Квартира (рассказы и повесть)

— Значит, возьмётесь? — обрадовалась Христина Афанасьевна.

— Поговорить надо, я за неё не решаю.

— Ах, вон как у вас. Правильно, молодец, с женой надо считаться.

— Не всегда, но в данном случае — конечно.

Александр коротко рассмеялся.

— Здоровый взгляд на эмансипацию, — сказал он и снова стал надутым и хмурым, словно разом придавил прорвавшееся было хорошее настроение.

— Жёнам глава мужи, а мужем князь, а князем бог, — процитировала Христина Афанасьевна и хлопнула в ладоши. — Не будем отвлекаться. Мы привыкли болтать, а Сергей человек дела — недосуг. Значит, поговорите с женой?

— Да, сегодня же.

— А с кафелем, как вы думаете, Серёжа? Можно мне вас так называть?

— Называйте, конечно. А с кафелем… класть надо, чего ещё с ним делать?

— Но, наверное, прежде надо договориться… Сколько вы хотите за работу? Как вы считаете?

Лицо у неё было растерянное, жалкое. Сергей поморщился: работать нанимать — ласковые, про оплату говорить — кислые.

— Работа такая, сразу и не скажешь. Плитку ценят с квадрата. Значит, замерим, тогда и определимся, — сказал он без всякого интереса, лично ему все эти дела и разговоры до лампы, не хотите, так и не надо.

— Ну что ж, хорошо, — неуверенно согласилась Христина Афанасьевна.

Александр усмехнулся и сказал, обращаясь к матери:

— В принципе, можно составить программу для ЭВМ. Вся сложность в определении коэффициентов к базовой величине. Машина должна учесть вечерний характер работ, средний уровень зарплаты, качество, дефицит наёмной рабочей силы. Что ещё?

— А ну тебя! — отмахнулась Христина Афанасьевна. — Я думала, он всерьёз. Человеку надо заработать, а нам — сделать ремонт.

— Между прочим, мама, — сказал Александр, вдруг надувшись и выпучив серенькие свои глазки, — между прочим, я не шучу. Если уж делать такие вещи, так делать по науке. По крайней мере, максимально объективно.

— А кто определит качество? — спросил Сергей. — Машина, что ли?

— Оценивает тот, кто заказывает работу, — невозмутимо ответил Александр. — Я думаю, мы люди разумные, поймём друг друга. Ни вам неинтересно плохо работать, ни нам — привередничать. Делайте нормально, и всё у нас пойдёт по-нормальному. По науке!

В кухню стремительно вошёл Андрей Леонидович и вслед за ним, держась за край свитера, хвостиком — Павлик.

— Вива республика! Шестая глава! — торжественно произнёс Андрей Леонидович, вскидывая сжатый кулак. — Рот фронт!

Павлик вскинул кулачок и пропищал:

— Вива республика! Долой тиранов!

— Ой, Андрюша, какой ты молодец! — Христина Афанасьевна так и всплеснула руками от радости. — Значит, освободился и поможешь в нашем трудном деле.

— А я думал, "молодец" за шестую главу, — сказал Андрей Леонидович весело и прошёлся по кухне, припадая на правую ногу. Павлик проехался вслед за ним, как на прицепе.

— Речь зашла об оплате за плитку, — с нервной торопливостью начала Христина Афанасьевна, стараясь не глядеть на сына. — Вот Сергей говорит, что обычно берут с квадратного метра.

— Разумно, вполне разумно с квадратного метра, — перебил её Андрей Леонидович. — Пусть сам мастер прикинет, во сколько это нам обойдётся. Я ему верю. Честный парень.

— Да я лишнего не возьму! — горячась, искренне воскликнул Сергей.

— Думаешь, здесь лишнее дадут? — быстро спросил Андрей Леонидович, придвинувшись к нему и кивая на жену и сына. — Пустой номер. У них никогда ни копейки за душой. На табак не выпросишь. Ты со мной дело имей. Два раза в месяц, с получки, я богатый, вот эти моменты и лови.

— Ладно, усёк, — согласился Сергей. Такой поворот разговора, пусть не всерьёз, пусть в шутку, ему больше нравился.

— Усёк, усёк, — смакуя слово, повторил Андрей Леонидович. — Секущий парень. Сергей, Сергей, как по батюшке?

— Иванович.

— А по фамилии?

— Метёлкин.

