Фернок 2 (СИ)

Держа перед носом старую книжоночку, малость отсыревшую, с обкусанными краями, покрытую то ли плесенью, то ли чем-то подобным, пластический хирург стал зрительно искать нужный номер, опускаясь глазами вниз по столбику. Бросить это дело не мог, поскольку оно было шансом на искупление.

“Самое время…”

Закончив войну с наркоторговлей, убедившись в кончине последнего распространителя (хотя, предполагалось, что таких уже десятки), Эсмонд Фернок вернулся к Миллерам и, усевшись на свой любимый диван, признался подруге:

- Я хочу просто пожить, тихо, спокойно, в общем, так, как не жил, наверное, никогда после трагичного ухода родителей – озвучил свою старинную мечту, - Ведь хорошие люди не ищут опасных приключений, никуда не лезут. А я… - с необходимым перерывом, - Если не игнорировать правду, то давно стараюсь быть положительным. Вот только получается что-то не очень, потому что лезу…

Повернувшись к открытой для подобных разговоров Кайлен, спросил:

- Скажи, как много нам нужно для счастья?

- Ну… - миссис Миллер отвечала медленно, так как с раннего утра, устав стоять у плиты, хотела спать, - Все зависит от конкретного человека, от его характера, от позиции…

- Мне на самом деле ничего такого и не надо – признался Фернок, - Просто и малого-то приобрести не могу. Видишь, как получается? Мы наглецы уже только из-за того, что просим крохи…

Женщине ничего не оставалось, как согласиться. Спорить не могла, поскольку часто, особенно в последнее время, чувствовала нечто идентичное, нечто, что целиком подходило под данное описание.

- Нас проверяют специально… - она являлась преданно верующей и почти каждое горе, выпавшее на ее долю, старалась воспринимать как божеское испытание, - Тестируют…

Экс-комиссар хотел бы прокомментировать сию метафору, немного вытеснившую первоначальное значение слова “текст”, но воздержался. Ограничился вопросом:

- Зачем? Твоя версия…

Ответ, отнюдь, не застал себя долго ждать:

- Я, кажется, вижу правду. Это – проверка наших светлых качеств. Лишь боль и страдания определяют, достойны ли мы войти в рай.

“Рай? – подумал Фернок, - Если такое место, действительно, существует где-то там, далеко над нами, то меня сто процентов туда не пропустят. Можно даже не мечтать” – и без вздохов, без выдохов, которые вполне были бы уместны при нынешней обстановке, вымолвил спокойное:

- Понятно… - и, надумав чуток подремать, повернулся лицом к стенке. Хозяйка ушла на кухню, чтобы не беспокоить его.

Тем временем…

Держа двумя пальцами начатую сигарету, Дэвид Блейк неохотно подносил ее ко рту. Среднепереносимая боль в затылочной области и шее сопутствовала самым ужасным из воспоминаний – моментам совершения тяжких убийств.

Взбесившись, буквально впав в ярость, потеряв контроль над собой, Блейк затащил хозяина в комнату с ванной и раковиной, заблаговременно обмотав скотчем руки. Зверь, в которого превратился самый терпеливый житель Мракан-сити, не умел щадить и всегда очень творчески подходил к вопросу пыток: какие-то части тела резал, какие-то не трогал, какие-то ломал, принося беспомощной жертве море страдальческого послевкусия, питаясь ее муками.

- Ты думал, справедливость обойдет тебя стороной? Думал, оно не имеет зрения, не имеет глаз?

Чатман уже начинал понимать, за что попался…

- Ты очень ошибался насчет справедливости…

- Мда… - когда Блейк почувствовал, что табак не помогает забыть эти флешбэки, гнойные отрывки, он без сожалений затушил сигаретку о ладонь. Боль была быстропроходящей и гораздо менее тяжкой, чем та, которая разгорелась внутри. В самом Блейке. Вместо того, чтобы пойти на компромисс, она разозлилась еще пуще.

Через пять минут ванная комната выглядела совсем как новая: сильно похудевшее, брошенное в угол тело Чатмана.

“Это - жесть” – подумал курильщик. Но боль, привлекшая на свою сторону чувство безвыходности, не поутихла и после осознания, будто обладала незаурядным интеллектом, могла похвастаться собственной стратегией и умела мастеровито играть в шахматы.

- Хорошо-хорошо, только кое о чем расскажу, вы не против? Видите ли, я уже прервал вашу сделку, вчера, когда взорвал мост. Дело осталось за малым…

Дэвид вспомнил подходящий прием: цепко схватил за рукав халата, потянул на себя, затем резко оттолкнул в сторону перил. В меньшей степени стойкий и крепкий, Загс потерял равновесие. Не справившись с весом своего тела, преступник отлетел назад и… сломались ненадежные перила.

Незваный гость глянул вниз.

- Ой…

Если сказать этой боли “шах и мат”, она распознает в данном действии блеф и сделает ответный ход.

Блейк полушепотом:

- А почему бы и нет?

“ Почему бы не выполнить задание? ”

Коснувшись кнопки, его пальцы не дернулись…

В то же мгновение участников сделки накрыло камнями. Кто-то погиб от взрыва, кто-то – от шока, а кого-то завалило рухнувшей крышей закрытой стоянки.

- Не хочется курить, пропал аппетит, значит… - у Ворона осталась лишь одна попытка заглушить боль. “Попытка”, которая лежала на верхней полке холодильного аж с позавчерашнего дня и смиренно ждала своего часа.

“Нужно выпить”

Распахнув дверцу, Дэвид погрузил свою руку поглубже, вслепую ища холодную бутылку. Найдя ее, он несказанно обрадовался.

Снова уселся за стол, взял кружку на триста миллилитров, налил в него…

“Эх, давно хотел – жадно облизнувшись, вцепился в нее губами, но… - Стоп, я ведь мечтал завязать с вечерним баловством. Как же так?” – вовремя одумался.

Эта бутылка, на четверть опустевшая, и еще несколько припрятанных на черный день, угадили в мусорное ведро. После этого достойного уважения поступка бывший алкоголик дал себе обет:

“Больше никогда”

Доктор Фуллер Харрис все утро простоял на улице, возле входа в подъезд своего дома. Проходящие мимо, соседи-друзья-знакомые, видели по взволнованному выражению лица хирурга, что он кого-то ждет и, скорее всего, сильно беспокоится о предстоящей встрече. Кроме нее, озабоченного также тревожила и скверная погода.

“Сколько еще продержусь тут? Пока не промокну до

последней нити? А вернусь с жутким насморком и завтра не смогу выйти на чертову работу?”

Идеально было б без ветра, без мелко накрапывающего предлетнего дождя…

Прошло больше получаса, прежде чем человек, которого дожидался хирург, появился на условленном месте вблизи детского театра: из остановившегося у тротуара такси вышла Мэлори Хейли, тоже порядком промокшая. Она быстренько расплатилась с водителем и, взяв с сиденья коричневую кожаную сумку, выдавила еле слышное “спасибки”.

Заметив негодование мистера Харриса, девушка стала втайне винить себя за опоздание.

- Извиняюсь, но на нашем городе, видимо, висит проклятье бесконечных пробок…

- Как и на всех – самыми гораздыми на рассуждения о джентльменском подходе считались, считаются и будут считаться англичане. А Харрис – джентльмен с большой буквы, и, к слову, тоже британец, - Вы не переживайте так за меня. Вам своих забот хватает. Я все понимаю…