Условия человеческого существования

23

Пятьдесят шесть новичков, то и дело нарушающих заведенный в казарме порядок, доставляли немало хлопот. Заботам конца не было Все нужно было решать быстро, на месте. Собранный, подтянутый, Кадзи носился по расположению с утра до вечера, поучая, заступаясь, выгораживая... Долговязый Коидзуми, в общем не отличавшийся рассеянностью, зазевался на обратном пути из уборной. Для новобранца, которого муштруют с утра до вечера, несколько десятков метров от двери казармы до уборной - единственный маршрут, которым он может следовать один... Коидзуми до последней минуты надеялся, что акционерное общество по производству синтетического горючего, в котором он служил, примет меры, чтобы избавить его от армии. Ведь он был нужен на производстве! Он продолжал надеяться на отсрочку даже по дороге сюда, даже когда шагал в Циньюньтай. Всего два года назад он получил диплом инженера, только-только стал по-настоящему понимать производство. Освобожденный от срочной службы по состоянию здоровья, он с жаром принялся за работу. Дирекция, несомненно, добьется, чтобы его, специалиста, вернули обратно. Просто задержалось оформление бумаг, и только. Еще день-другой - и они будут здесь... На обратном пути из уборной ему повстречался ефрейтор. Коидзуми приветствовал его, как положено. Тому было лет тридцать пять. Грузный, тихий с виду человек. Протянув руку к груди замершего по стойке "смирно" новобранца, он ни слова не говоря оторвал у него с кителя пуговицу. Потом, сунув Коидзуми под нос эту пуговицу, сказал с усмешкой: - Рано еще ходить расстегнувшись... Коидзуми твердо помнил, что аккуратно застегнул китель. Ефрейтор Кадзи специально предупреждал об этом, и Коидзуми хорошо помнил его слова. Видно, одна петля была слабая, вот пуговица и выскользнула... Обмундирование новобранцам выдали старое, третьего срока, петли обтрепались и потеряли форму. Застегнешь китель самым тщательным образом, а пуговицы от малейшего движения сами выскальзывают из петель. - Вашему брату сколько ни толкуй, ни черта не действует, - сказал ефрейтор. - Пока не проучишь, за ум не возьметесь! Беру пуговицу на хранение. Придешь потом ко мне в казарму, получишь! И ушел. Коидзуми дождался, пока тот пойдет обратно. - Больше не повторится, господин ефрейтор! Сделайте милость, отдайте пуговицу! - Нет, не отдам, и не проси. Сперва продумай все хорошенечко, а потом уж приходи ко мне! Пуговица дешевая, жестяная, их полным-полно в пошивочной и на складе, но у солдата она одна-единственная. И даже если б имелась запасная, пришьешь - только ухудшишь дело, велено "продумать" и прийти за той самой... "Не дорожишь пуговицей, пожалованной государем императором! Количество пуговиц на твоем кителе, скотина, установлено приказом его величества!" - так в свое время кричали и ему, солдату пятого года службы, сопровождая брань зуботычинами, от которых звенело в ушах. Так он кричал теперь сам. Нет такого солдата, который не прошел бы через это. Значит, и новобранцам положено испытать то же. "Будды" и "боги" скучали Приунывший Коидзуми пришел к Кадзи в полной растерянности. - Сама расстегнулась, господин ефрейтор. Петли такие... - с досадой объяснял он. - Не у тебя одного, - пожал плечами Кадзи. - Вон у коротышки Мимуры ботинки на три номера больше, чем надо, В армии, брат, не одежду подгоняют по человеку, а человека - по одежде. Почему? Кто его знает... - Кадзи было обидно, что у старослужащих, у этого вот ефрейтора, на которого нарвался Коидзуми, он и сам не имеет права голоса. Будь он с ними на равной ноге, разве б они посмели бесчинствовать? - Придется тебе самому починить петли. И как выкроить для этого время, тоже придумай сам, - сказал Кадзи. - Пойдешь в отделение к старослужащим за этой пуговицей - не робей. Бить будут, это точно, - к оплеухам привыкай. В растерянном взгляде Коидзуми мелькнуло разочарование. Он надеялся, что Кадзи выручит его. - Ступай, - холодно приказал Кадзи. "И не втягивай меня в новый конфликт из-за какой-то пуговицы, - говорил его взгляд. - Старослужащие только того и ждут, чтобы я за тебя вступился. Я для них более желанный объект, чем ты. Жаль мне тебя, да ничего не поделаешь". Когда тот, зажимая рукой разбитую в кровь губу, вернулся в казарму, остальные уже заканчивали чистку винтовок. - Ну как? - обеспокоенно спросил коротышка Мимура, бывший