Виргинцы (книга 1)

Лорд Каслвуд только засмеялся еще громче.

- Нет, с Уиллом ты все-таки тягаться не можешь, Гарри Уорингтон!

- Не могу, милорд? Точно так же я не могу тягаться с игроком, который всегда выбрасывает шестерки, потому что кости у него фальшивые! Это ведь не игра, а прямое мошен...

- Мистер Уорингтон! Будьте добры не говорить оскорбительных вещей про моего брата в моем присутствии! Я позабочусь, чтобы вы не понесли ущерба. Так прощайте же. Поторопитесь, не то кареты доберутся до Фарнэма раньше вас. - И, помахав рукой, милорд вошел в дом, а Гарри и его спутник выехали за ворота. Юный виргинец думал только о том, как бы скорее догнать кареты и свою чаровницу, а потому не заметил, какие взгляды, полные невыразимой любви и нежности, посылали прекрасные глаза Гамбо некоему юному созданию в сторожке.

Когда молодой человек уехал, капеллан и граф вновь сели за стол, чтобы в мире и спокойствии продолжить прерванный завтрак. Леди Каслвуд и леди Фанни в столовую не вернулись.

- Уилл опять устроил одну из своих подлых штучек, - заметил милорд. - Я ничуть не удивлюсь, если наш кузен проломит Уилду голову.

- Такая операция будет ему не внове, милорд. Но кстати, - добавил капеллан с усмешкой, - вчера, когда мы играли, о масти лошади не было сказано ни слова. Для меня спасения не было, ибо я владел лишь одной кобылкой. Вот чернокожий мальчишка и уехал на ней. Однако молодой виргинец, надо отдать ему справедливость, играет, как мужчина.

- Он выигрывает, так как не боится проиграть. Мне кажется, нет никаких сомнений в том, что он очень и очень богат. Его мать пользуется услугами моего поверенного, и от него я знаю, что имение - настоящее княжество и богатеет с каждым годом.

- Будь оно королевством, я знаю, кого мистер Уорингтон сделал бы его королевой, - сказал угодливый капеллан.

- У всякого свой вкус, ваше преподобие, - насмешливо заметил милорд. Это судьба всех мужчин. Первой женщине, в которую я сам был влюблен, перевалило за сорок, хотя ревновала она, словно пятнадцатилетняя. Это у нас в роду. Полковник Эсмонд (вон тот, в красном мундире и кирасе) женился на моей бабке, которая ему почти в бабушки годилась. Если этот мальчик решит увезти в Виргинию довольно пожилую принцессу, мы не должны мешать его намерениям.

- Можно лишь от всего сердца пожелать такого завершения дела! воскликнул капеллан. - А не поехать ли и мне в Танбридж-Уэдз, дабы я был на месте и мог данной мне от неба властью соединить молодую пару?

- Соедините, и вы получите пару лошадок, ваше преподобие, - ответил милорд.

На этом мы и оставим их мирно покуривать трубки после завтрака.

Гарри так спешил нагнать кареты, что даже не сразу сообразил снять шляпу в ответ на приветственные возгласы жителей деревни Каслвуд, которым всем очень нравился юноша, - впрочем, его дружелюбие, сердечность и открытое честное лицо делали его желанным гостем почти всюду. А в этой деревне еще жили предания о родителях его матери и о том, как его дед, полковник Эсмонд, мог бы стать лордом Каслвудом, да не захотел. Старик Локвуд, посиживая у ворот, часто рассказывал о доблестных деяниях полковника на войне, когда правила королева Анна. Подвиги его преувеличивались, обычай нынешних господ сравнивался с обычаем тогдашних лорда и леди, - в свое время те, возможно, и не пользовались особой любовью, но все же были куда лучше теперешних. Лорд Каслвуд обходился со своими арендаторами сурово - но, может быть, его непопулярность объяснялась не столько его строгостью, сколько его всем известными бедностью и стесненными обстоятельствами. И к мистеру Уиллу никто не питал добрых чувств. Этот молодой джентльмен не раз затевал в деревне ссоры и потасовки, наносил и получал чувствительные повреждения, наделал в окрестных городках долгов, которые не мог или не желал уплатить, неоднократно вызывался в мировой суд за покушения на честь деревенских девушек и не раз бывал до полусмерти избит подстерегшим его оскорбленным мужем, отцом или женихом. Сто лет назад его характер и поступки могли бы послужить предметом подробного описания для какого-нибудь художника нравов, но нынешняя Муза Комедии не отдергивает занавески Молли Сигрим, она лишь намекает на чье-то присутствие за этой занавеской и с возгласом возмущения и ужаса чопорно проходит мимо, загораживаясь веером. В деревне все слышали о том, как молодой виргинский помещик постоянно побеждал мистера Уилла, когда они ездили верхом, и состязались в прыжках, и стреляли, и, наконец, за карточным столом, - ведь ничто никогда не остается скрытым. И благодаря этим победам Гарри снискал у поселян еще большее уважение. А истовее всего они почитали его за те сказочные богатства, которыми Гамбо наделил своего господина. Слава о них разнеслась по всему графству и теперь мчалась впереди него на козлах карет госпожи Бернштейн, - лакеи, когда они останавливались у придорожных гостиниц покормить лошадей, не жалели красок, расписывая знатность и великолепие молодого виргинца. У себя на родине он считается принцем. У него есть золотые россыпи, алмазные копи, меха, табак и кто знает, что еще и в каком количестве! Не удивительно, что честные британцы приветствовали и почитали его за принадлежащие ему богатства, как это в заводе у всех благородных людей. Меня только удивляет, почему в городах, через которые он проезжал, его не встречали торжественными речами олдермены и не преподносили ему в золотой шкатулке грамоту на почетное гражданство до того он был богат. О, какая гордость преисполняет сердце при мысли, что ты - британец, что в мире нет другой такой страны, где богатство чтилось бы столь высоко, как в нашей, и где преуспеяние получало бы столь постоянные и трогательные знаки верноподданнического уважения.

Итак, оставив позади вопящих поселян и их реющие в воздухе шапки, Гарри пришпорил своего одра и в сопровождении верного Гамбо поскакал галопом, пока не нагнал тучу пыли, в глубинах которой скрывалась колесница его владычицы. Проникнув в эту тучу, он поравнялся с окном кареты. Леди Мария располагалась в одиночестве на переднем сиденье спиной к лошадям, так что, держась чуть позади колеса, он мог наслаждаться созерцанием ее божественных глаз и улыбки. Она поднесла палец к губам. Госпожа Бернштейн уже дремала, откинувшись на подушки. Гарри это нисколько не огорчило. Смотреть на кузину было уже достаточным блаженством. Картины природы вокруг могли быть прелестны, но он их не замечал. И голубые небеса, и деревья в летнем уборе меркли в сравнении с лицом за стеклом дверцы, и разве самые звонкие песни птиц среди кустов не уступали в сладостности одному-двум словам, которые иногда срывались с ее губ.