Козырная дама

Они были разными — упрямая, энергичная Зоя Иннокентьевна и восторженная, романтичная Аллочка.

Последние десять лет Зоя Иннокентьевна тянула в школе нелегкий воз заведования учебной частью, что наложило свой отпечаток не столько на ее характер, сколько на привычку разговаривать громко и требовательно, словно она отстаивает интересы школы в гороно или отчитывает нерадивого ученика.

У Аллочки, наоборот, работа была тихая — в отделе кадров небольшого кирпичного завода. И хотя по должности ей приходилось в свое время бороться с прогульщиками и лентяями, Аллочка не вынесла из этой борьбы ни жесткости, ни грубости, оставаясь такой же трепетной и уступчивой, какой была в юности.

Но несходство старинных подруг было лишь внешним. Обе принадлежали к тем представителям поколения сорокапятилетних, которое выросло на переписываемых друг у друга стихах Северянина и Гумилева, бардовских песнях, добытом всего на одну ночь булгаковском «Мастере и Маргарите», расползающемся перепечатанными на машинке страничками из потрепанной папки, обошедшей уже не один факультет. Да и сейчас еще Аллочка считала, что нет ничего важнее, чем достать лишний билетик на гастроли МХАТа или в консерваторию.

Зоя Иннокентьевна и Аллочка прекрасно понимали друг друга, во всем ладили, ценили одно и то же, одно и то же не любили. Так что, вопреки внешнему впечатлению, будто более сильная и напористая Зоя Иннокентьевна опекает старомодную тихоню Аллочку, это было не так. Они были равны, как всегда бывают равны люди, связанные искренней и верной дружбой. И к кому же, как не к Аллочке, могла пойти Зоя Иннокентьевна со своей бедой и своим непутевым племянником.

— Конечно, пусть Игорек поживет у меня. Сколько нужно, столько пусть и живет, — выслушав рассказ о случившемся, разволновалась Аллочка. — И все же, Зосенька, — как и все близкие, она называла подругу не Зоей, а Зо-сей, — ты должна благодарить Бога, что у тебя мальчик. Сейчас столько страшного происходит! Одна моя родственница недавно рассказывала о том, что случилось с дочерью ее соседки.

Это ужасно! Ее сначала похитили, держали в каком-то бараке, заставляли заниматься бесстыдными вещами. Но это еще не все! Ее продали! В Турцию! Ты только представь, продать живого человека! Средневековье какое-то… Но девочке удалось убежать и через посольство вернуться домой.

— А что стало с ее похитителями? Их судили?

— Как бы не так! Все гораздо страшнее, чем ты думаешь. Недавно бедную девочку нашли с проломленной головой в груде мусора на сватке за городом. Неужели ты не слышшга об этой трагедии?

— Об этом и в «Вечерке» писали, — подска-зат Игорь. Он уже немного успокоился и теперь с интересом прислушивался к рассказу Аллочки.

— Нет, не читала, пропустила, наверное… Действительно, ужасная история. Но может, все случилось оттого, что девочка не блюла себя? — В те моменты жизни, когда Зоя Иннокентьевна не грешила сама, к греху она относилась строго. — Я сужу по своим ученицам. Знаешь, о чем они сегодня мечтают?

— О чем же?

— Стать валютными проститутками.

— Боже мой! Неужели это правда?

— Представь себе, правда. Конечно, не все девушки стремятся к панельной карьере, — уточнила Зоя Иннокентьевна. Она всегда старалась быть справедливой и объективной. — Но таких, кто уже в школе готовится к будущей «профессии», немало. Когда весной в школьной раздевалке я застукала Максимову и Донцова из девятого «В», они мне прямо в глаза заявили: «Это мы тренируемся!»

— Да, тяжело в наше время вырастить хорошую девочку, кругом столько грязи…

— Мальчика не легче, — не согласилась Зоя Иннокентьевна. — Ты только посмотри на этого «ребенка». — Она махнула рукой в сторону Игоря, листающего подвернувшийся под руку журнал «Крестьянка», который Аллочка регулярно выписывала последние двадцать лет. — «Я, тетя, работаю на фирме!» Доработался!

— Что же теперь делать, Зосенька? Может, Леониду Матвеевичу позвонить или Юрию Юрьевичу? Посоветоваться…

— Нашла с кем советоваться! Какой от них толк?

