Я, Фейербах

АССИСТЕНТ. Я понимаю.

ФЕЙЕРБАХ (в изнеможении садится на стул). Извините, пожалуйста.

Продолжительное молчание.

13.

ФЕЙЕРБАХ. Вы, наверное, все время знали. Может только не с самого начала, нет - наверняка нет. Когда я вернулся и сымпровизировал ту маленькую сценку со стулом, вы были действительно поражены, но раздражения не проявили. Вас поразила моя виртуозность! Ничего подобного вы не ожидали. Сидели здесь после утомительной и, возможно, даже мучительной репетиции и вынуждены были ждать - и вы, и я тоже, - но ко мне интереса не проявляли. На этот счет у меня нет никаких иллюзий. Я внимательно за вами наблюдал. Мне, однако, довольно скоро удалось пробудить в вас интерес. Вы наблюдали за мной и слушали очень внимательно, надеясь, вероятно, сохранить в своей памяти что-то для вас интересное и использовать в одной из ваших будущих постановок. Раздражены, неприятно удивлены вы были только после того, как я рассказал историю с лестницей. Нет, мне не следовало упоминать о ней, ни в коем случае не следовало! Я обнажил свое слабое место, чего мне ни при каких обстоятельствах делать нельзя. Когда вы собрались уйти, господин ассистент, вы хотели подняться и сообщить господину Леттау, что я - неуравновешенный чудак, что я провел семь лет в лечебнице, откуда меня лишь недавно выпустили. Не так ли? - Мне, однако, удалось задержать вас и между нами снова завязалась беседа, интересный обмен мыслями. У меня есть лекарство, которое недавно разработано и его только начали применять. Оно устраняет состояние психической неустойчивости, с помощью этого средства я могу удерживать себя в равновесии. Понимаете? Это самое важное.

АССИСТЕНТ. Да. Я вас понимаю. Да.

На сцене появляется маленькая собака.

ЖЕНЩИНА (кричит). Да вот же она!

Она пугается собственного голоса, затем, стараясь не мешать продолжающему говорить Фейербаху, идет как только может тихо и осторожно через всю сцену к собаке, пытается приманить ее, и боясь, что та опять убежит, наконец ловит ее.

ФЕЙЕРБАХ. Или у вас возникли нехорошие подозрения после того, как я необдуманно рассказал - собственно, лишь для того, чтобы вас развлечь, - что я взял из корзины один из хлебов, как того требовал от меня режиссер, и кинул вдогонку моему партнеру, государственному деятелю, правда, не попадая в него, и что затем я не перестал швыряться, сначала другими хлебами, затем корзиной, стулом, всеми предметами, что были на сцене, в этой жалкой декорации, которую господин Мюллер-Кляйн придумал и слепил для тех гастролей. И какое страшное возбуждение! И тогда я увидел двоих мужчин в белых халатах, стоявших в кулисе, то не был помощник режиссера, который тоже носит халат, но не белый! Он носит, и вам это известно, черный, чтобы не быть заметным во время представления. А белые халаты, появившиеся в дверях, означают для меня абсолютный конец представления. - Я вам это рассказал, немного по-своему приукрасив, чтобы вы более внимательно слушали и не стремились от меня убежать. Я был вынужден непрерывно говорить, был вынужден болтовней буквально защищать свою жизнь, чтобы вы не оставили меня здесь на сцене одного с моей жизнью.

АССИСТЕНТ. Но, извините, - об этом вы мне вообще не рассказывали, господин Фейербах!

ФЕЙЕРБАХ. Вы просто забыли! Но ничего. Для меня так даже лучше.

АССИСТЕНТ. Нет, этого вы мне не рассказывали!

ФЕЙЕРБАХ (с внезапным жалобным отчаянием). Я должен получить эту роль! При любых обстоятельствах! От этого для меня зависит все! Все! Нельзя отказывать мне под тем предлогом, что я будто бы неуравновешенный чудак!