— Метёлкин! — воскликнул Андрей Леонидович. — Интересная фамилия. Раньше говорили: "Пугачёв попугал господ, а Метёлкин их пометёт". Не из этих ли ты Метёлкиных?

— Не знаю. Отец смирный. Рыбачил, сети вязал — это когда в Турской жили, а теперь на кожевенном. В Осташкове, на Селигере.

— О! Знаменитые места. Волоки, монастыри, курганы. Древнейшая русская земля. Кривичи жили, славянские племена.

— Вы бывали в тех местах? — спросил Сергей.

— До войны. Копался в старинных рукописях у монахов. Монастырь там был, — Андрей Леонидович поморщился, пытаясь вспомнить название, с досадой взлохматил седой вал на затылке. — Вылетело.

— Нилова пустынь?

— Нет, как-то по-другому.

— Никола-Рожок?

— Точно! — Андрей Леонидович азартно, смакуя слова, произнёс: — Никола-Рожок! Какое пронзительное название! В те годы там жили монахи, вымирающее племя когда-то весьма деятельных людей. Помнится, меня поразило тогда, какую гигантскую работу проделали монахи на острове: насадили сады, укрепили берега каменными плитами, а сам монастырь — крепость! Интересно, что там сейчас?

— Реставрация. Многие годы была детская исправительная колония…

— Представляю, что натворили там шалые отроки.

— Да, всё ободрали, поломали.

— Как сильно в нас ещё варварство! — воскликнул Андрей Леонидович, не обращая внимания на укоризненные взгляды Христины Афанасьевны. — Древнейший монастырь — под колонию, этакое заведение. Сами собственное богатство разрушили. И во многих местах так, весь наш Север испакостили.

— Осташковцы тут ни при чём, — возразил задетый за живое Сергей. — Наши, наоборот, всю дорогу воевали за этот монастырь. Я ещё в школе учился, горком комсомола и музей за это дело брались, в газеты писали. В конце концов добились, очистили. Вообще, у нас интересно, места интересные, Волга берёт начало, путь здесь проходил из Новгорода в Торжок, раскопки здесь в Березовском городище. Вот вы историк, наверное знаете, читали: в одном из курганов, возле озера Щебериха, древнего купца откопали — при нём железные гирьки, ножик, бронзовые чашки от весов. Не слышали?

— Нет, не слышал. А ты что, участвовал в раскопках?

— Ездил смотреть. В отпуск приезжали, мы каждое лето дочку возим к моим старикам. У отца катер, я обычно рыбачу на Близне, речушка такая есть, а через Березовский плёс — Залучье, село большое, там ещё на холме могила генерала Шевчука. Так вот, мужички из Залучья подряжались на земляные работы, рассказывали, я и сгонял поглазеть.

Андрей Леонидович, внимательно слушавший Сергея, одобрительно кивнул.

— Любознательный. Учишься?

— В строительном, на заочном.

— Значит, инженером будешь?

Сергей пренебрежительно махнул рукой:

— А, не очень-то и хочется. Честно говоря, мне и без диплома не скучно. Каменщик — всегда на стенке, воздух свежий, ветерком обдувает, сам себе хозяин, и вид отличный. И при всём том гегемон!

Андрей Леонидович раскатисто расхохотался, и смех его был таким молодым, заразительным, что вслед за ним засмеялись и Христина Афанасьевна, и Сергей, и Павлик, и даже Александр снисходительно хмыкнул.

— Не хочешь и учишься? — спросил Андрей Леонидович, продолжая смеяться. — Как же так?

— Жена заставляет, — в шутку ответил Сергей. — Не может, чтоб муж был простым рабочим, хочет быть инженершей.

— Ну, ну, так я и поверил. — Андрей Леонидович рубанул рукой, как бы завершая разговор и явно намереваясь исчезнуть из кухни, но Сергей вспомнил про книжку и, решив, что настал самый подходящий момент, сказал:

— После праздников зачёт по диамату. "Роль труда" Энгельса. У вас не будет книжки на несколько дней?

— Почему же не будет? Будет. Пошли.

В кабинете из левого крайнего шкафа, одного из пятнадцати, а может и двадцати, стоявших вдоль стен, Андрей Леонидович сразу извлёк тоненькую брошюрку.

— Вот тебе "Роль труда". — Он повертел брошюрку, полистал, размышляя о чём-то, и протянул книжку Сергею. — Держи. Будут вопросы, не стесняйся, хотя ты парень, видно, не из робкого десятка.