

по-настоящему выручить, - Каким же образом, не раскроешь?

- Вернул уверенность!

Экс-комиссар требовал конкретики. В силу принципиальной неабстрактности.

- Хорошо бы еще знать как. Я, кажется, говорю вполне доходчиво…

Часто бывало, Мерфи старался придать словам символичность, чтобы не выглядеть пустым, не имеющим изюминки бандосом, произнося тяжеловесные двусмысленные выражения.

Временами в нем пробуждалось нечто поэтическое, похожее на необнаженную музу. Но талант, нуждающийся в скорейшем

высвобождении, гасила нечистая работа. А какой-то другой жизни, более честной, менее агрессивной, автоугонщик всячески сторонился. Боялся, что не привыкнет к ней, если попробует бросить свой “бизнес”. Ведь в случае провала вор будет до конца дней ощущать себя изгоем, вынужденным проживать в конфликтных условиях из-за врожденной неспособности “барахтаться” как все.

Возможно, бандитские устои, слишком контролирующие качество настроения, с течением лет начинают приедаться, прекращают казаться прикольными и превращаются в то, от чего хочется поскорее избавиться.