Леонид Матвеевич и Юрий Юрьевич были двумя из трех бывших мужей Зои Иннокентьевны. Она и прежде относилась к ним без особого уважения, а чтобы советоваться с кем-то из этих заблудившихся — нет уж, увольте!

В оценках мужей Зоя Иннокентьевна была столь же категорична, сколь и противоречива. С одной стороны, она даже мысли не допускала, что они могут быть самостоятельными личностями, а не только объектом для экспериментов, а с другой — слабовольные мужчины ее не привлекали. Так что, передохнув от очередного брака, в поисках идеала — надежного мужчины, на которого можно было бы опереться, она снова повторяла попытку создания семьи. Это было не так уж и сложно — мужчинам Зоя Иннокентьевна нравилась, хотя и была немного полновата.

Наверное, причина ее полноты заключалась в том, что родилась она под знаком Тельца. Считается, что внутри каждой женщины-Тельца, даже стройной, сидит толстушка, пытающаяся выбраться наружу. Той, которая была внутри Зои Иннокентьевны, это удалось. Правда, то, что у нее небольшой излишек бедер и талии, она неплохо научилась скрывать — носила блузоны-распашонки, в основном серого цвета, привязанность к которому объясняла не то шутя, не то всерьез тем, что Бог не зря одел слона в серую шкуру. Время от времени Зоя Иннокентьевна предпринимала героическую борьбу с лишними килограммами, сидела на разных модных диетах, делала по утрам зарядку, но, так и не добившись ни разу сколько-нибудь заметного успеха, бросала, успокаивая себя примером египетской царицы Клеопатры, которая мало того, что была толстушкой, так еще и лицом не очень хороша. А ведь смогла же влюбить в себя двух самых известных людей своего времени — Цезаря и Антония!

— А я бы все-таки поговорила с Юрием Юрьевичем. Ты уж меня извини, Зосенька, но у мужчин голова посветлее, чем у нас. Как говорится, ум — хорошо, а полтора лучше. Ой… — оборвала себя Аллочка, — совсем забыла! Римма рассказывала как-то, что муж ее родственницы работает охранником на каком-то предприятии. Он очень хороший человек, у него даже пистолет есть. А если нам посоветоваться с ним?

— Ты думаешь, от этого будет какой-то толк?

— А вдруг подскажет что-нибудь дельное? — неуверенно ответила Аллочка.

— Может, ты и права… — неожиданно согласилась Зоя Иннокентьевна.

— Конечно, права! — засуетилась Аллочка, радуясь, что хоть чем-то может быть полезна подруге. — Сейчас позвоним Римме и все узнаем. Она обязательно организует встречу с этим охранником.

Римма была их общей подругой. Когда-то она училась с Зоей Иннокентьевной в университете и тоже-преподавала английский в школе, но в отличие от Зои Иннокентьевны в педагогах не задержалась, а, занявшись литературными переводами, ушла на вольные хлеба.

Римму подробно посвятили в квартирную историю Игоря, и она энергично взялась за дело. Не прошло и четверти часа, как перезвонила и сообщила, что Толик — так звали мужа ее дальней родственницы — консультацию дать готов и ждет их прямо сейчас. К тому же оказалось, что охранник Толик живет неподалеку, за кинотеатром «Дружба», рядом с которым приятельницы и сговорились встретиться.

Игоря Зоя Иннокентьевна решила не брать. Суть дела она знала и считала, что этого достаточно.

В голове романтичной Аллочки иногда вдруг появлялись здравые идеи. А в ценности предложения посоветоваться с неким Толи-ком-охранником отпали всякие сомнения, как только они втроем заявились к Римминым родственникам.

Дверь открыл сам Толик, провел в комнату. У него явно пробивалась лысина, и у глаз, даже сейчас, при электрическом освещении, была заметна сеточка морщин, но улыбка — все та же, что и в юности, добрая и чуть ироничная.

— Поспелов! — удивленно воскликнула Зоя Иннокентьевна.

— Неужели узнали? Ведь столько лет прошло!

— Еще бы не узнать! Я вообще помню всех своих учеников! Так уж устроена учительская память… Да и разве можно забыть лучшего ученика своего первого выпуска. Первый выпуск — это как первая любовь.