Как я родилась (СИ)

***

Апрель, 2004.

Славик не видел Кристину с начала марта. Она даже перестала звонить и отвечать на телефонные звонки. Он начинал всерьез беспокоиться о своей подруге, но что он мог сделать: он понятия не имел, где они с Олегом обитают.

Звонок раздался в четыре утра. На дисплее высветился номер Кристины, и Славик тут же ответил.

- Алло, Святослав? - спросил запыхавшийся мужской голос.

- Да. Кто это?

- Вам знакома девушка по имени Кристина. Простите, я не знаю ее фамилии…

- Где Крис? - спросил Славик, вскакивая с постели.

- В больнице…

Дальше все было как в тумане. Славик примчался в “неотложку”, где его ждал человек, звонивший с Кристининого телефона. Это был высокий и чересчур худо молодой человек со взъерошенными волосами.

Он рассказал Славику все, что сам знал об Олеге и о том, что случилось. Славик был в ярости, но понимал, что бессилен что-либо сделать.

- Лучше всего, чтобы ты был рядом, когда она придет в себя, - посоветовал Ваня на прощание и ушел.

И Славик был рядом. Когда Кристина впервые открыла глаза, увидев Славика, она сказала только:

- Я что, не умерла? - и у нее началась истерика.

После укола снотворного девушка проспала еще сутки. И Славик снова был рядом. На следующий день она попросила пить, и потом снова отключилась. Так продолжалось три дня. В конце концов, проснувшись, она села в кровати и сказала:

- Расскажи мне, что случилось, и почему ты здесь.

Славик рассказал. И добавил в конце:

- Я позвонил твоим родителям…

- И что?

- Они не приедут. Но выслали крупную сумму денег на твое лечение и реабилитацию.

- Дай зеркало, - попросила Кристина.

Около пяти минут она внимательно рассматривала свое лицо: посеревшая кожа, ввалившиеся щеки, потрескавшиеся губы, темные круги под глазами и сухая воспаленная кожа век.

- Я урод, - безразлично констатировала она, отворачиваясь к стенке.

За следующие два дня девушка не произнесла ни слова. Ее перевели в отдельную палату, она постоянно находилась под наблюдением нарколога. Славик неотрывно был рядом. Он читал ей книги и газеты, включал музыку, рассказывал все, что случилось за те три месяца, которые она провела с Олегом.

Из неотложки ее выписали через две недели. К этому времени Славик уже договорился с врачом частной наркологической клиники за городом, где Кристине предстояло провести два месяца.

Клиника-санаторий была расположена в живописном месте, на берегу водоема, окруженного небольшой березовой рощей. Был апрель, цвели деревья и одуванчики, но Кристина лежала в своей палате с задернутыми шторами, не поворачивая головы, почти не открывая глаз. На третий день своего пребывания там, девушка вдруг попросила Славика:

- Позови моего врача.

Славик обрадовался и побежал за доктором Ковалевым. Егор Васильевич - молодой мужчина с веселыми искорками в глазах - вошел и сказал:

- Неужели наша Несмеяна заговорила? Что ты хотела?

- Выпишете мне снотворное, - прошелестела Кристина.

- Нет, - спокойно ответил врач. - Этого я сделать не могу. А ты что, плохо спишь?

- Я вообще не сплю. Вы фильм “Звонок” смотрели?

- Чувство юмора - верный признак выздоровления, - засмеялся врач.

- А кто вам сказал, что я шучу? - зло ответила Кристина. - Дайте мне что-нибудь, я хочу СПАТЬ!

- Хорошо, хорошо, сегодня поспишь, - ответил врач.

И в эту ночь Кристина впервые за долго время действительно отлично спала. Заснула сразу после укола. Утром она даже попыталась улыбнуться врачу.

После осмотра Егор Васильевич позвал Славика в коридор.

- Что вы ей дали? - спросил Славик.

- Физраствор.

- Как? - поразился Славик.

- Да вот так! Так что вашу подругу я вылечить не смогу. Она не наркозависимая. Проблема гораздо глубже. Это работа психиатра.

Закончился апрель, начался май. Над Кристиной бились два психиатра, но добились они немногого: девушка стала выходить на часовую ежедневную прогулку, и у нее появился слабый аппетит. Сеансы психотерапии длились по два часа в день. После них Кристина снова приходила в свою палату и ложилась на кровать, подтянув колени к груди. Иногда она все-таки разговаривала со Славиком, но никогда о себе.

