Холодный дом (главы XXXI-LXVII)

- Прекрасно, - говорит мистер Баккет, - теперь я вас понимаю, заметьте себе, и, будучи уполномочен сэром Лестером Дедлоком, баронетом, рассмотреть ваши претензии, - сэр Лестер снова машинально наклоняет голову в подтверждение его слов, - я могу уделить этому делу полное и беспристрастное внимание. Ну что ж, не буду называть ваше поведение "сговором", "вымогательством" или как-нибудь в этом роде, так как все мы тут люди, умудренные житейским опытом, и желаем уладить дело полюбовно. Но скажу вам, чему я действительно удивляюсь: я изумлен, что вы рискнули шуметь внизу, в вестибюле. Это было не в ваших интересах. Вот как я на это смотрю.

- Мы требовали, чтобы нас впустили, - оправдывается мистер Смоллуид.

- Ну да, конечно, вы требовали, чтобы вас впустили, - весело соглашается мистер Баккет, - но очень странно для пожилого джентльмена в вашем возрасте, - что называется, поистине почтенном возрасте, имейте в виду! - притом джентльмена, который уже не владеет своими конечностями, отчего ум у него обострился, ибо вся жизненная сила бросилась ему в голову, - повторяю, очень странно не понимать, что если он не будет помалкивать о подобном деле, так оно не принесет ему ни гроша! Вот видите, вы дали волю своему вспыльчивому нраву; тут-то вы и потеряли почву под ногами, объясняет мистер Баккет убедительным и дружеским тоном.

- Я только сказал, что не уйду, пока кто-нибудь из слуг не пойдет доложить сэру Лестеру Дедлоку. - возражает мистер Смоллуид.

- Именно! Вот когда вы дали волю своему вспыльчивому нраву. Ну, в другой раз держите его в руках - деньжонок подзаработаете. Позвонить, чтобы вас снесли вниз?

- Когда же мы опять займемся этим делом? - строго спрашивает миссис Чедбенд.

- Что за прелесть - настоящая женщина! Ваш очаровательный пол всегда отличался любопытством! - отвечает мистер Баккет не без галантности. - Буду иметь удовольствие сделать вам визит завтра или послезавтра... причем, конечно, не забуду о мистере Смоллуиде и его желании получить двести пятьдесят фунтов.

- Пятьсот! - восклицает мистер Смоллуид.

- Пусть так! Номинально пятьсот. - Мистер Баккет берется за шнурок от звонка. - А пока могу я пожелать вам всего хорошего от своего имени и от имени хозяина дома? - осведомляется он вкрадчивым тоном.

Ни у кого не хватает дерзости отказать ему в этом, и вся компания удаляется тем же порядком, каким явилась сюда. Мистер Баккет провожает гостей до двери, а вернувшись, говорит серьезным, деловым тоном:

- Сэр Лестер Дедлок, баронет, вам решать, нужно ли от них откупиться, или нет. Я бы посоветовал откупиться при моем посредстве; и думаю, что откупиться можно будет по дешевке. Миссис Снегсби - это не женщина, а соленый огурец какой-то - была орудием в руках всех этих мошенников и, пытаясь связать концы с концами, принесла гораздо больше вреда, чем сама того желала. Покойный мистер Талкингхорн твердой рукой правил всеми этими клячами и, бесспорно, угнал бы их туда, куда хотел, но его самого стащили с козел головой вниз, а теперь клячи запутались ногами в постромках, и каждая тянет и тащит в свою сторону. Вот что происходит, и такова жизнь. Кошки нет - мышам раздолье; тронулся лед - водичка течет. Теперь насчет особы, которую придется арестовать.

Сэр Лестер как будто только сейчас проснутся, - хотя глаза у него все время были широко открыты, - и напряженно смотрит на мистера Баккета, в то время как тот бросает взгляд на свои часы.

- Особа, которую придется арестовать, находится сейчас здесь, в доме, продолжает мистер Баккет, твердой рукой пряча часы и воодушевляясь, - и я собираюсь взять ее под стражу в вашем присутствии. Сэр Лестер Дедлок, баронет, вы только молчите и сидите смирно. Ни шума, ни суматохи не будет. Вечером я вернусь, если вам угодно, и постараюсь выполнить ваши пожелания, то есть получше замять эту несчастную семейную историю. А теперь, сэр Лестер Дедлок, баронет, пусть вас не волнует этот арест. Вы ясно увидите, как было дело с начала и до конца.

Мистер Баккет звонит, идет к двери, шепотом отдает какое-то краткое приказание Меркурию, потом закрывает дверь и стоит перед нею, скрестив руки. Спустя одну-две минуты напряженного ожидания дверь медленно открывается и входит француженка - мадемуазель Ортанз.

Как только она входит в комнату, мистер Баккет, захлопнув дверь, загораживает ее спиной. Вздрогнув от неожиданного шума, француженка озирается и только тогда видит сэра Лестера Дедлока, сидящего в кресле.

- Простите, пожалуйста, - торопливо бормочет она. - Мне сказали, что здесь никого нет.

Она делает шаг к двери и видит перед собой мистера Баккета. И вдруг судорога искажает ее лицо, и по нему разливается мертвенная бледность.

- Это моя жилица, сэр Лестер Дедлок, - говорит мистер Баккет, кивая на нее. - Вот уже несколько недель как эта молодая иностранка сняла у меня комнату.

- Какое до этого дело сэру Лестеру, ангел мой? - насмешливо спрашивает мадемуазель.

- А вот увидим, ангел мой, - отвечает мистер Баккет.

Мадемуазель Ортанз смотрит на него, и хмурая гримаса на ее напряженном лице мало-помалу превращается в презрительную улыбку.

- Вы очень таинственны. А вы случайно не пьяны?

- В меру трезв, ангел мой, - отвечает мистер Баккет.

- Я только что пришла в этот омерзительный дом вместе с вашей женой. Несколько минут назад ваша жена куда-то ушла. Внизу мне сказали, что она здесь. Я поднимаюсь сюда, но ее здесь нет. Вы что, смеяться надо мной удумали? - спрашивает мадемуазель, спокойно сложив руки; но на ее смуглой щеке что-то дергается, как пружинка в часах.

Мистер Баккет только грозит ей пальцем.

- Ах, боже мой, идиот несчастный! - кричит мадемуазель, рассмеявшись и тряхнув головой. - Я ухожу, пустите меня, толстая свинья.

Она угрожающе топает ногой.

- А теперь, мадемуазель, - говорит мистер Баккет холодным и решительным тоном, - подите-ка сядьте на тот диванчик.

- Ни на что я не сяду, - упирается она, быстро качая головой.

- А теперь, мадемуазель, - повторяет мистер Баккет, который стоит столбом и только грозит ей пальцем, - сядьте-ка на тот диванчик.

- Зачем?

- Затем, что я арестую вас по обвинению в убийстве, и вы это сами прекрасно понимаете. Вы - женщина и вдобавок иностранка, а потому, заметьте, я хочу обойтись с вами вежливо, если только удастся быть вежливым. Если же не удастся, придется мне быть грубым; а за стеной находятся люди погрубее меня. Каким я буду с вами - это всецело зависит от вас самой. Поэтому советую вам, как друг, пойти и, не медля ни секунды, сесть на тот диванчик.