Ветер рождает бурю

Стоя на левом крыле капитанского мостика, Роберт Бивер вводил свое судно в порт. Бывалый моряк, сорок лет проплававший на торговых судах, Бивер был капитаном «Сокола» около года. Когда-то в молодости, едва получив диплом капитана, Роберт Бивер приобрел собственную шхуну и, курсируя между южными островами Тихого океана, вел бойкую торговлю копрой. Но шхуна разбилась на рифах во время урагана, и на этом его карьера судовладельца окончилась. За недолгий срок пребывания на «Соколе» Бивер создал себе в глазах хозяев репутацию верного служаки. Из всех пароходов, принадлежавших этой компании, «Сокол» стал самым дешевым в эксплуатации. Расходы по ремонту двигателей и механизмов были умеренными и сравнительно редкими. Если механики не справлялись с работой, Бивер немедленно выгонял их и нанимал других. Если у кочегаров уходило слишком много топлива, он ругах их на все корки, а заметив нарушение вторично, говорил: «На следующей стоянке пакуй свои пожитки!» Бивер выгадывал на чем только мог и в особенности на желудках команды. Старшему стюарду он приказывал покупать мясо самых низших сортов. Полуголодный человек работает усерднее, чем сытый, — таково было убеждение Бивера.

Однажды во время рейса в Южную Америку он, придравшись к какой-то мелочи, привязал кочегара-панамца к мачте и, верный духу капитана Блая [1], исхлестал его плеткой до полусмерти. Бивера привлекли к суду, но он сумел выкрутиться, заявив, будто кочегар замахнулся на него лопатой.

После этого случая кто-то окрестил Бивера «капитан Плетка», и эта кличка так и прилипла к нему. Но пароходная компания дорожила Бивером. За свою преданность он всегда мог рассчитывать на самые прибыльные рейсы, на самый выгодный груз. Потому-то, следуя на сей раз в Сан-Франциско, он не очень ломал себе голову над тем, что означает вся эта загадочность и какой груз ему предстоит принять. Бивер всегда считал, что начальство исполнено мудрости и печется об его интересах. А у себя на судне он хозяин, в его дела никто не вмешивается, и это — главное. Да и платят ему вовремя. А о рейсах и грузах пусть заботится начальство. Стало быть, нечего гадать, зачем его посылают в Сан-Франциско: вот уже порт, и здесь ему все скажут. Тем временем «Сокол» подходил к причалу.

— Право руля! — скомандовал капитан.

— Есть право руля! — ответил рулевой и медленно повернул штурвал.

Третий помощник Джон Хомер, стоя у машинного телеграфа, подавал команды вниз, в машинное отделение.

— Эй, Хомер, тихий ход! — крикнул капитан.

— Есть тихий ход, сэр!

Судно прижималось к стенке причала.

— Сандерс! — заорал капитан старшему помощнику, тот стоял на носу с матросами, державшими наготове швартовы. — Какого черта вы там ждете? Подавайте концы! Или, может, мне за вас бросить?

Сконфуженный грубым окриком в присутствии подчиненных, Сандерс крикнул стоявшему у борта матросу:

— Подавай!

Раскручиваясь, полетел конец, на причале его поймали. Затем второй помощник Купермен, наблюдавший за продвижением кормовой части судна, скомандовал матросам подать кормовые концы. Через несколько минут «Сокол» пришвартовался.

В последний раз оглядев судно, капитан Бивер приказал помощнику дать в машинное отделение команду остановить двигатели. Просигналив вниз, тот отправился в штурманскую рубку и записал в вахтенном журнале: «Двигатели остановлены в 8.45». Потом вышел из рубки и, подозвав судового плотника Кнута Нельсона и матроса О'Райли, велел им подать трап и закрепить сетку. Нельсон уже поднимался на палубу, когда навстречу ему вылетел — плащ внакидку — матрос Джек Мартин.

— Куда тебя несет? — удивился Нельсон.

— Нельзя ли без дурацких вопросов?

— Что, не терпится?

— А тебе-то что? Ну, не терпится.

— Уж так она заждалась! — засмеялся Нельсон.

— Четыре месяца — не шутка. Заждалась.

— А как ее зовут, твою новую зазнобу? Луиза, Мэри, Элен?

— Не угадал. Сузи. Да я же тебе о ней рассказывал.

— Ты мне о стольких рассказывал, всех и не упомнишь!

