Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи (книга 2)

В нашем распоряжении находятся собственноручные письма Клайва Ньюкома, в которых он сообщает о своем намерении прожить два года в Италии, всецело посвятив себя изучению живописи. Помимо профессиональных, были у него и другие сокровенные причины оставаться подольше вдали от родины, - он надеялся таким образом исцелить томивший его сердечный недуг. Но перемена атмосферы частенько излечивает больного даже быстрее, чем он надеялся; к тому же установлено, что юноши, движимые благим намерением углубиться в занятия, подчас не исполняют его, отвлеченные от дела какой-нибудь случайностью: развлечением, обязательством иди иной достойной внимания причиной.

Два или три месяца юный Клайв усердно трудился в Риме над своими полотнами, втайне терзаемый, вероятно, муками испытанного им разочарования; он рисовал натурщиков, писал без разбора все, что только манило его глаз по ту и по ату сторону Тибра; работал до ночи в натурном классе - словом, был образцом для всех остальных молодых живописцев. Симптомы его сердечного недуга начинали слабеть. Он стал интересоваться делами товарищей; искусство оказывало свое целительное воздействие на его израненную душу, никогда, впрочем, не терявшую жизнеспособности. Встречи художников в Греческой кофейне и на частных квартирах были веселы, оживленны и приятны. Клайв курил свою трубку, выпивал стаканчик марсалы, пел соло и весело подтягивал в общем хоре, как самый беззаботный из мальчишек. Он был коноводом в кружке художников и их общим- любимцем; а чтобы люди любили тебя, уж конечно, необходимо, чтобы и ты, со своей стороны, относился к ним с приязнью.

Помимо художников, у него, как он сообщил нам, было в Риме еще и другое общество. Каждой зимой в этой столице собирается веселая в приятная колония англичан, разумеется, не всегда одинаково родовитая, светская и любезная. В год появления там Клайва несколько очень приятных семей проводило там зиму, расселившись вокруг площади Испании - этого пристанища всех иностранцев. Недавно, просматривая путевые записки почтенного мосье де Пельница, я нашел забавное сообщение о том, что сто двадцать лет назад этот квартал, эти улицы и дворцы (сохранившиеся почти в том же виде) были, как и нынче, местом обитания знатных иностранцев. С одним или двумя из этих господ Клайв успел свести знакомство еще на родине во время охотничьего сезона; других встречал в Лондоне в недолгий период своих светских выездов. Будучи юношей весьма подвижным, а посему изящно танцующим разные польки и прочее; располагая хорошими манерами и приятной внешностью, а также щедрым кредитом в банке принца Подокна или у другого какого-нибудь банкира, мистер Ньюком стал желанным гостем в этом римско-британском обществе и его столь же охотно принимали в благородных домах, где пьют чай и танцуют галоп, как и в дымных тавернах и захолустных квартирах, где сходились его бородатые друзья художники.

Встречаясь друг с другом изо дня в день и из вечера в вечер в картинных галереях и музеях, куда толпами стекаются туристы, а также в аллеях Пинччо и на церковных богослужениях, англичане, обитающие в Риме, поневоле сближаются между собой и даже порой начинают дружить. У них имеется своя читальня, в которой вывешиваются объявления с перечнем предстоящих на неделе экскурсий, праздников и церемоний: тогда-то открыты галереи Ватикана; назавтра - день такого-то святого; в среду - вечерня с музыкой в Сикстинской капелле; в четверг папа будет благословлять животных: коней, овец и прочую тварь; и стадо англичан несется смотреть, как освящают стадо ослов. Одним словом, древняя столица цезарей и святилище католиков, поражающее великолепием и обильное церемониями, поделено на участки и приспособлено для развлечения бриттов; и мы толпою бежим на торжественную мессу в соборе святого Петра или на пасхальную иллюминацию, точь-в-точь как, заслышав колокольчик, спешим в балаган поглядеть на бушменов или на фейерверк в Воксхолле.

В одиночку любоваться фейерверком или смотреть бушменов - скучнейшее занятие! По-моему, лишь немногие отважатся на подобную одинокую вылазку, большинство же предпочтет спокойно выкурить трубочку дома. Отсюда следует, что если Клайв ходил на все упомянутые зрелища, а он ходил, то, значит, ходил он в компании, а раз он ходил в компании и даже искал ее, то надо предполагать, что некое маленькое обстоятельство, огорчавшее его в Баден-Бадене, не доставляло ему прежних душевных тревог. По правде говоря, соотечественники наши в чужих краях приятней, чем дома, - они здесь отменно гостеприимны, любезны и преисполнены желания получать удовольствие и доставлять его. По шесть раз в неделю встречаете вы в тесном римском кружке какое-нибудь семейство, которое потом в огромном Лондоне не увидите и дважды в сезон. Когда же кончается пасха и все уезжают из Рима, вы прощаетесь со знакомыми, искренне опечаленные разлукой: в Лондоне вам приходится так нещадно разбавлять нектар своей любезности, что постепенно он совсем теряет природный вкус. Когда по очереди отбыли милые семейства, с коими Клайв провел столь приятную зиму, и карета увезла адмирала Фримена, чьих миловидных дочек он застал однажды в соборе святого Петра целующими ногу святого; и по улице проплыл семейный ковчег Дика Денби, со всеми прелестными маленькими Денби, славшими ему из окошек воздушные поцелуи; и эти три грации - мисс Баллиол, с которыми он провел как-то чудесный день в катакомбах; и прочие друзья, один за другим, покинули славную столицу с любезными словами, горячими рукопожатиями и обещаньями встретиться в другой, еще более славной столице на берегах Темзы, юный Клайв упал духом. Конечно, Рим есть Рим, но любоваться им лучше в своей компании; в Греческой кофейне по-прежнему дымили художники, но одних художников и табачного дыма нашему герою было мало. Коли мистер Клайв не Микеланджело и не Бетховен и его талант не сродни нелюдимому, мрачному, исполинскому гению, сияющему; как маяк, о подножье которого в бурю с грохотом разбиваются волны, тут уж ничего не поделаешь; он таков, каким создало его небо, - смелый, честный, веселый и общительный, и конечно же людям более угрюмого нрава он не придется по вкусу.