Записки бойца Армии теней

Понравился нам и сам Майнц, - не чета скучному и угрюмому Берлину! В самом центре его находился комплекс каких-то строений со стеклянным покрытием, огороженный каменным забором. Не цеха ли это какого-то завода? Мишель оказался более осведомленным: - Нет. Это - склады военных материалов и инструментов из хром-ванадиевого сплава. Очень дорогой сплав. А дня два тому назад сюда сгрузили около двухсот новых авиадвигателей... Откуда ему всё это известно? Я знал только, что поблизости, в Рюссельхайме, находится завод "Опель", а он... Впрочем, старший на то и старший, чтобы знать больше. Однако, я заметил, что Мишель не на шутку занервничал.

Но... прервемся немного: настало время объяснить, что именно было в тех двух коробках, переданных Мишелю в Ораниенбурге. В них было три ящика, каждый размером в большой кирпич. Один - радиопередатчик с манипулятором-ключом, второй - приемник с мотком многожильной медной проволоки - антенной, третий - аккумулятор-батарея. В Париже, получив наше сообщение, что на границе в Аахене немецкие таможенники не производят досмотра багажа вольнонаемных-"добровольцев", руководство посчитало необходимым заблаговременно снабдить нас этой приемо-передаточной аппаратурой, изготовленной по последнему слову техники. Ранее радисты вынуждены были пользоваться тяжеленными чемоданами, где и был смонтирован весь такой агрегат. Поэтому, как я уже упомянул, мы и переоборудовали наш сундук-аптеку: все три ящика удобно разместились на дне, под съемным этажом с медпринадлежностями. Данные о времени выхода в эфир Мишелю были известны.

Стало ясно, что не зря нам приходилось обучаться во Вьё-Шармоне работе на ключе. Сообщение о складе с авиадвигателями в Майнце Мишель посчитал необходимым срочно передать в Центр, а через несколько дней получил оттуда соответствующие указания.

По ночам, под предлогом "рандеву" с девушками многие поляки из нашей колонны отлучались из спальни. Отлучались и мы, неся с собой "подарки". Примерно в двух километрах от Костхайма, на вершине холма, росло могучее развесистое дерево, с вершины которого отлично обозревался весь Майнц. Оно и явилось нашим наблюдательным пунктом. Нам было поручено корректировать намечавшуюся бомбардировку склада и сообщить о ее результатах. Около одиннадцати часов ночи. Небо затянулось тучами, - непредвиденная помеха! Нехотя шагал я за Мишелем, неся два ящика. Думал: бесполезная затея, - какая может быть бомбардировка при отсутствии видимости сквозь тучи? С концом антенны я взлез почти до вершины дерева. Мишель - подо мной, на земле, у соединенных штеккерами ящиков. Как можно корректировать, когда такая темень, Майнц затемнен и его почти не видно? Раздалось завывание предварительной, а сразу за ней - полной тревоги. Значит, англо-америкацы всё же прорвались! Сумасшедшие летчики! Натужно гудят в небе тяжело груженные самолеты, приближаются...Уже закружили над головой... Сквозь тучи стали опускаться осветительные ракеты на парашютах. Город осветился ярким светом: всё произошло так быстро, что искусственный туман не успел его накрыть. Видимо, и сами немцы не ожидали налета. Это неплохо. Нам-то сейчас всё прекрасно видно, а как там, за тучами? Я задрал голову, и мое внимание привлекли странные хлопки: в тучах - несколько сквозных круглых отверстий! Вот вверху раздалось еще несколько хлопков, и там, где они прозвучали, тучи, будто сильным взрывом, разлетелись в стороны, а через образовавшиеся в них дыры-окна засверкали звезды. Вот это - да! До чего додумались химия и техника! Мишель принял позывные, ответил своими. Засвистели бомбы. Впиваемся в то место, где склад, Над ним взметнулись языки пламени, почти сразу же доносится грохот взрывов. Мо-лод-цы! Прямое попадание с первого же разу! Мишель в восторге шлет в эфир: "О-кэй!", и сразу же засвистели серии за сериями, сброшены карандаши-зажигалки. Но что это? - Бомбы свистят над самой головой! "О-ой, братцы! Что вы делаете? - Не туда!" - только и успел я подумать, как меня словно щепку, сдуло с дерева. Мишеля несколько раз перекувыркнуло. К счастью, ни один осколок нас не задел. Зато мы порядком ощутили, как больно могут бить и царапать комки взбесившейся земли! Когда очухались, Мишель кинулся к рации: ящики перевернуты, но будто целы, лишь один штеккер выдернуло. Вставил его обратно в гнездо, в эфир послал двойной знак вопроса: "В чем дело?". Переключился на прием, слышит: "Ха-ха-ха!". При чем тут смех? Не поняли, что ли? Хотел переключиться на передачу, но тут послышался стрекот продолжения: - Подбиты. Пришлось опорожниться. Если на ваши головы, ЭМ СВП. По морзе эти сокращенки обозначают: "ЭМ" - извините, "СВП" - пожалуйста. Мы потом долго хохотали, вспоминая этот ответ. ^{32}

