Кодекс чести Вустеров

Сами понимаете, что я имею в виду. Я имею в виду, попробуйте себе представить, что почувствовал бы бедолага-преступник, если б приехал прикончить кого-нибудь в загородный дом и неожиданно обнаружил бы там не только Шерлока Холмса, но ещё и Эркюля Пуаро, решивших вместе отдохнуть денёк-другой.

По правде говоря, чем больше я думал о том, как стащить серебряный кувшинчик, тем меньше мне хотелось его воровать. Я изо всех сил напрягал свои мозги, стараясь найти такой выход, чтоб и волки были сыты и овцы целы. Я размышлял над своими возможностями, исследовал, так сказать, разнообразные пути, и ходил по террасе, склонив черепушку, в надежде, что в голову мне придет какая-нибудь гениальная мысль.

Но в голову мне лезла всякая чушь, вроде той, что старикашка Бассет вложил свои деньги, лучше не придумаешь. Я большой знаток и ценитель загородных имений, и должен признаться, к Тотли-Тауэр трудно было придраться. Прекрасный фасад, большая усадьба, аккуратно подстриженные лужайки и так далее, и тому подобное, создавали атмосферу покоя и благополучия. Вдалеке мычали коровы, блеяли и чирикали овцы и птицы в указанном порядке, а совсем рядом неожиданно раздался звук выстрела, видимо, кто-то охотился на кроликов. Может, в Тотли-Тауэре и властвовала гнусность человеческая, но внешне всё здесь радовало глаз.

Я ходил взад и вперёд, прикидывая, сколько времени потребовалось старому мошеннику, если, скажем, он штрафовал на пятёрку по двадцать человек в день, чтобы заграбастать данное имение, когда моё внимание невольно привлёк интерьер комнаты на первом этаже, который прекрасно просматривался сквозь распахнутые застеклённые двери.

Я увидел нечто вроде гостиной в миниатюре, если вы понимаете, что я имею в виду, где вам с трудом удалось бы повернуться, потому что она была до отказа забита стеклянными футлярами, которые в свою очередь были до отказа забиты всевозможными серебряными предметами. Совершенно очевидно, именно здесь находилась коллекция Бассета.

Я остановился. Какая-то неведомая сила, казалось, заставила меня шагнуть в открытые двери. И в следующую секунду, хотите верьте, хотите нет, я очутился, как говорят французы, tet-a-tet со своей старой подружкой, серебряной коровой. Она стояла в небольшом футляре у входа, и я уставился на неё через стекло, тяжело дыша.

Можете представить себе мои чувства, когда я убедился, что футляр не заперт.

Я его открыл.

Я протянул руку и выудил из него корову.

Честно признаться, я и сам не знаю, собирался я просто повертеть её в разные стороны, а затем поставить на место, или покончить с этим делом, изъяв корову у Бассета раз и навсегда. Я помню только, что никакого плана у меня в то время не было. Можно сказать, в ту минуту я сильно смахивал на кота из древней поговорки.

Однако, мне не дали, как выразился бы Дживз, проанализировать ситуацию, потому что в этот момент голос за моей спиной произнёс: «Руки вверх!» и, обернувшись, я увидел на пороге Родерика Споуда. В руках он держал ружьё, и дуло его было направлено приблизительно на третью пуговицу моего жилета.

Судя по небрежной позе этого парня, он был одним из тех, кто стреляет от бедра в яблочко, почти не целясь.