Формула жизни. Сборник рассказов (СИ)

Есть же в Москве райончики с запутанной планировкой! Отмечаю про себя, как она основательно подошла к описанию пути - раз уж договорились встретиться, сбоя не должно быть.

Из библиотеки отправляюсь пораньше, и не зря. В Замоскворечье традиционные тишина и спокойствие, чем оно в свое время привлекло многих известных российских интеллигентов, некогда проживавших на этих улицах. Народ, по-видимому следуя традиции пораньше засыпать, заложенной купечеством ещё в девятнадцатом веке, засел по домам, так что даже спросить некого. Больше по наитию, чем следуя Нининым ориентирам, выхожу к спортивному клубу и, найдя нужный мне вход, попадаю в тихий и просторный вестибюль. Вахтёр в тёмно-синей форменной одежде, строго выпрямившись на стуле перед вахтенным столом, вопросительно смотрит на меня, пока я подхожу к нему.

- А что, отец, команда по ручному мячу закончила тренировку?

- Да нет, вон слышишь, всё бегают. - Я прислушиваюсь, и в гулкой тишине фойе становятся слышны глухие крики и трель свистка. Мне приходит в голову мысль.

- Послушай, отец, я пойду посмотрю, как они играют, - и вижу сомнение и колебание в глазах вахтёра.

- А кто там у тебя? - спрашивает он.

- Знакомая. Хорошая знакомая, - и весь мой вид демонстрирует чистоту и искренность намерений. Он разрешает, посоветовав подняться на балкон и рукой указав дверь.

На лестничной клетке темно. Я безуспешно пытаюсь найти выключатель, а потом, держась за перила, на ощупь поднимаюсь по лестнице. Дверь угадывается по щёлочке света внизу. Нащупываю дверную ручку, и оказываюсь на балконе.

Снизу раздаются крики, слышен взрывной, дробный топот ног. Отодвигая со своего пути стулья, подхожу к краю балкона и заглядываю вниз. Мне виден почти весь спортзал.

Раскрасневшиеся, разгоряченные девчата носятся по площадке. Передавая друг другу мяч, прорываются через защиту к воротам противника и, прыгая вперёд, уже в падении бросают его в ворота, скользя после приземления по полу. Ничего себе! Жёстко девушки играют!

Тренировка идёт к концу, но страсти на площадке накалены до предела. Нахожу глазами Нину. Скажи мне кто три дня назад, что вот эта девушка, которую Володя назвал Королева, играет в ручной мяч, не поверил бы. Какие напор, стремительность, резкость и сила бросков!.. И эти жёсткость и бескомпромиссность в борьбе с защитой противника...

Хм-м... Что-то я явно упустил при первом знакомстве, какие-то важные черты характера не подметил. Где были мои глаза?.. Или я решил для себя, кто она такая, и этим удовлетворился, раз и навсегда создав для себя представление о ней? Вот те раз! Век живи, век учись. Вчера было одно, завтра другое.

Я как-то незаметно стал "болеть" за её команду. А они молодцы, не подвели, оправдали мои надежды.

Раздаётся длинный свисток, тренер выходит на площадку, а вокруг собираются крепкие фигуристые девчата, многие едва не одного роста с довольно высоким тренером. Румянец играет на молодых оживленных лицах, короткие хвосты волос самого разного цвета, от смоляного черного до светло-русого, перетянутые цветными ленточками, возбужденно мотаются в разные стороны. Все, можно сказать, "в мыле", всё ещё тяжело дышащие и возбуждённые игрой. Тренер что-то говорит, они ему эмоционально отвечают, что-то доказывают - идёт обсуждение игры.

Мне тут больше делать нечего, и я, на ощупь, спускаюсь по тёмной лестнице. Вахтёр на сей раз встречает меня намного приветливее и явно расположен к беседе.

- Что, закончили? Слушай, здоровые девки! Кровь с молоком! Я видел, как они играют. Это ж страсти господни, как они толкаются, да падают. Регби, чистое регби.

- А у вас и регбийная команда есть? - так, просто чтобы поддержать разговор, спрашиваю я. Вахтёр немного даже обижен.

- А как же! В первой лиге играют! - И тут меня осеняет, что, судя по игре, и команда по ручному мячу не такие уж любители.

