Царство Золотых Драконов

В первые минуты вообще не было никаких ощущений, всё тело онемело, но вскоре боль стала столь интенсивной, отчего девочка подумала, что вот-вот упадёт в обморок. При движении боль значительно усиливалась. Она сделала умственное усилие, стараясь не терять бдительности и оценить сложившуюся ситуацию. Ведь никак не могла позволить себе роскошь потерять голову, - решила девочка сама с собой.

Как только смогла немного успокоиться, подняла глаза и увидела себя в окружении обрывистых скал, а вверху бесконечный покой голубого неба, столь чистого, что оно казалось нарисованным. Девочка призвала на помощь своего тотемного животного, и посредством неимоверного психического усилия той удалось вселиться в мощную орлицу и вылететь из каньона, в котором застряла, давимая сверху ещё и горами. Воздух поддерживал большие крылья, отчего она бесшумно скользила по вершинам, наблюдая с высоты состоящий из горных вершин пейзаж, а где-то далеко внизу ещё и буйную зелень этой прекрасной страны.

В последующие часы Надя вызывала орлицу, чувствуя, как отчаяние берёт вверх. И с каждым разом огромная птица приносила облегчение её духу.

Постепенно девочке удалось двинуться дальше, поддерживая недействующую руку другой, пока не смогла расположиться под кустарником. Она поступила хорошо, поскольку синие воины дошли до вершины, где сама находилась ранее, и стали прочёсывать окрестности. Один из них попытался спуститься в овраг, который на деле оказался слишком крутым, и человек предположил, что если и он не сможет проделать подобное, оно окажется не под силу и беглянке.

Из своего укрытия Надя слышала, как бандиты звали друг друга на языке, что она даже не пыталась понять. Когда, в конце концов, они ушли, на горных вершинах воцарилось полное безмолвие, и она смогла измерить их, огромных размеров, одиночество.

Несмотря на парку, Надя вся была, точно ледышка. Холод уменьшил боль в раненом плече и окутал её сном, бороться с которым было невозможно. Девочка не ела с предыдущего вечера, однако ж, мучимая ужасной жаждой, не чувствовала даже малейшего голода. Поскребла лужи грязного льда, что образовались между камнями, и жадно втянула в себя жидкость, которая, растворившись, оставила во рту вкус грязи. Девочка осознала, что с приходом ночи температура упадёт ниже ноля. У неё закрывались глаза. Мгновение девочка ещё боролась с усталостью, однако ж, практически сразу решила, что во сне время пойдёт быстрее.

- Возможно, я больше никогда не увижу рассвет, - прошептала она, проваливаясь в сон.

Тенсинг с Дилом Баадуром удалились в свой, находившийся в горе, скит. Эти часы оба посвящали обучению, хотя ни один из них даже не сделал намёка, будто достаёт пергаменты из баула, где последние и хранились, ведь на уме в данный момент было совершенно другое. Они зажгли небольшую жаровню и погрели чай. До погружения в медитацию двое повторяли Ом мани падме ум минут пятнадцать, а затем молились, прося ясности ума, чтобы понять странный, видимый ими в небе, знак. После чего вошли в транс, и, предприняв путешествие, духи покинули их тела.

Недоставало около трёх часов до захода солнца, когда учитель с учеником открыли глаза. Несколько мгновений те пребывали без движения, давая таким способом время находившейся далеко душе заново обосноваться в реальности скита, где они и проживали. За время транса у обоих были схожие видения, отчего отпадала необходимость в каком-либо объяснении.

- Полагаю, учитель, что мы пойдём на помощь к человеку, кто отправил белого орла, - сказал принц, уверенный, что таково мнение и самого Тенсинга, потому что данная дорога была указана ещё Буддой: дорога сострадания.

- Возможно, - ответил лама, скорее, по привычке, потому что его решимость была столь же тверда, как и у ученика.

- Каким образом мы её встретим?

