Друзей не выбирают...(СИ)

  в немом мерцании луны,

  друг другу оголяли тело,

  в тот миг мы были влюблены...

  Проходит хмель, пришло похмелье,

  меж нами бурный океан,

  на шею ляжет ожерельем

   на годы долгие обман.

  В твоей душе проснулась совесть?

  Мне ж не забыть твоей вины!

  лишь о любви читаем повесть,

  где мы там были влюблены.

  Вера в одних трусиках сидела на кровати и перечитывала только что написанное стихотворение.

  Никто мне никогда не поверит, что я все эти почти восемнадцать лет, как мы с ним расстались, не позволила ни одному мужчине обладать моим телом, про душу подавно не стоит говорить.

  Неужели пропала ненависть, боль, презрение и я готова сойтись с человеком, наплевавшим мне в душу и осквернившем моё тело после другой женщины!

  Другие же могут прощать, и более того, могут даже жить, будто этого не замечая, как это делала долгие годы Гиля.

  Почему же я не подпускала всё это время к себе мужчин - ведь тысячи раз ловила раздевающие похотливые взгляды, а другие добивались серьёзных отношений, а я...

  Неужели я все эти годы любила и блюла себя для него?!

  Если нет, так почему вчера во время танца, ощущая его руки, вдруг почувствовала, как на меня накатывает дикая волна желания, подобно которому у меня не было все эти прожитое в разлуке время?!

  Уснули гормоны, пусть бы и дальше не просыпались - но, я хочу, безумно хочу его видеть, слышать, вдыхать и ...

  Вера уткнулась в подушку и заплакала - по телу пробежала дрожь, горячая волна хлынула от головы к животу, а промежность заполнила обильная влага женской не растраченной истомы!

  Отложив на тумбочку блокнот со стихами, прошла в душ и долго стояла под упругими струями, чередуя горячую воду с холодной.

  Вытираясь большим банным полотенцем, оглядела себя в зеркало - по-прежнему стройная, длинноногая, с пышной только чуть отвисшей грудью... - могла бы ещё осчастливить подходящего молодого мужика и даже, наверное, от него родить...

  Ах, что это я так сконцентрировалась на собственной персоне, когда сын катится в бездну, а остановить его нет никаких сил и возможностей.

  Голышом забралась под простыню и прикрыла глаза.

  Услышала, как отворилась дверь её комнаты и по лёгким шагам догадалась, что это Наташа.

  - Ты чего не спишь?

  - Не засыпается, услышала, что у тебя льётся в душе вода и решила зайти покалякать.

  - Сейчас накину на себя пижаму и ложись рядом со мной.

  - Верка, какое у тебя красивое тело!

  Ты и в юности была хороша, а сейчас зацвела самой яркой женской красотой в разгар наивысшего сексуального созревания!

  - Наташка, сдурела?

  Ты, может быть тоже стала стихи писать?

  - Не смеши, не стала и не стану.

  Посмотри на меня - раньше была шваброй, а после смерти моего медведя, вообще превратилась в ходячую арматуру.

  - Наташ, а может нам стоит наплевать на все преграды, что мы с тобой сами себе настроили и кинуться во все тяжкие - молодость то проходит?

  Худое тело подруги прижалось к Вериному и она, закинув длинные руки за голову, с хрустом потянулась.

  - Верунька, я до встречи с тобой, столько накувыркалась, что другим и не снилось.

  Потом в моей жизни появилась ты - такая чистая, правильная, гордая и добрая!

  - Ну, Наташка!

  - Не перебивай!

  Мне захотелось купаться в твоих добродетелях, что я и сделала.

  С приходом в мою жизнь Офера вообще окончательно отодвинулась от края пропасти.

  Тебе кажется, что ты его хорошо знала... поверь, что нет!

  Мой сладкий медвежонок прощал все мои зэхеры, сдувал с меня пылинки, говорил такие слова, которых никто от него не слышал и даже не ожидал!

  Я никогда и ничего от него не утаивала - мне, правда, этого и делать не надо было, потому что он позволял мне всё, что взбредёт в мою шалую голову.