Обреченный на жизнь (СИ)

После обеда, как и обещал, позвонил ее новоявленный полковник. Саша сообщил, что на вечер назначено торжественное обмывание звездочек, и посокрушался, что жена не сможет быть на празднике рядом, ведь все женатые офицеры будут с женами. Затем он поинтересовался самочувствием Юли и малыша, посочувствовал плохому ночному сну жены из-за ноющей спины, уведомил, что сегодня Витя будет ночевать у друга в связи с намечающимся дома праздником и попрощался. Как всегда краток и собран, улыбнулась Юля. В этом весь Саша.

Разговор с сыном тем же вечером получился более развернутый и неторопливый.

Последний день беременной в предродовом отделении окрасился гордостью и радостью за мужа и неизменным теплым сыновьим: «Люблю тебя, мам!». Вечером в половине одиннадцатого у Юли отошли воды. Вызванный дежурный врач засвидетельствовал, что это именно они, и ее отправили в палату собирать вещи.

Медсестра, вызванная специально, чтоб проводить Юлю в родовое, уже стояла над душой с Юлиными документами в руках.

- Можно позвонить?

Медсестра молча кивнула, и Юля присела на край кровати, набирая номер Морозова.

- Алло, Зай! Привет! - весело ответил муж после небольшого ожидания. Сашин язык уже немного заплетался от впитого алкоголя. Слышались музыка, разговоры и смех. Веселье в полном разгаре.

- Саш, у меня воды отошли.

- Куда водки отослать?

- Себе отошли! Саша, началось! Иду рожать.

- Что, правда! Юлька! Второй шикарный сюрприз за день! Мужики-и-и! Кажется сегодня у меня родится сын!

И голос мужа потонул в одобрительных овациях и восторженных возгласах. Кто-то тут же отдал приказ наполнить стопки и выпить за нового Морозова.

- Зай! Ты там держись! Я с тобой! А я тебе попозже позвоню еще! Люблю тебя!

Юля поняла, что дальше ее слушать уже не будут. В трубке уже звучали тосты за их будущего ребенка.

Подавив в себе всколыхнувшуюся обиду на мужа, Юля сунула телефон в карман.

- Пойдемте, Морозова, - напомнила о себе медсестра, разворачиваясь на выход. Юля подхватила пакет с вещами и направилась следом.

- Михална! Принимай новенькую!

После всех подготовительных процедур, Юлина история родов наконец шлепнулась на угол стола на посту в родовом отделении. Пожилая медсестра глянула на роженицу со своего места поверх стойки и, поджав губы, стянула папку к себе.

- Еще одна старородящая, - буркнула грымза, как прозвала ее про себя Юля. - Уже скоро внуков нянчить, а она… Ну, куда вы все рожать-то лезете в ваши-то сорок?

- Тридцать девять… - обиженно возразила Юля. Презрительный взгляд поверх узких очков ясно сказал, что думает грымза о такой малой погрешности в один год. Юля вдруг почувствовала себя маленькой девочкой в детском садике перед ругающей ее за пролитое молоко нянечкой.

- Не ворчи, Михална. Ты посмотри, какая тут карточка! Анализы все хорошие, обследования все сделаны. Никаких осложнений! Хорошая девочка, да и беременность не первая. - примирительно улыбнулась провожающая медсестра и подмигнула Юле. - Ну что, Морозова, не испортим статистику роддому?

Юля ответила натянутой улыбкой. Весь вид грымзы вещал, что само присутствие возрастной роженицы уже доставляет ей проблемы. Стало обидно. Как можно, имея такую благородную профессию, думать в первую очередь о статистике, а не о людях? Какая вообще разница этой грымзе, кто в каком возрасте рожает? Она даже не врач. Ее дело — просто заполнять бумажки. Кто она такая, чтоб разговаривать в таком тоне? Была бы Юля чуть хуже воспитана, не стала бы молчать!

Но Юля не станет выяснять отношения. Она не станет принимать близко к сердцу нетактичные высказывания неудовлетворенной жизнью пожилой женщины. Юля выше этого. В конце концов, через несколько дней она уйдет из роддома с сыном на руках и не вспомнит, что когда-то на ее пути попалась эта старая грымза Михайловна.

Высоко подняв голову, Юля проследовала вслед за грымзой в палату.