- Слушай, отец, а вот эти девчата, они что за команда? - и уже спросив, понял, что своим вопросом вселил подозрение в душу вахтёра. Он, прищурившись, внимательно смотрит на меня.

- Так ты ж сказал, что там твоя хорошая знакомая? А не знаешь, что она за сборную "Торпедо" играет?

Мне действительно нечем крыть его козырь. Приходится выкладывать начистоту, что познакомился недавно и не успел узнать о таких интересных подробностях. Говорить правду чаще всего самое лучшее, что мы можем сделать. И потом, не надо обременять память, где и когда слукавил. Раз приняв такое правило - с некоторыми исключениями, потому что правил нет без исключений - настолько облегчаешь себе жизнь! Так что вахтёр мне поверил.

Мы с ним ещё потолковали о футболе. Он вспомнил Стрельцова и былую славу "Торпедо", рассказал несколько историй о легендарных голах, но тут послышались голоса, и в фойе начали выходить девушки. Нина сразу направилась ко мне, по пути обернувшись и попрощавшись с остальными. Я хотел взять у неё спортивную сумку, но она не дала, сказав:

- Ничего, я сильная.

- Я видел.

- Что ты видел? - и так мы перешли на ты, и в этом не было грубости, но даже скорее наоборот, признание близости наших отношений.

- Смотрел с балкона, как вы играли.

- Как, Трофимыч пустил?! - вахтёр услышал своё имя и ответил за меня.

- Пустил, пустил. За погляд денег не берут, - пошутил он, и приятельски подмигнул мне.

- Ну что, идём? - спросила она.

Мы попрощались с Трофимычем, и вышли на улицу. Здесь царили темнота, тишина и отнюдь не весенняя прохлада. Голоса ушедших вперёд девушек затихали вдали.

И в метро и в троллейбусе было малолюдно. Мы сидели рядом, прижавшись друг к другу плечами, и разговаривали о всякой всячине. Я рассказывал о себе, она описывала эпизоды из своей жизни, связанные с учебой, работой, спортом, но некоторые темы мы обходили - я чувствовал, что ещё не время задавать более откровенные вопросы. Пока выяснил, что около года назад она приехала из Орла, где работала после института, занимаясь экономическим планированием на заводе. С её слов, работа была интересная - требовала и знаний, и умения быстро разбираться в проблемах, связанных с разработкой, изготовлением и установкой производственных линий для пищевой промышленности. В Орле у неё родители, два старших брата и много других родственников.

В общежитии они живут с Верой, которую я видел в первый день, хотя обычно девушек селят по четыре человека в комнате.

Ручным мячом увлеклась ещё в школе; перед отъездом из Орла выступала в городской команде. Сказала об этом вскользь, но я так понял, что уровень у неё довольно высокий. Ещё играла в баскетбол, но в итоге ручной мяч победил. Я спросил, пробовала ли она индивидуальные виды спорта, но она сказала, что ей нравятся игровые, командные, добавив с улыбкой: "Люблю быть среди людей". Я понимал, о чём идёт речь. Часто, гоняя футбольный мяч на тренировках или в импровизированных матчах, на себе ощущал коллективный дух, общее стремление к победе. Что-то в этом есть, в командных играх, какое-то другое качество, другие отношение и настрой, чем в индивидуальных видах спорта.

С Ниной было просто хорошо, и тема разговора не имела особого значения. Нить беседы мы направляли вдвоём, как будто играли дуэтом партитуру. И ещё я обнаружил, что она хорошо чувствует собеседника и подтекст разговора. Разумеется, она не могла знать каких-то специфических студенческих шуток, равно как и я не понял бы многое из её профессионального опыта, но мы и не затрагивали такие темы - нам без этого хватало, о чём говорить.

На меня нашло какое-то интересное и непривычное состояние: не надо думать, что было, и заботиться о том, что впереди, но вся жизнь словно сосредоточилась в одном этом разговоре, в ощущении её тёплого плеча, и как будто ничего больше нет, да и не надо, за пределами постепенно пустеющего троллейбуса. Он плыл как островок в безбрежном временном пространстве жизни; сам по себе, без связи с нашим остальным бытием. Так в детстве можно было построить себе шалаш в укромном месте, и не думать о том, что происходит за его пределами, просто наслаждаясь уединённостью.