- Слав, как твой диплом? Ты из-за меня защиту не пропустишь? - спросила она как-то.

Славик не поверил своим ушам от радости. Кристина впервые проявила беспокойство и интерес к его жизни.

- Крис, мой диплом давно лежит у научного руководителя. Защита в конце июня. К тому времени ты уже будешь дома, - с ласковой улыбкой ответил Славик.

- А… А меня отчислили? - вдруг спросила она.

- Нет, конечно. Ты в академ отпуске. Пневмония с осложнениями.

Кристина улыбнулась и даже слабо пожала его руку.

Выглядела Кристина плохо. В этой исхудавшей девушке с серой кожей с трудом можно было узнать прежнюю красивую и сильную Кристину.

Как-то она гуляла в саду вместе со своим психиатром, чтобы совместить два ненавистных занятия: сеанс и прогулку.

- Кристина, что ты сейчас чувствуешь? - спросил врач, глядя как она собирает букет из одуванчиков.

- Спать хочу, - ответила Кристина.

- Но ведь сейчас прекрасное весеннее утро, ты недавно проснулась. Ты снова плохо спала?

- Нет. Я просто хочу спать.

- Почему? Неужели ты не видишь, как прекрасен этот день.

- Вижу, - кивнула Кристина. - Я даже радуюсь, что живу в этом замечательном мире, где поют птички и цветут одуванчики, - она повертела букетик в руках. - Год назад в такой точно день я была счастлива. Такой точно букет одуванчиков мне подарил Кир. Правда потом они с Сашкой напились пива, но вечером, ложась спать, он обнял меня и прошептал на ухо: “Криска, я тебя люблю”. А утром мы вернулись в Харьков и я побежала на пары, а оттуда - на работу до трех часов ночи. Кир в это время спал, а потом похмелялся. А я вкалывала, чтобы ему на пиво и на еду заработать. Но, знаете, Юрий Иванович, я была счастлива. Он давал мне силы и учиться, и работать по ночам, и готовить, и убирать. А сейчас я ничего не должна делать, и в моей жизни совершенно нет забот, но у меня нет сил даже на часовую прогулку.

Юрий Иванович, я не слепая, я вижу, как прекрасен мир вокруг меня. И я прекрасно понимаю, что должна быть благодарна Богу за то, что Олег меня нашел, а его брат быстро приехал, и теперь я могу гулять по берегу этой живописной лужи, в этом прямо-таки есенинском лесу! И я благодарна. И еще, каждый вечер я засыпаю с установкой: все, завтра радуюсь жизни. И каждое утро я просыпаюсь и заставляю себя улыбнуться. Ради Славки. Он ведь искренне переживает за меня, идиотку. Но на самом деле я не радуюсь жизни. И не могу отделаться от мысли, что всем было бы гораздо легче, если бы меня не спасли.

Поэтому, Юрий Иванович, я вам отвечаю чистую правду: я хочу спать. Я не хочу видеть эту красоту природы. Потому что она не помогает. Потому что слишком уж силен контраст между этой красотой и тем, что происходит в реальном мире, за пределами вашего иллюзорного одуванчикового мирка!

Кристина замолчала, задохнувшись от собственных эмоций, ее лицо исказилось гримасой боли, она с силой сжала руку врача… И заплакала. Сначала тихо, почти беззвучно, а потом громко, навзрыд, содрогаясь всем телом. Это были первые слезы с того самого дня, когда ее впервые изнасиловал Женек.

Юрии Иванович гладил ее по голове с улыбкой: слезы прорвали плотину замкнутости безразличия, за которой Кристина спрятала свою душу. Слезы были целительными и освобождающими. Врач не сомневался: теперь процесс выздоровления пойдет быстрее. Когда Кристина немного успокоилась, она посмотрела на врача с улыбкой, немного робкой и застенчивой.

- Простите мне мою несдержанность, Юрий Иванович.

- Что ты, Кристина! - воскликнул тот, пожимая ей руку. - Это огромный шаг в наших занятиях! - Врач смотрел на нее с искренней радостью.

- Теперь я могу пойти поспать? - спросила Кристина.

- Ты по-прежнему хочешь?