Спираль

Наверняка я не мог скрыть в эту минуту своего величайшего удивления. Вообще я не мастер сохранять на лице непроницаемое выражение. Самое меньшее, у меня белеет кончик носа, и я судорожно сжимаю кулаки. Но моя реакция могла быть любой. Для Шнайдера все сводилось к одному: он заранее внушил себе, что я постараюсь ввести его в заблуждение. В этом и состояла его ошибка. Он настолько уверовал в это, что сбил с толку и меня; в результате я не решался заверить его в абсолютной своей правдивости. Ситуация была не лишена комизма.

- Сверх ожидания, - повторил он опять, и в его голосе не проскользнуло ни одной оскорбительной нотки, скорее голос звучал удивленно. - Вот это-то меня и смущает. Поскольку я оценивал тебя неправильно, честно говоря, совсем не ценил, то и сейчас должен считаться с возможностью ошибки. Я готов немедленно сделать соответствующие коррективы. Позже всякие изменения будут куда более трудными и болезненными. Я говорю очень прямо, да и почему бы нет? Знаю, что ты думаешь: и прямота тоже бывает трюком. И даже очень хорошим, ибо прямота обладает заразительностью. На человека почти безошибочно действует мнимая доверчивость другого, ему хочется высказаться самому. Только немногие могут устоять перед откровенностью собеседника, которая буквально пьянит, и люди начинают соревноваться в великодушии. Ну хорошо, этот трюк знаком нам обоим; может, мы и сумеем объясниться друг с другом, не прибегая к нему. Кстати сказать, для меня самого это ново, и я не в состоянии вычислить, куда это нас заведет. При известных обстоятельствах мы можем приобрести новый опыт, поэтому давай спокойно попробуем разок встать на эту стезю. Собственно, дело за тобой. Я же, как видно - это вытекает из предыдущего, - завишу от тебя. Все равно наша беседа будет исключением из общего правила. Вероятность того, что два человека с такими сходными, как у нас, данными встретятся - одна на миллион. Такого рода совпадения можно спокойно сбросить со счетов, не обвиняя себя в беспечности. Конечно, я не обижусь, если ты подумаешь: какой мне интерес просвещать этого Шнайдера? Тогда лучше скажи сразу, и не будем терять зря драгоценное время. Я моментально уйду и поставлю на этом точку.

- О чем идет речь? - с трудом выдавил я из себя; возможно даже, что я задал вопрос шепотом, так Шнайдер напугал меня. Я счел его сумасшедшим. Если в его намерения входило рассеять мои первоначальные подозрения, то он не мог избрать лучшего способа. Как зачарованный, я уставился на стекла его очков без оправы. Только не шевелиться. Я чувствовал себя в положении человека, который спускается по лестнице в темноте и на которого внезапно нападает страх: ему кажется, будто следующая ступенька отсутствует. Он застывает, подняв ногу, и не знает, на что решиться - убрать ногу или рискнуть и опустить ее. Один из способов - притвориться мертвым.

- Я хотел бы узнать, почему ты решил уже сейчас отбросить маскировку? спросил он. - Зачем это вообще нужно? Но прежде всего меня интересует выбор времени. Лично я не считаю его благоприятным. Что касается меня, то я вообще думаю, что еще не могу позволить себе такую роскошь. Да и зачем много лет подряд затрачивать столько усилий, чтобы преждевременно выйти из игры? Но быть может, я чересчур осторожничаю и посему просчитался? Ведь и насчет тебя я ошибся. Конечно, у нас совершенно разные задатки. Вот почему я и не заметил, что мы, несмотря на это, можем работать одинаково. И если я, стало быть, узнаю сейчас, почему ты ждешь от своего теперешнего шага преимуществ, то мне следует задуматься над тем, не стоит ли и мне последовать твоему примеру. Два последних дня я рассуждал и так и эдак. Куда лучше принимать решение самостоятельно. Чужие советы только сбивают. Но факт моей слепоты лишил меня уверенности в себе.