На следующее утро нас повели в Майнц спасать, что можно было спасти. На месте бывших складских ангаров - одни дымящиеся развалины, скрученные и оплавленные швеллера, двутавровые балки перекрытий... Дышало жаром. Мишель дернул меня за рукав, показывая на стену соседнего четырехэтажного здания. Крышу с него сдуло, зияли пустые оконные проемы, стена была в трещинах... Но что это в ней за прыщ? - Почти на высоте третьего этажа в нее вдавился остов чего-то металлического! Присмотрелся: так это же покореженный авиамотор! Ну и бабахнуло! Такую махину, да на такую высоту! В еще худшем состоянии были на пожарище останки других моторов, повсюду разлетелись обгоревшие и полуоплавленные слесарные инструменты... Мы осторожно, чтобы не обжечься, стали их собирать клещами на одну кучу... - Метко сработали! - удивился я: - В центре города, а жилые здания почти все целы! - Специалисты!

Возвращались поздно вечером, уставшие, грязные, провонявшиеся копотью. И тут в моей голове мелькнула мысль: а ведь оба мы были на краю гибели, на волосок от смерти! Украдкой глянул на Мишеля: как он себя чувствует? Он шел как ни в чем не бывало. Может, чуть сосредоточенней, чем обычно. Казалось, он погрузился в какие-то свои сокровенные мысли, витает где-то далеко. А может, и он думает о нашем чудесном спасении, о нашей дружбе, которая, еще чуть-чуть, и прекратилась бы навеки?.. И тут мне послышалось, что он мурлычет какую-то песенку. Да, то была песня, которую нередко напевал наш бывший командир. Безотрадная, вместе с тем гордая песня бедняка-отверженного. И она, эта песня нашего командира капитана Анри, раскрылась мне во всем ее сентиментальном значении и величии, заострила во мне понятие Родины для человека, о долге его перед ней. Родина - превыше всех благ, единственная ценность:

Могучее слово, еще могущественнее понятие - Родина! Да вот, бывает, что, как подметил русский народ: "Что имеем - не храним. А потерявши - плачем!"  

Дней через пять начальство получило телеграмму: "Всех вернуть на базу!", и мы вернулись в Кёпенник. Еще через трое суток мы уже были в Париже, где должны были получить грузовики, но... застряли там более, чем на полторы недели: из 1500 машин, заказанных оккупантами, 1200 оказалось с недоработками или с явным браком. Вот, оказывается, почему, мы побывали на уборке винограда! Но и сейчас брак полностью не был устранен, пришлось ждать. Молодцы, французы! На час, на день застопорить военные поставки, - много значит и многое решает во фронтовой обстановке. А тут - чуть ли не два месяца!!! Первым, грузовик "Матфорд" под номером "WH-4800" получил Мишель. В моем протекал бензобак, были неполадки в коробке скоростей. "До ума" довели все требовавшиеся нам 150 машин лишь через несколько дней.