ГОЛОС ИЗ ГРОМКОГОВОРИТЕЛЯ. Собаку нашли!

АССИСТЕНТ (с издевкой). Вот как? Где же?

ГОЛОС ИЗ ГРОМКОГОВОРИТЕЛЯ. Она здесь. На служебном входе.

ФЕЙЕРБАХ (вне себя, все более истерично). Я слышу: "На служебном входе"! Но ведь она здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! (Дрожа от возмущения, указывает пальцем на животное, которое перепуганная Женщина старается держать как можно дальше от себя.) Здесь! Здесь!

АССИСТЕНТ (вспрыгивает на сцену). Пожалуйста, уйдите сейчас, госпожа Ангермайер. Уведите пса из театра! Мы вас известим. (Вытесняет ее со сцены.)

ЖЕНЩИНА (к Фейербаху). До свиданья. (Тянет собаку позади себя, исчезает в кулисе.)

АССИСТЕНТ. Мне очень жаль, что собака так вас разволновала.

ФЕЙЕРБАХ (резко). Вот видите! Вы сами сказали! Значит, признаете!

АССИСТЕНТ. Я не имел представления, что собака вызвана на это время, наверное, так распорядился помощник режиссера.

ФЕЙЕРБАХ. Вот как! Опять этот помощник режиссера!

АССИСТЕНТ. Весьма сожалею, господин Фейербах, но иногда как-то все совпадает.

ФЕЙЕРБАХ. Не изворачивайтесь! Пусть пронзит меня острие вашего ответа! И потрудитесь при этом смотреть прямо мне в глаза! Сюда! (Удерживает его на сцене.)

АССИСТЕНТ. Пожалуйста, отпустите меня!

ФЕЙЕРБАХ. Вы ассистент или не ассистент? Может, вы кто-то другой? Кто-то отсутствующий? Непричастный?

АССИСТЕНТ. Я ассистент, да, конечно.

ФЕЙЕРБАХ. Ага! Вы признаетесь! Я протоколирую. И вы получили задание. Вы должны меня мучить! А вся акция детально спланирована сверху! Задание поручено вам руководством и выполняете вы его с бо-о-льшим удовольствием. Очень умело, очень ловко! Ваша роль - подавать реплики! Но реплики ваши жалят! Жалящие реплики! Вам поручено меня жалить и вы жалите меня! Жалящие реплики! Жалящие слова! Причем - по высочайшему поручению, чтобы ТАМ НАВЕРХУ видели, как я реагирую! Ну так вслушивайтесь, господин ассистент, в мои скорбные вопли, сами-то вы говорить избегаете, чтобы не упустить ни одного вопля! Жалящие слова! Вы регистрируете каждый мой скорбный вопль! Вы складываете их один к другому, и к концу встречи представите колоссальный счет! Слишком много воплей, слишком много криков - неуравновешенный чудак! Я выношу вам свой приговор: вы лакейская душа, типичный экзекутор! Виновен!

АССИСТЕНТ. Господин Фейербах, но я же ту собаку не...

ФЕЙЕРБАХ. Жалящее слово: собака! (Все более выходя из себя.) Собака на служебном входе! Вот так! Но я вижу ее перед собой, она перед моим взором, это мрачное создание! И смотрит на меня своими желтыми глазами! Стало быть, она здесь и совсем не там, стало быть! Сколько же тогда собак у той женщины в потайных карманах под ее юбкой, где она разместила их по вашему указанию? Может, одна подстерегает меня уже в зрительном зале? Я же слышу, как она начинает рычать! И в темноте, между фанерной перегородкой и занавесом... когда я буду там проходить после своего выступления, вдруг она схватит меня за незащищенное место, там где кончаются брюки? Придется подвязать штанины, чтобы защитить себя от подобных коварных нападений, господин лакей! А туда, наверх, я и взглянуть боюсь, там уже сопит кто-то... острые зубы и дрожащий язык, который тянется ко мне! Там тоже собака, та же самая, которая, как утверждают, сидит у служебного входа!