Агасфер (Вечный Жид) (том 2)

- Простите, дело это касается вас или меня? Для кого из нас вы желаете сохранить разговор втайне?

- Для вас... исключительно для вас!

- Тогда... - с удивлением сказал господин Гарди, - прошу вас начинать... у меня нет тайн от моего друга...

После нескольких минут молчания Роден заговорил, обращаясь к господину Гарди:

- Я знаю, что вы достойны тех похвал, которые раздаются в ваш адрес, поэтому... вы заслуживаете симпатии любого честного человека...

- Надеюсь...

- И, как честный человек, я пришел оказать вам услугу.

- Какую услугу?

- Я пришел открыть вам ужасное предательство, жертвой которого вы стали.

- Мне кажется, что вы ошибаетесь...

- У меня есть доказательства.

- Доказательства?

- Да, письменные доказательства... той измены, которую я хочу вам открыть... Они здесь... со мною. Человек, которого вы считаете своим другом... вас бесчестно предал...

- Его имя?

- Господин Марсель де Блессак, - отвечал Роден.

При этих словах де Блессак задрожал. Мертвенно бледный, словно пораженный громом, он едва мог прошептать прерывающимся голосом:

- Ме... месье...

Не взглянув на друга, не замечая ужасного смущения, господин Гарди схватил его за руку и воскликнул:

- Тише... молчите... друг мой... - А затем с блестящим от негодования взором, не сводя с Родена глаз, он произнес презрительно и уничтожающе:

- А!.. вы обвиняете господина де Блессак?

- Обвиняю! - ясно произнес Роден.

- А вы его знаете?

- Я его никогда не видел...

- В чем же вы его упрекаете?.. Как осмеливаетесь вы говорить, что он мне изменил?

- Позвольте... два слова! - сказал Роден с волнением, которое он, казалось, насилу сдерживал. - Как вы думаете: честный человек, видя, что другого честного человека готов задушить злодей, должен или не должен крикнуть: берегись... душат?

- Конечно... но какое отношение...

- По-моему, иногда предательство столь же преступно, как и убийство... Поэтому я и решился стать между палачом и его жертвой...

- Палач? Жертва? - все с большим и большим удивлением переспрашивал господин Гарди.

- Почерк господина де Блессак вам, конечно, знаком? - спросил Роден.

- Да!

- Тогда прочтите это...

И Роден подал господину Гарди письмо, вынув его из кармана.

В эту минуту фабрикант в первый раз взглянул на своего друга... и невольно отступил на шаг, пораженный смертельной бледностью этого человека, который, не обладая обычным для изменников наглым бесстыдством, вынужден был молчать.

- Марсель! - с ужасом воскликнул господин Гарди, лицо которого исказилось от неожиданного удара. - Марсель!.. как вы бледны!.. отчего вы не отвечаете!..

- Марсель!.. так это вы господин де Блессак? - притворяясь огорченным и удивленным, промолвил Роден. - Ах... если бы я знал...

- Да разве вы не слышите, Марсель, что говорит этот человек? воскликнул фабрикант. - Он утверждает, что вы мне подло изменили...

И он схватил руку друга. Рука была холодна как лед.

- О Боже! Он молчит... он не отвечает ни слова! - и господин Гарди в ужасе отступил.

- Раз я нахожусь в присутствии господина де Блессак, - сказал Роден, то я принужден спросить его, осмелится ли он отрицать, что несколько раз писал в Париж, на улицу Милье-дез-Урсен, на имя господина Родена?

Господин де Блессак молчал.

Господин Гарди, не веря собственным ушам, судорожно развернул поданное ему Роденом письмо... и прочитал несколько строк, прерывая чтение восклицаниями горестного изумления. Ему не нужно было читать письмо до конца, чтобы убедиться в ужасном предательстве своего друга. Господин Гарди пошатнулся... При этом страшном открытии, заглянув в эту бездну низости и подлости, он почувствовал, как закружилась его голова, и он едва устоял на ногах. Проклятое письмо выпало из его дрожащих рук. Но вскоре гнев, презрение и негодование вернули ему силы, и он бросился, побледневший и страшный, на господина де Блессак.

- Негодяй!!! - воскликнул он, уже занеся для удара руку, но, опомнившись вовремя, с ужасающим спокойствием промолвил: - Нет... это значило бы замарать свою руку!.. - И, обернувшись к Родену, он прибавил: Не коснуться щеки предателя должна моя рука... а пожать благородную руку, решившуюся мужественно сорвать маску с изменника и подлеца...

Растерявшись от стыда, господин де Блессак пробормотал:

- Я... готов дать вам удовлетворение... я...

Он не смог закончить. За дверьми послышались голоса, и в комнату вбежала, отстраняя удерживавшего ее слугу, пожилая женщина, взволнованно повторяя:

- Я говорю вам, что мне необходимо видеть вашего господина немедленно...

Услыхав этот голос и увидав бледную, заплаканную, испуганную женщину, господин Гарди забыл об изменнике, Родене, о гнусном предательстве и, со страхом отступив назад, воскликнул:

- Госпожа Дюпарк! вы здесь? что случилось?

- Ах! страшное несчастье...

- Маргарита? - раздирающим голосом воскликнул Гарди.

- Она уехала.

- Уехала? - повторил Гарди, пораженный как громом. - Маргарита?.. уехала?..

- Все открыто... Ее мать увезла ее третьего дня! - слабым голосом отвечала несчастная женщина.

- Маргарита уехала!.. Неправда!.. меня обманывают!.. - воскликнул господин Гарди. - И, ничего не слушая, он бросился, как помешанный, из дома, вскочив в карету, которая ждала господина де Блессак, и крикнул кучеру:

- В Париж! во весь опор!

В ту минуту, когда карета стрелой помчалась к Парижу, сильный порыв ветра донес звуки боевой песни, с которой _волки_ поспешно шли к фабрике.

5. НАПАДЕНИЕ

Когда господин Гарди исчез, Роден, не ожидавший такого поспешного отъезда, медленно направился к фиакру. Но вдруг он остановился и вздрогнул от радостного изумления, увидав маршала Симона, идущего с отцом к одному из флигелей дома. Их что-то задержало, и отец с сыном еще не успели до сих пор ни о чем переговорить.

- Прекрасно! - сказал Роден. - Одно другого лучше! Только бы удалось моему человеку найти и уговорить малютку Пышную Розу.

И он торопливо подошел к экипажу. В это время приближающиеся звуки боевой песни _волков_ достигли ушей иезуита; поставив ногу на подножку экипажа, Роден с минуту прислушивался к этому пока еще отдаленному шуму, а затем пробормотал, усаживаясь в карете: