Хромовые сапоги (СИ)

- Чего вы хохочите!? Я запутался в какой-то паутине!

            Вадька включил лампу, и тут наш бедный друг увидел на себе нитки и обо всем сразу догадался.

- Ну вы козлы! Я же на самом деле перепугался! Разве так можно?! А что если бы меня хватила «кандрашка»?

- Да ладно, Бобер! Ты на самом деле перепугался? – не поверил ему Вадька.

- А как ты думаешь?! Сначала этот скрежет, словно кто-то из могилы хочет выбраться, потом одеяло слезает. Я его натягиваю, а оно сползает само. А потом еще и развивающаяся штора! Блин! Ну вы и дураки!

            Он долго еще причитал, лежа в своей кровати, укрывшись почти с головой. Но на утро все было забыто и наши дружеские отношения не испортились.

<p style="margin-left:124.5pt;">

          *                    *                    *

            Наступил самый, наверное, долгожданный день в году. Именно день, а не время года или период. Конечно, если говорить о времени года, то долгожданнее весны и лета ничего быть не может, а вот самый долгожданный день в году - это бесспорно тридцать первое декабря. Даже день рождения в молодости не мог с ним сравниться по любви и ожиданию. Впереди сказочная ночь, от которой зависит, можно сказать последующие дни и месяцы, так, по крайней мере, утверждают астрологи. Отучились мы накануне, а тридцать первого у нас был законный выходной. Правда так получилось только из-за того, что он выпал на воскресенье. Официально этот день не являлся выходным. Только первое и второе января ярко краснели в календарях. А в канун праздника всем полагалось работать. Когда наши матери успевали нарезать салаты и приготовить курицу в духовке уму непостижимо. Но из года в год столы у советских людей ломились от разнообразных салатов, закусок, колбас и выпивки.

            С утра просыпаешься с щекоткой внизу живота. Что-то должно сказочное сегодня свершиться. Редко, но бывает, выглянешь на улицу, а там снежок лежит и сразу усиливается настроение зимнего праздника. Впрочем, даже без оного настроение прекрасное. Не испортит его отсутствие снега и плюсовая температура на улице.

            Только один год из четырех, проведенных в училище я встречал праздник внутри забора, а не вне его, это было в прошлом году на третьем курсе, когда нас из-за пьянки не выпустили в город. Хотя каждый год все желающие покидали училище и отправлялись встречать Новый год с приехавшими родственниками, близкими и друзьями.

            Подняли нас на час позже положенного, а это плюс к воскресному часу, то есть мы выспались на славу и готовы были к ночным приключениям. «Парадка» уже была готова, выглажена, почищена и нетерпеливо висела в шкафу. Оставалось выдраить умывальники, туалеты, коридор и свою комнату. Ну без этого, можно сказать, ритуала никуда! Праздник ли, отпуск ли, выходные ли, - уборка территории святое дело. Но что-то омрачало мое предвкушение праздника. Не решен был главный, самый важный вопрос – где и с кем встречать!

            Чуть только появились первые посетители умывальников, в майках и тапочках, с полотенцами на плечах и зубными щетками во ртах, наши каптерщики вытащили большую колонку в коридор и врубили мелодии и ритмы зарубежной эстрады. ««Ottawan», сменяла «Modern Talking», после которой звучали песни «Sisi Catch» и «Bad Boys Blue», а затем проникновенно затягивали «Scorpions» свою «ветер перемен» и потом уже Салтыков со своей группой «Форум» и «Электроклубом». А ведь перемены, которые звали и о которых пели «Scorpions» уже ждали нас, они притаились где-то совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки и только ждали удобного случая, чтоб выскочить и завертеть нас в карусели событий!

            Как же приятно проснувшись по команде, однако, иметь возможность не вскакивать и не лететь в умывальник, стараясь успеть до зарядки переделать столько важных и необходимых дел, а просто, никуда не торопясь, полежать и понежиться в еще теплой постели, потягиваясь и зевая, лежать, закинув руки за голову, и слушать музыку, разговоры проснувшихся соседей по комнате, суету в коридоре и громкие разговоры умывающихся товарищей. Никто не заглядывает из командиров в нашу комнату, никому нет дела до нас. И даже если мы не пойдем на завтрак никто нас не кинется искать и не осудит, а только поблагодарит за лишний кругляш масла, да дополнительные вареные в крутую яйца, - наш выходной завтрак.

- Ты встаешь? – спрашивает меня Вадька.

- Да, займи мне очередь в умывальник, - прошу я его, а сам продолжаю, лежать и радоваться жизни.

            Вскоре Вадька возвращается, он чистый и благоухает одеколоном, потому что гладко выбрит, к празднику готов.

- Вадь! – возмущаюсь я игнорированию своей просьбы с его стороны.

- Да успокойся! Там мало народу, много свободных кранов. Иди!

            Я все-таки нехотя поднимаюсь, просовываю ноги сначала в галифе, а потом и в военные тапочки. Взяв из тумбочки умывальные принадлежности, закинув вафельное полотенце на плечо, и я иду умываться. В умывальнике действительно почти все краны свободны. Поплескавшись изрядно взбодрив себя, я вытираюсь и иду в туалет, откуда несет облака табачного дыма. Там уже сидит на подоконнике Бобер. Я прикуриваю и присаживаюсь рядом с ним.

- Кто сегодня из офицеров? – спрашиваю я.

- Дюша, вроде, - говорит он, имея ввиду молодого офицера этого года выпуска, командира взвода ШОшников, доброго малого, которого мы ни во что не ставим, потому что по словам Плавинского: «курсанта куда ни целуй у него везде задница».

- На завтрак пойдешь?

- Схожу, наверное, - предполагает мой друг. Потом, немного помолчав он спрашивает.  – Слушай, принц, а ты уже решил где будешь встречать Новый год?