- Какая маскировка? - спросил я.

Шнайдер взглянул на меня неодобрительно. Мой вопрос он счел за нежелание вести разговор. Поэтому я быстро добавил:

- Если ты имеешь в виду мой выход из корпорации, то я ведь объяснил причину. И даже в письменной форме.

- Не будем говорить об этом, - сказал он. - Хотя все же поговорим. Я проштудировал документ внимательно. Прочел много раз подряд. Да. Поразительно! Ты нашел совершенно верный тон. Я не обнаружил буквально ни одной строчки, в которой ты выдал бы себя. Я бы не смог сработать так чисто. Не знаю уж каким образом, но из моего заявления было бы видно, что я не верю в то, о чем пишу.

Я сделал жест рукой, чтобы прервать его. Хотел убедить, что я и впрямь верю в свои аргументы. Но он не дал мне вставить ни слова. Он думал, что я отвергаю его похвалы.

- Не воображай, что я говорю это из ложной скромности. Такого рода ухищрения не нужны нам. Я излагаю свою позицию, вот и все. Ну а теперь коснемся твоего членства в корпорации, и здесь я признаю, что ты, безусловно, лучше сыграл свою роль, чем я. Мне кажется просто невероятным, как мог ты продержаться на этом уровне целых два года. Создавалось впечатление, будто ты ушел во все это с головой. Тому способствовали и твои громкие фразы, и твои выходки, а главное, мнимая недисциплинированность. Да, прежде всего именно она. Ты делал вид, словно плывешь по течению. Вот это да. Я этого не смог бы, не хочу обольщаться. Потому я и избрал роль молчальника: либо молчу, либо отделываюсь ничего не значащими словами. Мое молчание не вызывает особо серьезных подозрений, но все же однокашники держатся от меня на расстоянии. Кстати сказать, и ты тоже.

Я подтвердил, усердно кивая.

- Да, и тут ты, как следовало ожидать, не выделялся среди прочих, более того, ухитрился ни разу не переиграть. Даже я попался. Но, повторяю, я не смог бы подражать тебе даже теперь, когда понял весь механизм твоего поведения. Может быть, из-за моей внешности или из-за моего воспитания. Хотя это не оправдание. Тем не менее следует трезво принять в расчет действие твоего облика на окружающих. Вот почему я не буду пытаться сыграть твою роль, хотя она - совершенно очевидно - более правильная. Ибо позиция "я-не-хочу-бросаться-в-глаза" обеспечивает лишь половину успеха. Гораздо важнее, чтобы товарищи считали тебя своим в доску, чтобы они были с тобой запанибрата и даже слегка подтрунивали бы над твоей особой. Человек, которому это удастся, может беспрепятственно достичь цели... Но зачем повторяться? Да и твой документ не нуждается в обсуждении. Предоставим это другим. Конечно, ты прав, время от времени быдло надо поражать патетическими жестами и пышными проповедями, не то простаки ко всему привыкнут и начнут строить из себя людей самостоятельных, что в свою очередь разовьет в них обременительную строптивость. Можешь мне поверить, ты поразил их до глубины души, они прямо обезумели. Я был при этом и еще подлил масла в огонь. Они придут в себя никак не раньше завтрашнего дня. Для них это будет похмелье после безумной ночи, а тут они обязательно что-нибудь предпримут, чтобы вновь вернуть уважение к самим себе. С этим вопросом ясно; ты, разумеется, вычислил все наперед. Но именно это и вызывает мое недоумение. Зачем понадобилось идти до конца? Зачем спутывать карты, если все козыри у тебя на руках? Только со скуки? Ну понятно, играть с ними в одни игры - скука смертная, но... Себе я говорил так: хотя их вражды и не надо бояться, тем не менее отталкивать их тоже не стоит, могут пригодиться. Хотя бы для того, чтобы смешаться с толпой, скрыться среди них.