Если полететь высоко-высоко

А потом со вздохом сказала:

– Но как же обидно, что твою книгу не увидел Валерий! Он обожал твои стихи…

А о том, что книгу не увидел Мой Клоун, я уже и не говорю…

И всё же я выполнила своё обещание, данное ему почти пятнадцать лет назад! Ну, разве я виновата, что в этой стране такие скорости?…

Но может быть… может быть, из своего далёкого далека, они всё же видят нашу жизнь?… И Мой Клоун, и мой отец, и мой названный брат Валерий…

В моей книге есть стихи, посвящённые всем моим дорогим и любимым людям.

И может быть, это всё же не напрасно – все мои усилия здесь?…

Глава 11. ВЕЧЕР ПАМЯТИ

Наступил 1982 год. В этом году 25 июля исполнится десять лет, как ушёл Енгибаров…

В новогоднюю ночь мне пришла мысль: написать сценарий телефильма «Клоун с осенью в сердце». Я его как бы увидела внутри себя…

И утром 1 января села писать сценарий.

Я подумала, что в этом фильме не должно быть ни одного чужого слова – не Лёниного. Пусть он сам расскажет о себе! Я решила использовать для этого его новеллы и записи из дневников. А ведь ещё есть фильмы, есть записи его номеров… В фильме будут документальные кадры, где Клоун – в манеже, и они будут чередоваться с картинками московской осени, которую он так любил: золотистые бульвары, по которым он спешил в цирк, а поздно вечером уходил пешком домой – по рекам шуршащей, красно-жёлтой листвы, в Марьину Рощу… И вот тут понадобится актёр, похожий на Енгибарова со спины. Он будет идти по осенним бульварам, а закадровый голос будет в это время рассказывать… о жизни, о любви, о несбывшемся… Хорошо бы найти где-нибудь магнитофонные записи енгибаровских выступлений на радио. Ведь я сама слышала, как он великолепно читает свои новеллы!

Написала сценарий довольно быстро. И позвонила Никулину.

– Юрий Владимирович, мне нужна ваша помощь.

– В чём же? – приветливо спросил он.

Я рассказала о сценарии. И попросила вывести меня на кого-нибудь на телевиденье.

И тут его настроение странным образом переменилось. И впервые за одиннадцать лет нашего знакомства он ответил мне сухо и напряжённо.

– Я не буду этим заниматься, – сказал он.

– Но ведь этим летом десять лет, как Лёня ушёл! Надо людям напомнить о нём!

– Извини, Мария, но ничем помочь тебе не могу, – сказал он официально и отчуждённо, как никогда со мной не разговаривал.

Мне осталось только извиниться и положить трубку.

Странно… Ничего не понимаю!

Потом вспомнила: да, мне говорили, когда я ещё в цирке осветителем работала, что Никулин недолюбливает Енгибарова, не воспринимает его клоунады… Но я не придала тогда этому особого значения. Просто они слишком разные в манеже, – сказала я себе, – слишком разные. А в жизни очень даже родственные: оба книгочеи заядлые, оба пишут. В характерах – тоже много общих черт, хотя бы вот эта открытость, доступность в общении, сердечность. Да они как два брата по жизни! – убеждала я себя. Потому что любила и того, и другого.

И вот на тебе!

Но ведь десять лет прошло, как человека нет!! Неужели неприязнь жива до сих пор?…

Напрасно я позвонила ему. Теперь у меня будут кошки скрести на душе…

Была весна, начало марта, приближался день рождения Енгибарова. Я позвонила в ВТО, в цирк на Цветном, в Дом работников искусств – и с грустью узнала, что нигде ничего не готовится – ни вечера памяти, ни просмотра фильмов, ни фотовыставки – НИЧЕГО! Ни ко дню рождения, ни к дате ухода.

Тогда я поняла, что нужно что-то делать самой.

