Рассказы из сборника Пестрая компания

Люббок протянул руку за стойку, снял с полки бутылку виски и стакан. Не говоря ни слова, он плеснул немного напитка в стакан и протянул девушке. Та, без улыбки, взяла виски и осушила его одним глотком.

Они молча сидели в унылой клинической аудитории для студентов-медиков, ожидая появления интерна. Интерн должен был сообщить, чья кровь годится для переливания. На них падал мертвенно-бледный свет старых больничных ламп, а воздух, которым они дышали, был насквозь пропитан невесёлыми больничными запахами. Люббок сидел, зажав кисти рук между колен и бросая время от времени взгляды на Суинни, Ди Калько и Коди, которые нервно ерзали на своих скамейках. Лишь девушка, дымя сигаретой, медленно расхаживала по комнате. Сигаретный дымок вился над её жидковатыми, светлыми волосами.

Открылась дверь, в комнату вошел интерн и, прикоснувшись к рукаву Люббока, сказал:

- Вы подходите.

Люббок глубоко вздохнул, встал со скамьи, бросил триумфальный взгляд на Суинни, Ди Калько и Коди, улыбнулся девушке и последовал за интерном.

Когда все кончилось, когда кровь медленно перелилась из его вен в вены бледной, неподвижной девушки на соседнем столе, Люббок поднялся, наклонился над ней и прошептал:

- Не волнуйтесь, все будет в полном порядке.

Она ответила ему слабой улыбкой.

Люббок влез в пиджак и прошел в аудиторию. Его спутники всё ещё оставались там. Они встретили его, стоя под синеватым светом больничных ламп.

Люббок послал им широченную улыбку.

- Ну как, надеюсь все в порядке? - торжественно спросил Ди Калько.

- Всё - в лучшем виде, - весело ответил Люббок. - Моя кровь поет в её жилах не хуже, чем виски.

Ди Калько взглянул на Суинни, Суинни, обменялся взглядом с Коди. Во всех этих взглядах можно было прочитать некоторую неуверенность и колебание.

- Эй, голландец, - громко сказал Суинни, - мы хотим поставить тебе выпивку. Что на это скажешь?

Они напряженно ждали ответа. Так обычно ждут нападения противника.

Люббок обвел всех троих внимательным взглядом, и Коди поднял воротник пальто.

- В чем вопрос? - сказал Люббок, обнимая девушку за плечи. - Это для меня большая честь.

Из дверей больницы они вышли все вместе.

ПРОПОВЕДЬ НА ПЫЛЬНЫХ ДОРОГАХ

Нельсон Уивер уселся за свой ослепительно чистый рабочий стол и написал: "Трудовые затраты... Завод в Бриджпорте... $1.435.639,77". Написав это, Уивер положил остро заточенный твердый карандаш в потрясающе ровный ряд девяти других и столь же остро заточенных твердых карандашей. Строй карандашей находился рядом с заключенным в серебряную рамку портретом его покойной жены.

Он посмотрел на обтянутые кожей часы, стоявшие на противоположном от него краю письменного стола. 10:35. До появления Роберта оставалось по меньшей мере десять минут.

Нельсон Уивер снова взял один из карандашей и, склонившись к удлиненному, сплошь покрытому машинописным текстом листу бумаги, дописал: "Амортизация... $ 3.100.456,25". Все документы для уплаты налогов компанией "Маршалл энд Ко., Котлы и турбины." были почти готовы. Он не вставал из-за письменного тридцать пять дней, работая неторопливо и тщательно, лишь изредка проставляя цифру в нужную графу. Так работал Сезанн, нанося всего несколько мазков в день на свои акварели. И вот настал час, когда вся финансовая картина такой сложной организации как "Маршалл энд Ко." оказалась перед ним на пяти листах бумаги. На этих пяти листах четким бухгалтерским почерком была спрессована история всех трансакций, выплат и доходов, всех кредитов - предоставленных и полученных, так же как всех прибылей и потерь. Составление финансового отчета было делом неимоверно сложным, поскольку компания вела операции с огромным числом банков во всех концах земли, начиная от штата Дэлавер, где она была зарегистрирована, и кончая Шанхаем, куда отправляла различного рода электрическое оборудование для блага Чан Кайши.

Нельсон снова посмотрел на кожаные часы. 10:40. Поезд отходит в 11:15. Роберту следует поторопиться.

Нельсон перевел взгляд на только что начертанные им цифры. $ 3.100.456,25. Взглянул и, наверное, уже в тысячный раз восхитился изящным наклоном цифры 2, которую он выучился так писать ещё на заре своей бухгалтерской карьеры. Цифра 2 каким-то непостижимым образом представлялась ему символом профессии, знаком его таланта, воплощением сложного и труднодоступного мира цифр, в котором он, Нельсон Уивер, перемещался с таким изяществом, легко преобразуя пот и ярость труда, пламя и дым, мгновенное обогащение и финансовую катастрофу в стройные и несокрушимые ряды холодных чисел.

10:43. Где же Роберт? Нельсон поднялся из-за стола, подошел к окну и взглянул на улицу с высоты пятидесятого этажа, сложенного из гранита и стекла, здания. Осознав, что с высоты пятьсот футов он пытается разглядеть сына в вечно торопящейся толпе людей на Сорок девятой улице, Нельсон негромко рассмеялся.

Нельсон Уивер вернулся к столу, сел в кресло и взял тот лист, с которым работал. Налоговые формы, думал он, являют собой формализованное и весьма сложно игровое поле, на котором священнодействуют игроки-виртуозы, ловко жонглируя абстракциями. Точно так же в своих рассуждениях о Боге жонглировал ими Спиноза. Столь же великим жонглером был и тот безымянный гений, который сумел доказать, что Джон Пирпонт Морган в 1932 году вообще не имел облагаемых налогом доходов. Как-то в 1936 году, повинуясь капризу, которого он себе не мог объяснить, Нельсон заполнил две налоговых декларации. Одну из них "Маршалл энд Ко", как и положено, представил правительству. А вторую, в которой цифры, по затратам труда и пота отражали реальность, а сумма амортизации была не только формальной бухгалтерской игрой в цифирь, снижающей облагаемую налогом базу, Нельсон целую неделю носил в кармане. Разница между первой и второй декларацией составила тогда $ 700.962,12. Повеселившись от души неделю, Нельсон благоразумно сжег вторую декларацию.

В этом году фирма "Маршалл энд Ко.", благодаря военным заказам, существенно расширила производство. С другой стороны, ставки налогов на сверхприбыль резко рванули вверх. Сочетание этих двух факторов, по прикидке Нельсона, должно привести к тому, что разница между реальным и формальным отчетом могла бы составить не менее миллиона долларов. "Маршал энд Ко." платит ему 40.000 в год. Сделка для фирмы довольно выгодная, подумал он.