Жертва вторжения

илия. И эта перемена тоже смущала Лукерью.

С такими мыслями она пришла в дом престарелых к Тимуру Байсуридзе. Там царила суматоха, почти переполох, потому что пришло очередное послание от английской королевы, букет роз и двухгаллоновая, то есть очень большая, бутылка шампанского.

Все собрались вокруг бутылки, позвали механика Федю, он вскрыл шампанское, и пробкой размером с кулак Тимура Георгиевича зашибло.

Он потерял сознание и стал тихо угасать.

Лукерья сидела у его девичьей постельки и напевала колыбельную. Ей было жалко старичка и жалко город, куда английская королева не будет больше посылать телеграмм и бутылок.

Старичок приближался к последнему вздоху, когда в палату вошел почти бесплотный неузнаваемый мужчина.

Когда он приблизился к телу старика и стал всасываться в него, Лукерья воскликнула:

– Ну это слишком! Я народ позову.

Но было поздно.

Байсуридзе тихо вздохнул и отдал богу душу.

А полупрозрачный мужчина скрылся внутри старичка.

Тут старичок окончательно умер, и его смерть – а Лукерья смогла зафиксировать это – продолжалась ровно минуту. После этого Тимур Георгиевич вздохнул, открыл глаза и тихо спросил:

– Никто не заметил?

– Чего не заметил?

– Как я мертвым был.

– А вы мертвым были? – У Лукерьи в голове будто роились тараканы. Они щекотали череп изнутри.

Старичок только что был мертв, а теперь разговаривал.

– Не притворяйся, красотка, – сказал покойник без грузинского акцента.

К счастью, Лукерья не была приучена падать в обморок, так что только пошатнулась.

– Ты третий, – сказала она, взяв себя в руки.

– Это с какой колокольни глядеть, – ответил старичок, потянулся с громким скрипом и добавил: – Сосуды никуда не годятся, мышцы как бумага. Чистить и чистить... Не могли бы уж подыскать чего-то помоложе.

– Зачем? – Лукерья ничего не понимала, и поэтому ее вопросы могли показаться глупыми.

Старичок попытался сесть, но руки-ноги не повиновались.

Лукерья ему помогала, а тут вошел директор дома и принес телеграмму от английской королевы с выражением сочувствия по поводу кончины такого древнего долгожителя. Видно, начальство в суете поспешило информировать королевский дом о потере, не заглянув в палату.

Старичок сначала рассердился, потом сказал:

– Черт с ними, пускай вычеркивают.

Но благородно помог Лукерье вывести из обморока несчастного директора.

– Я бы, конечно, пошел тебя проводить, – сказал Тимур Георгиевич. – Но не могу вызывать излишних подозрений. Я буду постепенно в себя приходить под наблюдением врачей, пускай наблюдают, медики-педики.

И вот в этот момент в Лукерье зародилось подозрение, не подменили ли Байсуридзе, а также остальных покойников. Что-то общее чудилось ей в судьбе всех этих людей.

Но сформулировать свои подозрения она не могла. Ума не хватило.

Какие-то кубики-рубики не складывались, потому что она наблюдала явление, которому на земном языке еще нет названия.

4

Прошло еще несколько дней. И каждый приносил Лукерье тревожные