Холодный дом (главы XXXI-LXVII)

- Так я это и понимаю, - ответила я.

- Может... э... всякие формальности, пожалуй, излишни, но так вам самой будет спокойнее... может, вы не откажетесь подтвердить это, мисс? - спросил мистер Гаппи.

- Подтверждаю полностью и очень охотно, - ответила я.

- Благодарю вас, - сказал мистер Гаппи. - Очень благородно с вашей стороны, смею заверить. Сожалею, что мои планы на жизнь, в связи с не зависящими от меня обстоятельствами, лишают меня возможности когда-либо вернуться к этому предложению или возобновить его в каком бы то ни было виде или форме; но оно навсегда останется воспоминанием, обвитым... э... цветами под сенью дружбы...

Тут ему пришел на помощь бронхит, и мистер Гаппи перестал мерить стол.

- Можно мне теперь сказать вам то, что я хотела, мистер Гаппи? спросила я.

- Почту за честь, смею заверить, - ответил мистер Гаппи. - Я глубоко убежден, что ваш здравый смысл и ваше благоразумие, мисс... внушат вам желание говорить со всей возможной искренностью и прямотой, а посему не иначе, как с удовольствием, смею заверить, выслушаю всякое заявление, какое вы пожелаете сделать.

- В тот раз вы были так добры намекнуть...

- Простите, мисс, - перебил меня мистер Гаппи, - но лучше нам не переходить от недвусмысленных суждений к намекам. Я отказываюсь подтвердить, что намекал на что-нибудь.

- Вы сказали в тот раз, - снова начала я, - что желаете позаботиться о моих интересах и улучшить мою судьбу, начав расследование насчет моей особы. Вероятно, вы затеяли все это, узнав, что я сирота и всем обязана великодушию мистера Джарндиса. Итак, вот о чем я хочу попросить вас, мистер Гаппи: будьте так любезны, откажитесь от мысли принести мне пользу подобным образом. Я иногда думала об этом, особенно в последнее время, - с тех пор как заболела. И, наконец, решила - на случай, если вы когда-нибудь вспомните о своей затее и соберетесь что-то сделать в этом направлении, - решила прийти к вам и убедить вас, что вы ошиблись во всех отношениях. Ваши расследования не могут принести мне ни малейшей пользы, ни малейшей радости. Мне известно мое происхождение, и могу вас уверить, что вам не удастся улучшить мою долю никакими расследованиями. Может быть, вы давно уже бросили эту свою затею. Если так, простите за беспокойство. А если нет, прошу вас поверить мне и отказаться от своих планов. Прошу вас - ради моего душевного спокойствия.

- Должен сознаться, мисс, - отозвался мистер Гаппи, - что ваши слова плод здравого смысла и благоразумия, которые я в вас угадывал. Подобное благоразумие вполне успокаивает меня, и если я сейчас превратно понял ваши намерения, то готов принести исчерпывающие извинения. Но поймите меня правильно, мисс: я приношу извинения лишь в тех ошибках, которые мог совершить во время нынешних наших переговоров, - не иначе, - что подтвердят и ваш здравый смысл и ваше благоразумие.

Надо отдать должное мистеру Гаппи - он почти перестал вилять. Видимо, он теперь был искренне готов исполнить мою просьбу, и лицо у него стало немного пристыженным.

- Будьте любезны, сэр, - продолжала я, заметив, что он хочет что-то сказать, - позвольте мне сразу высказать все, что мне нужно сообщить вам, так чтобы к этому уже не возвращаться. Я пришла к вам насколько возможно секретно, потому что вы сообщили мне о вашей затее как о тайне, которую я твердо решила хранить, да и сохранила, как вам известно. Я уже говорила о своей болезни. Нет смысла скрывать, что если раньше я слегка стеснялась бы попросить вас о чем-нибудь, то теперь мне стесняться уже не нужно. Итак, обращаюсь к вам с просьбой и надеюсь, вы меня достаточно уважаете, чтобы ее выполнить.

Надо снова отдать должное мистеру Гаппи: он смущался все более и более и, наконец, сгорая со стыда и краснея, сказал очень серьезным тоном.

- Даю честное слово, клянусь жизнью и клянусь душой, мисс Саммерсон, что, пока я жив, я буду выполнять ваши желания. Ни шагу не сделаю наперекор. Хотите, могу поклясться, чтобы вам было спокойнее... Когда я в настоящее время даю обещание касательно предмета, о коем идет речь, - скороговоркой продолжал мистер Гаппи, должно быть повторяя по привычке юридическую формулу, - я говорю правду, всю правду полностью и только правду...

- Этого вполне довольно, - сказала я, поднимаясь, - очень вам благодарна. Кедди, милая, я кончила!

Вместе с Кедди вернулась мамаша мистера Гаппи (теперь она уже толкала локтем меня и смеялась мне в лицо своим беззвучным смехом), и мы, наконец, ушли. Мистер Гаппи проводил нас до двери, с видом человека, который или не совсем проснулся, или спит на ходу, и смотрел нам вслед, вытаращив глаза.

Но минуту спустя он выбежал за нами на улицу с непокрытой головой, так что длинные его волосы развевались во все стороны, и, попросив нас остановиться, проговорил с жаром:

- Мисс Саммерсон, клянусь честью и душой, вы можете на меня положиться!

- Я и полагаюсь, - отозвалась я, - и верю вам.

- Простите, мисс, - продолжал мистер Гаппи, делая то шаг вперед, то шаг назад, - но поскольку здесь находятся эта леди... ваша собственная свидетельница... может, у вас будет спокойнее на душе (чего я и желаю), если вы повторите ваши утверждения.

- Кедди, - обратилась я к своей подруге, - вы, пожалуй, не удивитесь, милая, если я скажу вам, что никогда не было никакой помолвки...

- Ни предложения, ни взаимного обещания сочетаться браком, - ввернул мистер Гаппи.

- Ни предложения, ни взаимного обещания сочетаться браком, подтвердила я, - между этим джентльменом...

- Уильямом Гаппи, проживающим на Пентон-Плейс {Пентонвилл, графство Мидлсекс), - пробормотал он.

- Между этим джентльменом, мистером Уильямом Гаппи, проживающим на Пентон-Плейс (Пентонвилл, графство Мидлсекс), и мною.

- Благодарю вас, мисс, - сказал мистер Гаппи, - очень обстоятельное... э... извините меня... как зовут эту леди, как ее имя и фамилия?

Я сказала.

- Замужняя, я полагаю? - осведомился мистер Гаппи. - Замужняя. Благодарю вас. Урожденная Кэролайн Джеллиби; в девичестве проживала в Тейвис-Инне (Сити города Лондона, не числится ни в каком приходе); ныне проживает на улице Ньюмен-стрит, выходящей на Оксфорд-стрит. Очень вам признателен.

Он убежал домой, но опять вернулся бегом.