Noize MC. Новый альбом

- Да при чём тут это… - грустно сказала Оля. Она совершенно опешила от такого поворота событий – говорить собиралась она, но Стас не дал ей вставить ни слова, сказав столько всего... – Играешь в хоккей – это прекрасно, молодец, и я тебя очень поддерживаю… Но нельзя же плевать на свою семью, тебе так не кажется? – она укоризненно смотрела на него.

- А чем я плюю? – продолжил отбиваться Стас. – Деньги домой ношу? Ношу. Дела домашние делаю, когда могу? Делаю? Что тебе еще надо? – он остановился и тяжело посмотрел жене в глаза.

- Стас, у тебя маленький ребёнок – начала Ольга, но он перебил её.

- И что? Пусть лучше ребёнок вырастет и скажет, что его отец неудачник и так и не добился того, о чём мечтал, а так и прогнил всю свою жизнь на какой-то там работе жалким червяком на мизерной зарплате? Ты этого хочешь?

Оля замолчала, обиженно глядя на мужа.

- Да при чём тут это всё…

- При том – снова перебил её Стас. – При том, что ты абсолютно несерьёзно относишься к тому, чем я занят. Шуточки эти твои все, подколы.... ты думаешь, мне смешно? У меня мало сил уходит на тренировки, по-твоему? Чтобы ещё дома с женой бодаться из-за всякой ерунды?

- Стас, я выходила замуж за нормального парня… - едва слышно сказала Ольга. - А не за какого-то ополоумевшего хоккеиста, который не видит никого и ничего кроме своего долбанного хоккея, будь он проклят.

Стас поморщился, будто съел что-то неприятное, после чего его лицо вытянулось и словно застыло.

- Я просил тебя так не говорить – механическим, безжизненным голосом сказал он, мрачно глядя на жену. Рот был плотно сжат, ноздри чуть заметно подрагивали, и Ольга поёжилась – ей было страшно, когда он становился таким, но виду не подала.

- Прости, пожалуйста – саркастично извинилась она. – Я забыла. Как многое из того, что говорю я, забываешь ты. Так что мы квиты – она сделала небольшую паузу, потом продолжила:

- Ты уже достал со своим эгоизмом, Стас. Ты делаешь только то, что нужно тебе. В последнее время ты сам не свой! А я хочу нормальной семейной жизни, хочу романтики, в конце концов…

Он вдруг резко, с силой пнул стоящее на полу ведёрко с детским конструктором. Плоские детальки с противным костяным стуком разлетелись по всей комнате.

- Да какая, нах, романтика? Что тебе не живётся, я не пойму? – заорал он. – Всё нормально, у нас всё есть, что тебе, к чертям, ещё от меня надо?

Ольга, вся съёжившись, молча стояла возле двери – какая-то часть её сознания просто отказывалась верить, что всё это происходит с ней, настолько это было дико, но голос Стаса, гремевший под потолком квартиры, не давал повода сомневаться.

- Я зарабатываю деньги нам на жизнь, света белого не вижу, только дом-работа, и сейчас добавились тренировки, и ты всё равно вскрываешь мне мозг – уже тише, но всё равно почти прокричал он, после чего вдруг резко как-то обмяк и уронил голову на грудь, о чём-то думая.

Ольга стояла, не в силах вымолвить ни слова. Голос Стаса всё ещё звоном стоял у неё в ушах. Он никогда раньше не кричал на неё.

Стас вздрогнул и посмотрел на жену.

- Мне надо пройтись – коротко бросил он и вышел из комнаты.

Ольга, не сдвинувшись с места, услышала, как в прихожей грохнула дверь.

Стас шёл на каток. Неподалеку от их дома была открытая коробка, на которую он изредка заглядывал – один раз они даже катались тут с женой. Тренироваться там было нельзя – уж слишком много под ногами крутилось всякой малышни, но сейчас, ночью, там наверняка не было ни души. Тем более что он просто хотел подышать свежим воздухом и немного привести в порядок нервы.

Под ногами поскрипывал снег, морозный воздух щекотал лицо, и Стас шёл, дыша полной грудью и глядя себе под ноги, низко опустив голову и слушая, как колотится в груди сердце. Свернув за угол очередного дома, он вышел в коробке.

На катке уже погасили верхний свет, и, конечно же, тут не было ни души. Стас зашел в тёмную кабинку для переодевания, сел на лавку и начал одевать коньки.

