Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи (книга 1)

Полковник ответил, что у меня доброе сердце и у жены моей тоже, хотя она... Он не окончил фразы, но я и так понял, что он хотел сказать. Дело F том, что моя жена и обе дамы из его семейства никак не могли подружиться, хотя бедняжка Лора немало старалась сблизиться с ними. Все ее дружеские проявления они встречали таким высокомерием и холодностью, что Лоре было не под силу преодолеть это. Малютка Рози и ее маменька именовали нас "аристократами", а мы, со своей стороны, не очень огорчались из-за подобного их мнения.

Мы беседовали с полковником около часа о его делах, к сожалению, весьма плачевных, и о видах Клайва на будущее, каковые старик приукрашивал, как мог. Ему пришлось подтвердить все рассказанное мне Шерриком и честно признаться, что его пенсия пошла на выплату долгов, в которые он влез, чтобы рассчитаться со страховыми и прочими взносами. Да как же он мог не расплатиться с долгами? Слава богу, Клайв полностью поддержал его в этом (он ведь; не замедлил сообщить ему о своих финансовых затруднениях), и понимание сына было для него, право же, огромным утешением.

- А женщины, те сердятся, - продолжал ваш бедняга, - им, знаете ли, непонятны законы чести, по крайней мере, они не придают им такого значения, как мы. Возможно, я поступал неверно, скрывая правду от миссис Маккензи, но я ведь исходил из лучших побуждений: надеялся, а вдруг все как-нибудь образуется. Бог свидетель, как нелегко мне было ходить с веселым лицом не один месяц и ездить с малюткой Рози по балам и в гости. Что ж, бедная миссис Маккензи вправе сердиться; жаль только, что моя девочка всецело приняла сторону матери: меня печалит утрата ее привязанности.

Словом, все обстояло именно так, как я и подозревал. Полковая дама заправляла всем домом, и нашим друзьям, в довершение ко всем их напастям, приходилось не только жить с ней бок о бок, но еще и терпеть ее тиранство.

- Но позвольте, сударь... - качал я, - если вы, как я понял из ваших слов - да и Клайв мне рассказывая о каких-то семейных стычках, - добавил я с усмешкой, - если вы не ладите с полковой... с миссис Маккензи, так почему ей от вас не уехать: вам бы всем было лучше.

- Но она ведь у себя дома, - отвечает полковник. - Это я живу у нее. Поймите, я старый нищий отставник, существующий на средства невестки. Мы живем на сто фунтов годовых (от тех денег, что были записаны на нее при замужестве), да миссис Маккензи прибавляет к нашему бюджету сорок фунтов своей пенсии. А я, да простит меня бог, пустил на ветер семнадцать тысяч приданого Рози и еще полторы тысячи, принадлежавшие ее матери. Они сложили свои малые доходы и теперь кормят нас - меня и Клайва. Чем нам зарабатывать? Господи помилуй! Чем? Сам-то я уже ни на "что не гожусь, и вот когда мой бедный мальчик получил за свою картину двадцать пять фунтов, я так рассудил, что мы обязаны отослать их Саре Мейсон. Вы и представить себе не можете, каково нам пришлось с сыном, когда миссис Маккензи узнала о нашем решении. Я ни с кем на свете об этом не говорил - даже с Клайвом, - а увидел ваше доброе открытое лицо и не выдержал!.. Вы уж простите мою болтливость, я ведь старею, Артур! Бедность и всякие дрязга совсем сломили меня. Ну, больше я не буду говорить об этом. Мне бы хотелось пригласить вас отобедать с нами, сэр, - и добавил с улыбкой, - но придется испросить разрешения начальства. Я решил, что, невзирая на ^все запреты полковой дамы, непременно повидаю моего старого друга Клайва, и направился вместе с полковником к их дому, у дверей которого мы как раз повстречали миссис Маккензи и ее дочку. Рози слегка вспыхнула и, бросив взгляд на мать, подала мне руку, приседая в реверансе. Полковая дама тоже приветствовала меня с дружелюбной снисходительностью и не препятствовала мне войти в их жилище и собственными глазами узреть - _до какого состояния их довели_. Последнюю фразу она произнесла с особым ударением и устремила многозначительный взгляд на полковника, который, смиренно понурив голову, провел меня в их квартиру, по правде говоря, вполне уютную, милую и приличную. Полковая дама была отличной хозяйкой неутомимой, хлопотливой, вечно пекущейся о чистоте. Вывезенные из дома безделушки украшали их маленькую гостиную. Миссис Маккензи, правившая всем домом, принялась упрашивать меня отобедать с ними, если, конечно, такой светский господин не побрезгует разделить скромную трапезу бедных изгнанников. Никакая трапеза в обществе сей дамы, разумеется, не соблазнила бы меня, однако я вознамерился повидать своего старого друга и потому охотно принял приглашение его говорливой и далеко не бескорыстной тещи. Она отозвала в сторону полковника, пошепталась с ним и сунула ему что-то в руку, после чего он надел шляпу и вышел из дому. Потом еще под каким-то предлогом она удалила Рози, и я удостоился счастья остаться вдвоем с капитаншей Маккензи.

Она поспешила воспользоваться представившейся ей возможностью и пустилась пространно и с увлечением описывать мне нынешнее состояние своего злополучного семейства, Она сообщила мне, что бедняжка, ее бесценная Рози очень хрупкое существо, девочка взращена в холе и роскоши нежнейшей из матерей, дававшей ей самое тонкое воспитание; она совершенно неспособна заботиться о себе и, наверно, совсем захирела бы и погибла, не будь рядом с ней ее любящей маменьки, чтобы опекать ее и поддерживать. Она слабого здоровья, очень слабого, да-да, доктор прописал ей рыбий жир. Одному богу известно, как они расплатятся за это дорогостоящее лекарство из тех скудных средств, какие остались у них из-за легкомыслия - да-да, _преступного_ и _недостойного_ легкомыслия этого безрассудного человека, этого мота полковника Ньюкома!

Во время этой тирады я случайно взглянул в окно и увидел - одновременно с ней - нашего милого старика, печально бредущего домой со свертком в руке. Заметив его возвращение, долженствовавшее пресечь нашу беседу, миссис Маккензи принялась скороговоркой шептать мне, что, конечно, у меня доброе сердце и провидению было угодно наделить меня немалым состоянием, которое я, не в пример другим, умею беречь, и что если (в чем она уверена) я явился с благою целью (чего ради еще я приехал бы к ним?) и, конечно, это было очень великодушно и благородно (впрочем, иного она и не ждала, хотя кое-кто думает про вас обратное, мистер Пенденнис); так вот, если я намерен оказать им некоторую помощь, каковая, право, весьма уместна (а она, как мать, будет просто благословлять меня), то разумней мне вручить свою лепту ей, а не полковнику (о, ему нельзя доверять ни шиллинга!); он ведь давеча что сделал: взял и вышвырнул кучу денег той старухе, которую содержит в провинции, а нашу милочку Рози оставил без самого нужного.