Они надели шерстяные туники, накинули на плечи кожи яка, обулись в кожаные сапоги, что носили лишь на длинные расстояния да всю суровую зиму, и пошли, опираясь на длинные трости и освещая себе путь керосиновой лампой. На поясе оба закрепили сумку с мукой для приготовления тцампы и салом, являющимся основой их питания. В другой сумке Тенсинг нёс бутылку с рисовым ликёром, деревянный ящичек с иглами для иглоукалывания и набор своих лекарственных средств. Дил Баадур закинул за плечо один из своих самых коротких луков и колчан со стрелами. Без всяких объяснений эти двое пустились в поход по направлению, в котором, как они то видели, удалилась большая белая птица.

Надю Сантос чуть ли не застигла смерть. Девочку уже не беспокоили ни боль, ни холод, не чувствовала та и голода с жаждой. Просыпалась лишь на мгновения, и тогда в голове наступали проблески сознания, понимала, где находится и как здесь оказалась, отдавала отчёт, что практически не осталось надежды, однако ж, когда наступила ночь, дух уже не испытывал какого-либо страха.

Предыдущие часы были наполнены немалой тревогой.

Как только люди с голубоватой кожей удалились, и больше их не было слышно, девочка попыталась ползти, но вскоре поняла, что, имея бездействующую руку, взобраться на крутой овраг самостоятельно не представлялось возможным. Она не пыталась снять куртку и осмотреть плечо, потому что каждое движение было чуть ли не пыткой, вместо чего лишь удостоверилась, что рука сильно опухла. На время боль просто отупляла девочку, хотя если намеренно обращать на это внимания, было бы куда хуже, отчего всячески пыталась отвлечься, думая о совершенно посторонних вещах.

За день девочку охватывало отчаяние по нескольку раз. Та плакала, думая о своём отце, кого больше не увидит, и мысленно призывала Ягуара. Где теперь был её друг? Встретились ли они с Боробóй? Почему он не пришёл? В паре случаев девочка кричала и кричала вплоть до срыва голоса, и было неважно, слышит ли её Секта Скорпионов, потому что уже бы предпочла встретиться и с ними, нежели и далее пребывать в одиночестве, однако ж, никто так и не появился. Немногим позже послышались какие-то шаги, отчего сердце в груди подпрыгнуло от радости, пока девочка не увидела всего лишь пару диких коз. Она позвала животных на их языке, но так и не вышло заставить их хоть на немного приблизиться.

Жизнь девочки, в основном, проходила в жарком и влажном климате реки Амазонка. Холод был ей неведом. В Тункхале, где люди одевались лишь в хлопок и шёлк, она не могла расстаться с пиджаком. Никогда не видела снега и не знала, что такое лёд, пока не увидела тот на искусственном катке в Нью-Йорке. Теперь она вся дрожала. В полости горы, где та и находилась, пленница была защищена от ветра, а кое-какая растительность немного уменьшала холод, но в любом случае сложившиеся ныне условия оказались для неё невыносимыми. Сжавшись, она сидела несколько часов, пока окоченелое тело снова не онемело. Наконец, когда небо стало смеркаться, девочка ясно ощутила присутствие смерти. Ту она узнала, поскольку и ранее видела издалека. На реке Амазонка пришлось видеть, как рождаются и умирают люди и животные, знала, что каждое живое существо в жизни выполняет один и тот же цикл. В природе всё возрождается. Она открыла глаза, ища звёзды, однако уже ничего не видела, поскольку погрузилась в абсолютную темноту, потому что сквозь горные расщелины не проходил слабый лунный свет, еле освещавший вершины гималайских гор. Девочка вновь закрыла глаза и представила рядом своего отца, поддерживающего её в данную минуту. Тут на ум пришёл образ супруги колдуна Валимаи и неизменно его сопровождающего полупрозрачного духа, и она спросила, одни лишь души индейцев смогли бы добровольно уходить в небо и возвращаться оттуда на землю.

Полагала, что и она смогла бы осуществить подобное, и решила, что сейчас и есть подходящий случай, когда так бы хотелось, пусть и духом, но вернуться и утешить своего отца вместе с ягуаром. Ведь каждая мысль стоила ей огромного усилия, к тому же одолевало единственное желание – поспать.

Надя отпустила связывающие её с миром узы и тихо ушла, без каких-либо усилия и боли, с той же грацией, с которой поднималась ввысь, став орлицей, а могущественные крылья несли её над облаками, поднимая всё выше и выше, прямо до самой луны.