портной. - Ничего! Коидзуми подошел к Кадзи и доложил: ему сказали, что болван, заработавший нахлобучку в чужом отделении, марает честь и своей казармы и потому ему причитается еще одна зуботычина, уже от непосредственного начальника. Он молча стоял перед Кадзи, и хотя на лице его была написана готовность получить эту зуботычину, щека непроизвольно дергалась. - Впредь будь поосторожней, Коидзуми! - понизив голос, сказал Кадзи. - Бывает, что и не хочется бить, а приходится! - Он повернулся к Мимуре, следившему за ними тревожным взглядом: - Мимура, не сочти за труд, проверь у всех петли. А кому Мимура починит китель или там еще что, тот пусть выполнит за него какую-нибудь другую работу! - объявил он остальным. - Есть! - дружно откликнулись новобранцы. До ужина было тихо. За ужином пошли Ясумори и Тасиро. По дороге с кухни они опрокинули бачок. Ясумори, сын богатых родителей, воспитанный, как барчук, шел впереди. Тасиро, паренек из рабочих, - сзади. Ясумори имел опыт по части обхождения с девицами, но совсем не привык носить тяжести на шесте, больно резавшем плечо. Он собрался переменить плечо, но споткнулся и на секунду выпустил шест из рук. Подбежал дежурный ефрейтор и ударил Ясумори, тот упал. Чуть не половина ужина оказалась в грязи. - А все потому, что Тасиро сзади напирает!.. Идет не в ногу и толкает, и толкает изо всей силы! - попытался оправдаться. - У-у, паскуда! - дежурный пнул Ясумори ногой и, обернувшись, ударом кулака свалил с ног Тасиро. Тасиро не промолвил ни слова, хоть он и не думал "напирать" или толкать шест. Когда солдатам раздали порции меньше обычных, они принялись на все лады ругать обоих парней, и Ясумори опять пустился рассказывать, как его толкнул Тасиро. Тот молчал, сжав кулаки, - пальцы у него были узловатые, с малых лет загрубевшие на работе. Он был не скор на слова, но весь его вид красноречивее слов говорил о гневе, пылавшем в душе. Обида заставила его вспомнить пропасть, отделявшую его от Ясумори, и это воспоминание еще сильнее разбередило душу. Такие типы, как Ясумори, носили отглаженные костюмчики и шлялись с девчонками по кафе, в то время как он, Тасиро, день-деньской потел на заводе. Эти богатые молодчики покатывались со смеху, увидев заплаты на штанах Тасиро... Такие, как Ясумори, не трудясь, ели и пили сладко, гуляли вволю. И здесь, в армии, они хотят жить безбедно и валить вину на другого! Подлюги! - Ефрейтор Кадзи! Кадзи встал. Его звали к старослужащим. - До моего возвращения к еде не притрагиваться! - распорядился он. В соседнем отделении восседали, каждый на своем месте, старослужащие. В центре стоял, усмехаясь, ефрейтор Масуи. - Поди-ка сюда, посмотри, чем кормят старослужащих солдат Квантунской армии! - Вываляли в грязи и снова в бачок, да? - Ты что, не можешь научить своих олухов от кухни жратву донести, не повалявши? - Нехорошо получается, а, господин ефрейтор? - Как прикажете поступить? - спросил Кадзи. Он понимал, что выпутаться из этой истории можно только покорностью. - Как поступить, говоришь? - Масуи испытывал невыразимое удовольствие, наблюдая Кадзи в дурацком положении. - Господа, тут спрашивают, как поступить! - Ступай на кухню и получи добавку. Скажи, пришел, мол, за особым пайком для артиллеристов! - крикнул ефрейтор Акабоси. Совет был явно невыполнимый. Попробовал бы кто из новобранцев или даже солдат второго года службы сунуться на кухню с подобной просьбой! Кадзи откозырял и вышел. Тасиро и Ясумори успели перессориться, и когда Кадзи вошел, Наруто, самый сильный из стрелковой команды, бывший десятник-строитель, раскинув руки, сдерживал их обоих, по-петушиному наскакивавших друг на друга. - Садитесь! - приказал Кадзи. - Чего по пустякам шум поднимаете? Хотите получить в зубы при построении? Тасиро ушам своим не поверил. Это нечестно со стороны Кадзи. Разве это пустяки? Ему следовало наказать Ясумори за подлость, неужели он не понимает этого? Или, может, он тоже готов скорее заступиться за сыночка из "хорошей семьи", чем за бедняка-рабочего? Кадзи взглянул на них обоих - Если сами не будете помогать друг другу, никто вам не поможет! - И, нарочно повысив голос, чтобы было слышно за перегородкой у старослужащих, добавил: - Второе блюдо всем сложить обратно в бачок! А ты, Ясумори, снесешь бачок в отделение старослужащих солдат! Будем есть один рис. Что вываляли, то и ешьте! И учтите, это лучше, чем ничего!