У меня был хороший давний знакомый из Каптеревского круга – Александр Александрович Филистеев, или просто – Саша. Он в то время работал главным режиссёром во Дворце культуры и техники на улице Мельникова. (Печально известный после теракта «зал на Дубровке». Но у меня с этим залом связаны одни из самых лучших воспоминаний…)

Незадолго перед этим Филистеев организовал там Вечер памяти Василия Шукшина.

Я поехала к Саше и предложила ему провести в их Дворце ещё один вечер памяти – не менее значительной личности, Леонида Енгибарова. И Саша (спасибо ему огромное!) тут же согласился.

Но принимал окончательное решение всё же не он – а директор Дворца. И не только директор. Ведь Дворец в то время принадлежал 1 ГПЗ (Первому государственному Шарикоподшипниковому заводу) – огромному и богатому предприятию, которое и давало деньги на проведение бесплатных мероприятий. А мы с Сашей сразу решили, что Вечер памяти не должен быть платным. Стало быть, надо уговорить директора Дворца. А тот уже будет просить деньги у руководства завода.

– Поэтому, – сказал Саша, – нашу идею надо преподнести начальству под каким-то идеологическим соусом!

Я сразу поникла:

– Какой тут может быть «соус»?…

– А вот какой! – сказал Саша, потирая от удовольствия руки. – Ты, можно сказать, помогла мне решить одну творческую задачу. Спасибо тебе!

– Ничего не понимаю.

– А вот скажи мне: какой сейчас год? – спросил Саша.

– Ты что, забыл? 1982.

– Правильно! Год 60-летия образования СССР!

– А при чём тут это? – недоумевала я.

– А при том! В планах нашего Дворца – провести вечера, посвящённые каждой из союзных республик – Украине, Казахстану, Эстонии, Грузии… Ну, и так далее. Короче – каждой из пятнадцати республик. Это – пожелание, точнее – инструкция, спущенная из Министерства культуры. Мы просто обязаны это сделать. Ну, сама понимаешь: дружба народов, и т. д. Деньги на это уже выделены, деньги – не проблема. Но это же такая головная боль для меня! Что-то по поводу каждой республики нужно придумывать. Кого-то приглашать, что-то изобретать… Я тут испёкся совершенно! А ты помогла мне решить задачу хотя бы с Арменией! Мы Вечер памяти Леонида Енгибарова проведём как вечер, посвящённый Армении!

– Вообще-то, Енгибаров родился в Москве.

– Ну, и что? Главное, он – народный артист Армянской ССР! Вот это главное. Идём к директору!

Пошли к директору. Саша представил меня директору так:

– Это – человек, который взялся помочь нам подготовить вечер, посвящённый Армении!

И изложил наш план.

Директор оказался интеллигентным, приятным человеком. К тому – поклонником Енгибарова.

– Ну, тогда напишите сценарий Вечера и представьте его нам. Чтобы мы могли его утвердить и включить в календарный план.

Я написала сценарий «Вечера памяти Леонида Енгибарова».

Саша прочёл, одобрил. Директор Дворца тоже.

И началась подготовка, которая заняла полгода. Даже больше!

Да, мы готовили этот Вечер девять месяцев. Начиная с февраля…

Это оказалось очень непросто – собрать в один день и час в одном месте очень разных людей, которые смогли бы рассказать о Енгибарове что-то интересное и важное. Саша (по своим режиссёрским каналам) «добывал» телефоны знаменитых актёров, с которыми дружил и был знаком Енгибаров, – а я обзванивала этих людей, по полдня простаивая в телефонной будке… Дома у меня телефона по-прежнему не было. Зато были плохо работающие телефонные автоматы на улице, которые работали от двух копеек – но добывание «двушек» было большой проблемой.

Каждому потенциальному участнику Вечера нужно было звонить по многу раз: сначала с вопросом: хочет ли он выступить на Вечере памяти Енгибарова? Может ли? И когда? У меня была тетрадь с бесконечными списками фамилий и дат: кто когда может и когда не может. Трудно было решить: от кого отсчитывать? На кого ориентироваться? А тут близилось лето – пора гастролей и отпусков…