Через борт он видел лёд и лежащую на нём полоску света от тусклого уличного фонаря. Вечером каток заливали, и сейчас он уже успел застыть, превратившись в матово поблескивающее зеркало. Тёмные верхушки сосен, растущих вокруг катка, окружали коробку по всему периметру, словно молчаливая и величественная стража.

До чего же красиво, думал Стас. И почему он должен вымаливать у кого-то право вот на такие моменты? И вообще, как можно пытаться отнять у человека возможность реализоваться в жизни? Ведь он не какой-нибудь наркоман или пьяница, чтобы вот так его отчитывать? Почему его жена не понимает этого, пытаясь подмять под себя всю его свободу и волю? Ведь так нельзя вести себя с мужчинами, неужели она этого не понимает? Так, всё, надо подумать о чём-то другом – сказал себе он, чувствуя, как обида и непонимание вновь желчно растекаются где-то внутри.

Одев коньки, он выскочил на лед. Лезвия с привычным, шепчущим шуршанием коснулись льда, и он полетел вдоль борта, жадно хватая ртом чистый морозный воздух. Стас молча задумчиво катался, успокаивая нервы и приходя в себя. Зря он наверное, всё таки накричал на жену. Но она тоже хороша – сколько можно ныть и канючить? Ему это абсолютно не помогает, знаете ли. Нашла бы себе занятие какое-нибудь, может, отвлеклась бы чуть-чуть. Конечно, главное занятие у Ольги сейчас – это Машка, но надо ведь как-то разнообразить свою жизнь. Иначе так и будешь всю жизнь цепляться к людям, сваливая на них свои проблемы.

На улице было не очень холодно, глаза быстро привыкли к темноте, и уже через полчаса Стас, вдоволь накружившись по катку, практически успокоился, более- менее разобравшись в себе. Кричал – да, напрасно, но он не отступится от задуманного, уже просто не может себе этого позволить, и пора бы жене понять это. Может, ей и кажется это всё блажью и сумасбродством – но тут он точно не при чём. Но надо быть терпимей и всё-таки держать себя в руках, это факт.

Закончив очередное упражнение, Стас подкатил к борту, с грохотом перевалил через него и рухнул на скамейку, восстанавливая дыхание и любуясь красотой окружающих каток многолетних деревьев. Немного посидев и отдохнув, он начал стягивать с ног коньки.

Когда он вернулся домой, Ольга уже спала. На столике возле кровати тускло горел ночник, а в воздухе явно чувствовался приторный запах валерьянки. Сев на кровать, Стас заметил возле лампы бутылочку от лекарства, и почувствовал укол совести – он ведь совсем не хотел доводить свою жену до нервного срыва. Утром поговорим, решил он, погасил свет и лег в кровать, положив руку Ольге на плечо.

Утром они смогли поговорить ещё раз, уже без крика, и на какое-то время атмосфера дома стабилизировалась – Стас спокойно работал и занимался хоккеем, а Ольга возилась с дочкой. Они стали меньше разговаривать, стараясь обходить стороной спорные темы для бесед. Напряжение между ними немного ослабло, но его причины остались на своих местах – и через какое-то время разборки и стычки начались опять, иногда перерастая в серьёзные скандалы. Стас все больше уходил в себя, стал замкнутым, предпочитая лишний раз ничего не рассказывать жене, да и Ольга не особо тревожила его своими расспросами.

Но однажды Стас принёс домой новость, не поделиться которой с женой он просто не мог.

В один из рабочих дней он вдруг пришёл домой намного раньше, чем обычно. Стас тихонько, словно вор, открыл ключом замок, зашел внутрь и сел на стоящий в прихожей стул.

Ольга выглянула из- за двери с кухонным полотенцем в руках. На её лице застыло тревожно-напряжённое выражение, почти не сходившее с неё в последнее время. Она молча стояла в дверном проёме и смотрела, как Стас, кряхтя, стягивает с ног кроссовки.

- Как дела? – осторожно спросила она.

- Нормально – ответил он, не глядя на неё. И тут же негромко добавил, как бы невзначай: – Я с работы уволился.

На несколько секунд повисла абсолютная тишина.

- Ты это серьёзно? – тихо, упавшим голосом спросила Ольга, не дождавшись никаких пояснений от мужа.