От моря до моря

Однако пора что-то делать с Америкой. В Японии много американских миссионеров, и некоторые из них наспех сколачивают дощатые церквухи и часовенки, но никакая духовная убежденность этих людей не в состоянии компенсировать безобразный вид подобных построек. Миссионеры еще глубже внедряют в сознание японцев дурную идею "прогресса". Они поучают, что обогнать ближнего просто необходимо ради улучшения своего положения, да и вообще следует разбиться в лепешку в борьбе за существование. Они не проповедуют этого буквально, но их неуемная деловитость подает пример. Американец вызывает раздражение. И все же (эти строки писаны в Иокогаме) до чего обворожителен американец, чья речь очищена от дурных словечек и понижающейся интонации! Я только что встретил одного такого калифорнийца. Он был вскормлен в Испании, возмужал в Англии, вышколен в Париже, но везде он оставался непременно калифорнийцем. Его голос и манеры были одинаково вкрадчивы, суждения - умеренны и выражались умеренными выражениями, его житейский опыт был велик, юмор - неподдельный, а слова текли из его уст, едва их успевал отчеканить монетный двор разума. Только в самом конце беседы он несколько обескуражил меня.

- Насколько я понимаю, вы собираетесь провести некоторое время в Калифорнии? В таком случае разрешите дать вам небольшой совет. Я буду говорить о наших городах, которые все еще славятся грубыми нравами. Так вот, когда вам предложат выпить, немедленно соглашайтесь, а затем ставьте сами. Не хочу сказать, что вторая часть программы настолько же обязательна, как и первая, однако необходима для вашего полного спокойствия. Запомните прежде всего: куда бы вы ни пошли, не имейте при себе оружия. Люди, с которыми вам придется общаться, привыкли ко всякому. К несчастью, в некоторых районах Америки первым схватиться за оружие вопрос жизни или смерти, равно как и обычной практики... Я знаю немало печальных случаев, которые произошли оттого, что человек, носивший револьвер, не умел им пользоваться. Вы смыслите что-нибудь в оружии?

- Н...нет, - пробормотал я, - конечно, нет.

- Вы собираетесь носить при себе револьвер?

- Разумеется, нет. Я же не самоубийца.

- В таком случае вы спасены. Но помните, что вы будете вращаться в кругу людей, которые ходят хорошо вооруженными, - услышите много рассказов и небылиц по этому поводу. Конечно, вы можете послушать эти россказни, но не должны приобщаться к самой привычке носить револьвер, как бы вас ни искушали. Вы лишь ускорите свою смерть, если прикоснетесь к оружию, в котором не разбираетесь. В местах с дурной репутацией никто не размахивает оружием зря. Оно извлекается с вполне определенной целью и прежде, чем вы успеете моргнуть глазом.

- Но ведь если обнажить оружие первым, то можно добиться преимущества перед соперником, - сказал я, расхрабрившись.

- Вы так думаете? Смотрите! Вообще я не пользуюсь оружием, но кое-что у меня все-таки есть. Унция демонстрации стоит тонны теории. Футляр вашей трубки лежит на столе. Мои руки тоже на столе. Попробуйте воспользоваться этим футляром как револьвером, и побыстрее.

Я действовал футляром в манере, одобренной грошовыми романами ужасов: нацелился напряженной вытянутой рукой в голову моего друга. Но, раньше чем я сообразил, что произошло, футляр вылетел из моей руки, которая была перехвачена "противником" у локтя. Прежде чем до моего сознания дошло, что от моей руки нет толка, над столом раздалось четыре щелчка. Джентльмен из Калифорнии успел в одно мгновение извлечь из кармана свой револьвер и, держа оружие у бедра, четырежды нажать на спусковой крючок. Я не успел даже вытянуть руку.

- Теперь верите? - спросил американец. - Только англичанину или человеку из наших восточных штатов придет в голову стрелять с плеча, словно в мелодраме. Я разделался с вами, прежде чем вы успели изготовиться, и все оттого, что мне знаком этот фокус. Однако есть люди, которые, когда надо, разделаются со мной так же легко, как я - с вами. Им не нужно тянуться за револьвером, как пишут романисты. Оружие всегда под рукой, спереди, у второй пуговицы на подтяжках. Эти люди стреляют не целясь прямо в живот. Теперь понимаете, почему, если вспыхнет ссора, необходимо четко показать, что вы не вооружены. Совершенно не обязательно поднимать руки вверх. Выньте их из карманов и держите где угодно, лишь бы ваши друзья видели их. Тогда вас пальцем не тронут. А если кто-нибудь посмеет, будьте уверены, что его тут же застрелят по единодушному приговору собравшихся.

- Своеобразное утешение для трупа, - сказал я.

- Понимаю, что обескуражил вас. Однако не думайте, что на любой территории Америки люди настолько безответственны и разнузданны. Только в немногих городах, где преобладают истинно крутые нравы, необходимо не иметь при себе оружия. В других местах - пожалуйста. Многие мои знакомые в Америке обыкновенно носят при себе что-нибудь, но это просто так, в силу привычки. Они даже не помышляют прибегать к помощи револьвера, правда если их к этому не принуждают. Беспокойство может причинить лишь тот, кто вытаскивает эту игрушку, чтобы привести веские аргументы в пользу консервирования персиков, выращивания апельсинов, раздела городских участков или прав на воду.

- Благодарю вас, - сказал я чуть слышно. - Я намереваюсь изучить это позднее. Весьма признателен за информацию.

Когда он ушел, я подумал, что, выражаясь языком, принятым на Востоке, меня, вероятно, "водили за нос". Однако не оставалось никаких сомнений относительно искусства этого человека владеть оружием, чему он нашел столь тонкое извинение.

Я представил этот случай на рассмотрение профессора. "Мы отправимся в Америку, прежде чем ты успеешь заклеймить ее окончательно, - сказал он. В Америку мы поплывем на американском корабле и скажем "гуд бай" Японии".

В тот вечер мы подбили "выручку" от пребывания в "стране маленьких детей". Мы проделали это с большей тщательностью, чем многие подсчитывают свое серебро, и вот что вспомнили: Нагасаки с его серыми храмами, зелеными сопками и изумление от встречи с новым берегом; Внутреннее Японское море тридцатичасовая панорама проплывающих мимо нас (к нашему восторгу) серых, бурых, серебристых, словно крашеных, островков; Кобе, где мы наелись досыта, а затем посетили театр; Осака - город каналов и цветущих персиковых деревьев; Киото - счастливый, ленивый и пышный Киото; голубые стремнины и невинные развлечения Арашимы; Отсу на безбрежном озере под дождем; Миношита в горах; Камакура на берегу ревущего Тихого океана, где Великий Будда с невозмутимым видом прислушивается к шуму столетий и грохоту прибоя; Никко - самое прелестное место под солнцем; Токио - на две трети цивилизованный и вполне прогрессивный людской садок; композитная франко-американская Иокогама. Мы освежили в памяти все эти места, сортируя и откладывая в сторону самые драгоценные воспоминания. Если бы мы задержались в Японии дольше, то могли бы испытать разочарование. Впрочем, это было бы невозможно.