Трое на четырех колесах

- Шляпы! - повторил он. - Позвольте мне подумать. Да... да! - Тут по его лицу пробежала счастливая улыбка уверенности. - У меня действительно есть шляпы. Только почему вы меня об этом спрашиваете?

Джордж объяснил, что ему нужна дорожная шляпа, причем просил "обратить усиленное внимание на то, чтобы шляпа была хорошая".

Лицо человека сразу потухло.

- А! Вот уж тут я не могу быть вам полезным - если бы вам понадобилась плохенькая, скверная шапчонка, годная разве на то, чтобы вытирать окна, я бы вам предложил самую подходящую; но хороших шляп - нет! Мы их не держим. Впрочем, подождите минутку! - прибавил он, видя недоумение и разочарование на выразительной физиономии Джорджа и открывая один из ящиков. - Тут у меня есть одна шляпа, хотя и не совсем хорошая, но не такая негодная, как весь мой остальной товар. Вот! Что вы о ней скажете? Можете вы удовлетвориться такой шляпой?

Джордж одел ее перед зеркалом и, выбрав подходящую фразу из книжки, сказал:

- Эта шляпа мне достаточно удобна. Но думаете ли вы, что она мне к лицу?

Человечек отступил на несколько шагов и поглядел на Джорджа орлиным оком:

- Говоря откровенно - нет!

Затем он повернулся ко мне и Гаррису и прибавил:

- Красота вашего друга очень тонкая - она есть, но ее можно не заметить. И именно в этой шляпе ее можно не заметить!

Тут Джордж догадался, что пора прекратить эксперимент.

- Все равно, - сказал он, - а то мы опоздаем на поезд. Сколько она стоит?

- Самая большая цена за эту шляпу четыре шиллинга и шесть пенсов; она и того не стоит! Прикажете завернуть в желтую или белую бумагу?

Джордж отвечал, что возьмет ее как есть, заплатил деньги и вышел из лавки. Мы последовали за ним.

На Фенчер-стрит надо было расплатиться с извозчиком; мы сторговались на пяти шиллингах. Он еще раз отвесил нам изящный поклон и попросил передать привет австрийскому императору.

Сев в поезд, мы обсудили оба случая и должны были признать, что два раза провалились с позором. Джордж разозлился и выкинул книгу за окошко.

Наш багаж и велосипеды оказались в целости на пароходе, - и ровно в полдень, с приливом, мы поплыли вниз по реке, к морю.

ГЛАВА V

Необходимое отступление от темы. - Поучительная история. - Достоинство этой книжки. - Журнал, который не совсем удался. - Его программа. - Еще одно достоинство этой книжки. - Старая тема. Третье достоинство этой книжки. "Какой это был лес?" - Описание Шварцвальда.

Рассказывают об одном шотландском парне, который, собираясь жениться на любимой девушке, выказал типичную шотландскую осторожность. После многочисленных наблюдений в своем кругу, он заметил, что большинство браков приводит к плачевным результатам только вследствие ложного представления, которое складывается у жениха или невесты друг о друге. Это представление всегда прекрасно, всегда преувеличенно. И он решил избегнуть обычного разочарования: не должно быть преувеличенных достоинств - и не будет разбитого идеала. Поэтому, сделав предложение, парень говорил честно:

- Я бедняк, я не могу дать тебе ни денег, ни земли, Дженни.

- Но ты отдаешь мне самого себя!

- Я хотел бы дать тебе что-нибудь, кроме себя. Лицо-то у меня не слишком красивое.

- Нет, нет! Другие парни куда хуже тебя.

- Я не видал таких, милая, и не хотел бы видеть.

- Честный прямой человек, Дэви, на которого можно положиться, лучше, чем беспутный красавец; такой только на девушек заглядывается, да горе в дом приносит.

- Ты на это не рассчитывай, Дженни: бывает, что не из-за самого пестрого петуха на птичьем дворе перья летят!.. Всем известно, как я за каждой юбкой бегал, и тебе со мной нелегко придется.

- Но ты добрый! И ты очень любишь меня, я это знаю.

- Да, люблю, хотя не знаю, долго ли буду любить. И я добрый тогда, когда все делается по-моему. Я не терплю, чтобы мне перечили. У меня дьявольский характер, это тебе и мать моя скажет: я весь в отца, а он и к старости не исправился!

- Ты очень строг к себе. Ты честный человек, Дэви. Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь. Ты будешь хорошим мужем, и мы заживем счастливо.

- Может быть, но я сомневаюсь. Тяжкое это дело для жены и ребят, когда человек не может оторваться от бутылки, а мне без выпивки не обойтись, как рыбе без воды! Пью, пью - и не могу напиться.

- Но ты хороший парень, когда в трезвом виде?

- Бывает, если все делается по-моему.

- Однако ты не оставишь меня и будешь для меня работать?

- Вероятно, не оставлю; но о работе ты не толкуй - терпеть не могу и думать-то о ней!

- Во всяком случае, ты будешь стараться?

- Из моего старанья добра не выйдет, я даже - и не думаю, чтобы ты им осталась довольна. Мы все слабые греховодники, а я - самый слабый из всех.

- Ну-ну! Зато ты правдив. Многие парни чего не пообещают бедным девушкам, а потом только губят их! Ты поговорил со мной честно, и я пойду за тебя: посмотрим, что из этого выйдет.

О том, что из этого вышло, история умалчивает, но всякий поймет, что после такого разговора женщина не имела права ни жаловаться, ни упрекать. Может быть, она это все-таки делала вопреки логике - это и с мужчинами случается, - но у мужа оставалось благотворное сознание того, что он предупредил жену обо всем, и, следовательно, никакие упреки им не заслужены.

Я хочу быть таким же честным, как шотландский жених. Я хочу предупредить читателя обо всех недостатках моей книги. Я не хочу, чтобы за нее принимались с надеждами, которым суждено разбиться. Я не хочу никаких недоразумений. Из моей книжки никто не извлечет никакой пользы.

Если кто-нибудь думает, что, прочтя ее, можно потом отправиться путешествовать по Германии и Шварцвальду, - то это большая ошибка: он заблудится очень скоро, и чем дальше заберется, тем больше наживет себе хлопот. Распространять полезные сведения мне не удается; это не мое дело. Я прежде думал иначе, но теперь научен опытом.

На заре своей карьеры журналиста я сотрудничал в журнале, который был предшественником многих нынешних популярных изданий. Наша цель, которой мы гордились, заключалась в том, что мы соединяли приятное с полезным. Различать - что именно было приятно, а что полезно - предоставлялось читателям.