Ручная кладь (СИ)

- А ты занимаешься спортом? — спрашивает он меня неожиданно.

- Я? – какое-то время я сомневаюсь, можно ли называть то, чем я занималась, спортом, но все-таки говорю:

- Да занималась альпинизмом в юности. - Я уже привыкла, и отвечаю, не отрывая рук от клавиатуры.

- А в России есть горы? — удивленно спрашивает он.

Этот вопрос ставит меня в тупик, я надолго задумываюсь, остались ли еще где-то в России горы, и отвечаю неуверенно:

- Не знаю, были.

Том явно не понимает, почему горы были, но не переспрашивает, принимая очевидно это за мой очередной грамматический ляп. Он продолжает свой монолог. Вдруг посередине, какой-то фразы раздается жужжание. Том берет телефон, смотрит, кто звонит и нажимает отбой, но телефон жужжит снова.

- Я занят, я на работе, говорит он, но из трубки доносится раздраженный женский голос. Том выходит за дверь. Возвращается он не скоро и долгое время, молчит, наблюдая за тем, как я стучу по клавишам.

- Женщинам нужно внимание, а моя работа требует постоянных разъездов. Мне нравится моя работа , я хорошо зарабатываю, и не хочу ее менять. Из-за этого от меня ушла первая жена, она жаловалась, что я совершенно не помогал ей. Теперь я почти не вижу свою дочь. Зато я постоянно должен, она требует деньги на колледж. Это 16 тысяч в год. А теперь разваливается мой второй брак. Жена хочет, чтобы я больше бывал дома, чтобы я уделял ей больше внимания. Том замолкает и смотрит мне в глаза.

- Ты это не поймешь, ты другая, тебе ничего не нужно от мужчин, ни денег, ни внимания. Том замолкает и смотрит на меня в упор.

Я перестаю стучать по клавишам, и от удивления у меня округляются глаза.

- Что? Что мне не нужно? Деньги? А здесь и сейчас я что, по-твоему, делаю? Развлекаюсь?

Том не понимает моего удивления и списывает на языковое недопонимание, он терпеливо повторяет еще раз:

- Тебе не нужны деньги от мужчины, потому что ты сама их зарабатываешь.

- Может я просто вынуждена зарабатывать деньги, потому что мужчины мне их не предлагают? — спрашиваю я глядя ему в глаза.

- Ты будешь сидеть целый день дома, смотреть телевизор, часами ходить по магазинам или болтать с подругами по телефону обсуждая очередной сериал? — отвечает мне, вопросом на вопрос, ехидно улыбаясь.

-Нет, конечно, но я смогу меньше работать, и хотя бы каждый год брать отпуск. Я за последние пять лет ни разу не отдыхала, я только работаю, и это потому, что все, почему-то считают, что мне никто ничего не должен, потому что…

К горлу подступает ком и мои английские слова заканчиваются. Я понимаю, что если продолжу - то разревусь. Я замолкаю на полуслове.

Том ничего не понял из сказанного мною, кроме того, что у меня проблемы с английским, и я не поняла всю глубину его мысли. Тянутся долгие минуты молчания, разбавляемые слабым писком клавиатуры: я снова стучу по клавишам. Тишина нарушается очередным жужжанием его телефона. Сейчас звонят по работе. Оказывается, у него есть еще работа, кроме как сидеть целыми днями со мной. Он встает и уходит из комнаты.

Встречаемся мы только вечером. Он ожидает меня у выхода и предлагает подвезти. Мне не хочется ехать, я хочу прогуляться пешком. Он спрашивает разрешения составить мне компанию, я не возражаю. Он достает из машины пиджак и сразу предлагает мне его надеть, но сегодня я в куртке. Мы идем молча. Дойдя до моего дома, он спрашивает, не хочу ли я что бы он зашел. Я отрицательно качаю головой. Тогда он берет меня за руку, и говорит:

- Я хочу тебе сказать одну очень важную вещь, — он напряжет и серьезен. Он стоит совсем близко от меня, и я чувствую на своем лице его дыхание. Мне снова становится страшно. Я заранее начинаю подбирать слова.

- Руководство решило продать часть бизнеса, все, что вы сделаете, будет продано другой компании, и дальнейшую разработку, будет осуществлять Андрэ. А ты — он делает паузу, внимательно следя за выражением моего лица.

- Тебе закроют контракт и отправят домой. Они не хотят, чтобы знали, какие математические методы были использованы в программе.

