Агасфер (Вечный Жид) (том 1)

Верхушка лестницы затряслась, и на уровне с полом появилась огромная голова.

Этого человека недаром звали Голиафом. В нем было больше шести футов роста. Он обладал сложением Геркулеса и отвратительной наружностью. Косые глаза глубоко сидели под маленьким, выпуклым лбом. Рыжие волосы и рыжая всклокоченная борода, жесткая, как конский волос, придавали ему дикий и звериный облик. В своих широких челюстях, с длинными, острыми зубами, похожими на клыки, он держал громадный кусок сырого мяса фунтов в десять или двенадцать, находя более удобным нести свою ношу так, чтобы руки оставались свободными и чтобы он мог влезать с их помощью на лестницу, которая качалась под его тяжестью.

Когда огромное, массивное тело великана поднялось по лестнице, по его бычьей шее, по ширине спины и плеч, по величине рук и ног можно было ясно судить, что ему нипочем борьба один на один с медведем. На нем были старые синие панталоны с красными полосками и нечто вроде казакина или скорее плотная кожаная кираса, кое-где поцарапанная острыми когтями животных.

Взойдя на чердак Голиаф разжал клыки и уронил на пол мясо, после чего с видимым удовольствием облизал усы. Этот человек, похожий на зверя, начал свою карьеру, - как и многие другие скоморохи, с того, что пожирал на ярмарках сырое мясо за вознаграждение публики. Затем, привыкнув к дикой пище и сочетая вкусовое удовольствие с выгодой, он стал открывать выступления Морока тем, что съедал на потеху толпе несколько фунтов сырого мяса.

- Вот мясо для Каина и Иуды; моя порция и порция Смерти внизу, - сказал Голиаф. - Где нож? я разделю им пополам... и человеку, и зверю... без всякого предпочтения... На каждую глотку свой кусок...

И, засучив рукав куртки, причем обнаружилась громадная волосатая рука с жилами чуть ли не в палец, он снова спросил, ища глазами оружие:

- Да где же нож, хозяин?

Не отвечая на этот вопрос, Предсказатель спросил своего помощника:

- Ты был внизу, когда подъехали новые постояльцы?

- Да, хозяин, я шел от мясника.

- Что это за люди?

- Две девчонки на белой лошади да какой-то старикашка с седыми усами... Однако где же нож? Звери проголодались... да и я также... где нож?

- А ты не знаешь, где их поместили, этих приезжих?

- Хозяин увел их в глубину двора.

- В то помещение, которое выходит к полю?

- Да, да, хозяин... да где же...

Взрыв страшного рева потряс стены чердака и прервал Голиафа.

- Слышите? - воскликнул он. - Я вам говорил, что голод привел зверей в ярость. Я сам, кабы умел реветь, заревел бы не хуже их... Сроду не видел Иуды и Каина в таком состоянии, как сегодня; они так прыгают в клетке, что разломать ее могут... а Смерть... у нее глаза прямо горят... точно две свечки... бедняжка Смерть!

Морок продолжал, не обращая внимания на слова Голиафа:

- Значит, девушек поместили в том строении, которое стоит в глубине двора?

- Ну да, да! Ножик-то давайте, черт побери, ножик! С отъездом Карла я должен со всем один управляться, а из-за этого наш ужин и так запаздывает...

- А старик остался с девушками? - спросил Морок.

Голиаф, не понимая, почему хозяин не обращал внимания на его настояния относительно ужина зверей, с возрастающим изумлением глядел на него.

- Да отвечай же, скотина!

- Коли я скотина, так и сила у меня скотины, - грубо возразил Голиаф, и коли на то пошло, так и я никакой скотине не уступлю...

- Я тебя спрашиваю: остался старик с девушками или нет? - повторил Морок.

- Да нет же! - отвечал великан. - Старик, как отвел лошадь на конюшню, так тотчас же потребовал корыто и воды и отправился под навес... при свете фонаря принялся за стирку... Просто потеха... старик с седыми усами, а стирает точно какая-нибудь прачка... Это все равно, как если бы я принялся сыпать просо чижикам! - прибавил Голиаф, с презрением пожимая плечами. Ну, а теперь, хозяин, когда я ответил на все ваши вопросы... отпустите же меня кормить зверей... И куда только этот ножик запропастился? - прибавил он, оглядываясь кругом.

После молчаливого раздумья Предсказатель произнес:

- Ты сегодня вечером не будешь давать еды зверям!

Сперва Голиаф ничего не мог понять - так дико показалось ему это приказание.

- Что вы сказали, хозяин? - переспросил он.

- Я тебе запрещаю сегодня кормить зверей!

Голиаф не ответил, молча всплеснул руками, вытаращил свои косые глаза и отступил на два шага назад.

- Ну, понял? - воскликнул с нетерпением Морок. - Кажется, ясно!

- Как же это не есть! Когда и мясо принесено, да и ужин наш на три часа и без того запоздал? - с все увеличивающимся изумлением сказал Голиаф.

- Слушайся и молчи!

- Чего же вы хотите? Чтобы сегодня случилось какое-нибудь несчастье? Голод доведет до ярости и зверей, и меня...

- Тем лучше!

- Мы взбесимся!

- Тем лучше!

- Как это тем лучше?.. Но...

- Довольно.

- Черт побери, да ведь и я голоден не меньше их!

- Ну, так ешь! Кто тебе мешает? Твой ужин ведь готов, варить не надо!

- Я без своих зверей не ем, и они без меня тоже...

- А я тебе повторяю, что если ты осмелишься накормить сегодня зверей, то я тебя выгоню!

Голиаф глухо заворчал, точно медведь, и с гневным удивлением продолжал смотреть на Предсказателя.

Отдав приказания, Морок, погруженный в думы, продолжал расхаживать по чердаку. Обращаясь к Голиафу, все еще оторопелому, он сказал:

- Ты помнишь, где дом бургомистра, куда я ходил сегодня регистрировать свой вид на жительство... еще его жена накупила маленьких книжечек?

- Ну! - грубо отвечал великан.

- Поди, спроси его служанку, застану ли я его рано утром дома.

- А зачем?

- Может быть, мне понадобится сообщить ему нечто весьма важное. Во всяком случае, предупреди, чтобы он никуда не отлучался, не повидав меня.

- Ладно... а звери-то как? Можно их покормить, прежде чем идти к бургомистру?.. Я только дам поесть яванской пантере... Она больше всех оголодала... Хозяин, слышите? Только бы Смерть покормить. Я возьму для нее кусочек? Каин, я и Иуда - мы подождем.

- Ей особенно нельзя ничего сегодня давать... не смей!..

- Вот дьявольщина! - воскликнул Голиаф. - Да что с вами сегодня... я и понять не могу! Жаль, Карла нет, он хитер и сразу бы объяснил мне, почему это вы не хотите давать есть зверям, когда они голодны.