— Завидуешь, приятель! Или решил сыграть роль строгого папаши?

— Эх, Джек, если б я тебя не знал, я сказал бы: пустая у тебя башка!

Мартин посмотрел на Нельсона.

— Это тебе только кажется, будто ты меня знаешь!

— Нет, знаю все-таки. Как-никак — на третьей посудине вместе ходим. Ну, а за этот рейс я изучил тебя, пожалуй, лучше, чем свой фуганок.

— Хорошенькое сравнение! Я тебе, Нельсон, не фуганок! Агитируй кого хочешь, а меня твоими бредовыми политическими идеями не проймешь. Я, брат, тоже тебя изучил.

Оба засмеялись, и Нельсон потрепал Мартина по плечу.

— Ступай, а то как бы не охладела к тебе твоя девчонка.

— Не бойся, не охладеет. Я предупредил ее, она ждет.

— Хвастун ты, Джек! По совести сказать, ты славный малый, только дурачина!

— Это я тоже слышал: дурачина, хоть и с образованием. И так далее, и тому подобное. Ну, пока! — И Мартин зашагал по длинному причалу. У ворот ему попались навстречу двое хорошо одетых мужчин, один из них держал в руке портфель. Посторонившись и пропустив их на причал, Мартин вышел на улицу и окликнул проезжавшее такси.

А те двое направились к «Соколу» и, осмотревшись по сторонам, стали осторожно подниматься по трапу. На палубе стоял матрос. Это был Нельсон.

— Где можно видеть капитана? — спросил один из незнакомцев.

— Он у себя в каюте, сэр!

Стук в дверь заставил капитана Бивера вскочить. Он отворил и, увидев пришедших, узнал в одном из них Уоррена Коллинза, представителя пароходной компании на Восточном побережье.

— Прошу вас, господа, — сказал капитан, жестом предлагая им войти. — Располагайтесь. Вот уж, право, не ожидал увидеть вас здесь, мистер Коллинз. Ведь три недели тому назад в Нью-Йорке вы благословили меня в путь.

— Как видите, пришлось приехать, — ответил Коллинз. — Капитан Бивер, разрешите представить вас мистеру Мэтьюзу, сотруднику государственного департамента.

С видом радушного хозяина Бивер пожал обоим руки.

— Разговор будет конфиденциальным, — проговорил Коллинз.

— Понимаю, сэр!

Капитан захлопнул иллюминатор, запер дверь на ключ и вернулся на свое место за письменным столом.

— Мистер Мэтьюз подсел ко мне в вагон в Вашингтоне, — сообщил Коллинз, — и мы приехали сюда вместе, чтобы встретить ваш пароход. Вам дается задание, которое вас наверняка заинтересует. Но, пожалуй, лучше, чтобы мистер Мэтьюз сам ввел вас в курс дела.

— С удовольствием! — Мэтьюз поставил на стол портфель, открыл его и вытащил оттуда бумаги. — Капитан Бивер, я прибыл с чрезвычайно важным поручением. Оно связано с некоторыми осложнениями международного характера. Быть может, вы считаете, что война для нас действительно кончилась? Должен вас разочаровать. Она только начинается.

Капитан Бивер с недоумением взглянул на Коллинза. Тот кивнул, подтверждая слова представителя государственного департамента. А Мэтьюз закурил и, выпустив струйку дыма, положил сигарету в пепельницу, как бы готовясь к долгому разговору.

— Я имею в виду войну, которая идет в России, — заговорил он, наконец, глядя на капитана. — Похоже, что большевики сумели поднять весь народ на борьбу с законными властями. В семнадцатом мы полагали, что это — ну, как бы вам сказать — обычная демонстрация протеста, какие любят устраивать европейцы, денек пошумят, и тем все кончится. Но теперь дело зашло так далеко, что под угрозой оказалась безопасность нашей собственной политической системы. Да и не только нашей, но и западноевропейской.

Мэтьюз вытащил платок и вытер лоб. Капитан, воспользовавшись паузой, налил себе воды. Коллинз вытянул ноги поудобнее и откинулся на спинку кресла.

— Этой революцией, — снова заговорил Мэтьюз, — охвачены уже две трети России, и, если не будут приняты срочные меры, в ближайшие месяцы вся страна окажется под властью большевиков.

— А как же их армия, мистер Мэтьюз? — спросил капитан. — Ведь у русских большая армия!