Время в предродовой тянулось словно резиновое. Неприятное столкновение с медсестрой ушло в прошлое, вытесненное более важными переживаниями. Стрелки часов на белоснежном безликом циферблате ползли по кругу со скоростью улиток. Наконец, спустя долгие семь часов ползания по кровати, царапания стен, натужных стонов и попыток продышать боль Юлю забрали в родовой зал.

От напряжения закладывало уши. Перерывов между потугами едва хватало, чтоб отдышаться. Время и пространство перестали существовать для Юли. Только острая всепоглощающая потребность освободиться. Тело само собой сосредоточилось на самой главной в жизни работе.

Акушерка отдавала короткие распоряжения и подбадривала Юлю, между потугами. Чуть позади дожидались своего маленького пациента неонатологи.

- Давай, девочка, в последний раз! Толкай! Давай, давай, еще, еще! Молодец!

Наступило облегчение. Ее сын родился - единственное осознание, пульсировавшее в изможденном мозгу. Несколько судорожных вдохов и в сознание хлынул поток ощущений и образов, которые до этого оставались за пределами фильтра, заблокированные как несущественные.

Юля мельком увидела, как акушерка передала врачам маленькое тельце.

Молчание, с которым неонатологи приняли в свои руки новорожденного пугало. Ребенок не кричал.

Почему лица акушерок и медсестер такие странные? Тишина, воцарившаяся в родовом зале резала нервы.

- Что случилось? Он жив?

- Жив.

- Ох, как хорошо!

- А вот это еще вопрос…

- Что?

В этот момент ребенок кашлянул, раскричался, и Юлю накрыла волна счастья. Малыш плакал, и эти звуки выворачивали Юлину душу, выбивали из нее обиды, очищали.

- Спасибо, Господи! - она откинула голову паря на грани между восторгом, смехом и плачем.

- Не отвлекайся! Нам с тобой еще послед рожать! - акушерка и врачи с каким-то особым рвением засуетились вокруг Юли.

Она почти не заметила последующих манипуляций врачей над собственным телом. Юля смотрела только на маленькие дрыгающиеся ножки в сизой смазке, мелькавшие между белыми халатами врачей. Наконец, ребенка завернули в пеленку.

- Все, девочка, теперь отдыхай. Сейчас к тебе подойдет врач и расскажет все о ребенке. - сказала акушерка, пряча взгляд и исчезла из зала.

Юлю переложили на каталку, водрузили на живот грелку со льдом и накрыли простыней.

Медсестры принялись приводить в порядок кресло. Один из неонатологов стоял возле кюветки с новорожденным, второй уже топтался у Юлиной каталки с планшетом в руках.

- Ну, что? Как он?

- У вас мальчик. Рост - пятьдесят два сантиметра, вес - три килограмма и двести пятьдесят грамм.

Доктор замолчал, покрутил в руках свой планшет, пошуршал какими-то бумажками. Юля испугалась.

- С ним что-то не так?

Неонатолог нервно сглотнул, набрал в легкие воздуха и выдавил из себя чудовищную фразу.

- У Вашего ребенка врожденная патология. Как я понимаю из Вашей карты, Вы об этом не знали.

Юлино сердце ухнуло куда-то в пропасть страха.

- Какая патология?

- У него синдром Дауна.

- Что? Какой синдром? Этого не может быть! Я же… - сердце билось где-то в горле. - Я ведь проходила обследования! УЗИ и всякие анализы крови! Все было хорошо!

- Ваш ребенок родился с синдромом Дауна. К сожалению, иногда специалисты УЗИ ошибаются.

- Ошибаются? - Юля переспрашивала и чувствовала себя идиоткой. Слова доктора никак не сходились в ее сознании с реальностью. - Все было нормально!

- Но и это еще не все. Часто синдром Дауна проявляется с некоторыми другими патологиями.

- С какими? - ужас жег внутренности.

- У Вашего сына полное одностороннее расщепление неба и губы.

- Где мой сын? Покажите мне его!

Неонатолог обернулся и кивнул напарнице. Та аккуратно и ловко подхватила из кюветки крохотный сверток и подошла ближе. Сочувствие и сожаление на ее лице хлестнули бичом.

Юля заглянула в лицо сына и тут же зажмурилась. На сетчатке намертво выжегся образ исковерканного лица мальчика. Это ее сын! Юля боялась открывать глаза снова, молясь, что то, что она видела — всего лишь кошмарный сон. Может ей дали наркоз, чтоб зашить надрывы, и все это просто кошмарное видение. Но голос неонатолога звучал на редкость реально и мучительно, заставляя Юлю вжиматься в каталку