- Когда - спрашиваю я.

Все что мне нужно знать, это когда. Том не понимает моего вопроса.

- Когда мне закроют контракт?

- Точно, это пока не известно. Все зависит от Андрэ. Он должен сказать, что готов дальше разрабатывать и поддерживать программу.

- Примерно? — спрашиваю я, а про себя думаю об Андрэ — «вот гад! Молчит! своего разыгрывает»

- Я не знаю точно, может через полгода, а может пару месяцев. – Он разводит неопределенно руками. Наступает тяжелая напряженная пауза.

- Может ты хочешь, что бы я зашел?- спрашивает снова Том.

Глупо продолжать этот разговор на улице, я утвердительно киваю, и мы поднимаемся в квартиру. Стульев у меня нет, я бросаю китайский плюшевый плед на кровать и предлагаю Тому сесть.

Новость конечно для меня и не смертельна, но все равно не радует.

- Ты хотела остаться в Америке? — спрашивает Том.

Мне хочется в ответ пошутить, но в голову не приходит ничего остроумного.

- Да хотела, — отвечаю я.

- У тебя прекрасная квалификация и ты могла бы попробовать поискать работу, я уверен, что ты сможешь ее найти.

-У меня есть проблема, - говорю я. Но на самом деле, мне не хочется ничего ему объяснять. Поэтому я просто умолкаю.

Том воспринимает мои слова, как то, что я хочу вернуться в Россию. Я пытаюсь сказать, что я хочу привезти сюда ребенка, он все равно не может понять, в чем именно проблема. Почему ребенок не может пока пожить в России, пока я не получу хотя бы грин карту.

- Я не увижу его много лет! — пытаюсь я объяснить свою мысль

- Я тоже не вижу свою дочь подолгу, - говорит мне Том.

- Твоя дочь живет со своей мамой? — спрашиваю я.

- Да конечно! — отвечает мне Том, не понимая моего вопроса.

-Так вот я — мама. Понимаешь, я!— практически кричу я.

Он смотрит мне в лицо, но до него так и не доходит суть сказанного. Я понимаю, что объяснять дальше бесполезно и думаю о том, что мне делать. Молчание затягивается.

- Ты, наверное, устала, мне нужно уйти, — спрашивает он после затянувшегося молчания.

Я киваю головой. Несколько минут он еще не двигается, но затем встает и медленно уходит. Я падаю на кровать. В мозгу крутятся различные сценарии моих дальнейших действий.

Утром, когда я пью кофе, звонит телефон. Это Том. Он ждет меня внизу. Я спускаюсь, вижу его рядом с машиной.

- Ты что здесь ночевал? — спрашиваю с иронией.

Он не понимает издевки, и говорит, что он ночевал в гостинице.

- Я думаю, что тебе было бы неплохо заниматься английским, говорит Том. — В Бостоне есть неплохие курсы.

-У меня нет машины, чтобы ездить в Бостон, — отвечаю я довольно резко.

-Я бы мог тебя отвозить, если ты не против, — говорит он, продолжая смотреть на дорогу.

Я не знаю, насколько я могу ему доверять. Мне понятно, что он хочет от меня, но я еще надеюсь на то, что приедет тот другой, с которым меня связывают чувства, длительные отношения и какие-то внутренние обязательства. Я не готова ни к новым чувствам, ни к новым отношениям. Но раз в неделю съездить в Бостон, это и не отношения вовсе. Я знаю, что в Бостоне есть хорошие курсы при русской общине.

- Отлично, говорю я — поехали.

Он поворачивается в мою сторону и на его лице расплывается довольная улыбка. Я впервые вижу его таким счастливым.

- Экшианли? — он так привык к моим посылам, что просто не верит, что я наконец согласилась.

- Дефенетли, — отвечаю я.

«Гребаная Америка, эти люди даже разговаривать нормально не умеют», - думаю я.

Пит видит, как я выхожу из машины. Я его не вижу, но чувствую взгляд в спину. Когда я оборачиваюсь, он на меня уже не смотрит. Он никак не комментирует, но мне понятно, о чем он подумал. В голове мелькает мысль, может ли он настучать, и какие будут последствия. Впрочем, мне уже все равно – через полгода все закончится. Я снова проваливаюсь в работу, и попрошу Тома больше не сидеть со мной целыми днями. Если хочется поговорить, пусть зовет меня попить кофе на кухню.