Бесплодные усилия любви

Входит король с бумагой в руках.

Король

Ах!

Бирон (в сторону)

Ей-богу, и он ранен. Продолжай, милый Купидон. Твоя пернатая стрела угодила ему под левый сосок. Сейчас узнаю все его тайны.

Король

(читает)

"Луч золотого солнца не затмит,

В час утра розу влажную целуя,

Твой взор, с моих стирающий ланит

Росу, которой ночью их залью я.

Светлей, чем полный месяц в небесах,

Глядящийся в серебряные волны,

Твой лик, который отражен в слезах,

Из глаз моих струящихся безмолвно.

Меж них любую ты считать могла б

Своею колесницей триумфальной:

Тебе в слезе, которой плачет раб,

Тем больше чести, чем она печальней.

Так не люби, коль хочешь, чтоб сверкал

Твой лик всегда из этих слез-зеркал.

Цариц царица, ум и речь не властны

Постичь и передать, как ты прекрасна".

Как ей поведать о моей печали?

Письмо в ветвях оставлю. О листва,

Мое безумье скрой! - Кто там идет?

(Прячется за дерево.)

Входит Лонгвиль с бумагой в руке.

Король

(в сторону)

Лонгвиль! Ба, он читает. Слух, внемли!

Бирон

(в сторону)

Уже три дурака сюда пришли.

Лонгвиль

Ах! Я обет попрал!

Бирон

(в сторону)

Бумагу держит

Он, как клятвопреступник, на груди.

Король

(в сторону)

Влюблен! Я рад, что делит он мой срам.

Бирон

(в сторону)

Пьянчужек любит тот, кто выпил сам.

Лонгвиль

Ужели первым я обет презрел?

Бирон

(в сторону)

Утешься! От двоих ты уж отстать успел.

Триумвират наш полон. Вслед двум другим

влюбленным

На рель тройную вздернут ты будешь Купидоном.

Лонгвиль

А вдруг сложил бездарные стихи я?

Любви моей владычица! Мария!

Порву их. Ведь не все из нас пииты.

Бирон

(в сторону)

Стихи - галун, в штаны Амура вшитый.

Не рви его одежду.

Лонгвиль

Будь что будет.

(Читает.)

"Хоть ты смогла риторикой очей,

Кто с ней, небесной, спорить в состоянье?

Меня от клятвы отвратить моей,

Я не страшусь за это наказанья.

Нет, не презрел я клятву. Ты - богиня,

А я от женщин отрекался лишь

И получу помилованье ныне,

Коль милостью меня ты подаришь.

Обет - дыханье, а дыханье - пар.

Впивай его, как солнце в вышине,

Не отвергая мой смиренный дар.

Хоть я виновен, нет вины на мне:

Какой глупец откажется от рая,

Земной обет нарушить не желая?"

Бирон

(в сторону)

Богинею гусыню и мясо божеством

Он счел, влюбясь. Что делать с таким еретиком?

Прости, господь, но страсти нас всех с пути собьют.

Входит Дюмен с бумагой в руке.

Лонгвиль

Как переслать? - Бежим. Сюда идут.

(Прячется за дерево.)

Бирон

(в сторону)

Играют в прятки ребятишки тут.

Как полубог, вверху я восседаю,

За тайнами безумцев наблюдая.

Дюмен! На мельницу еще мешок!

Четвертый карп попался на крючок.

Дюмен

Божественная Кет!

Бирон

(в сторону)

Эх, простачок!

Дюмен

Клянусь, сияешь ты красой небесной!

Бирон

(в сторону)

Клянусь, он лжет: она весьма телесна.

Дюмен

Ты золото затмишь своей косой.

Бирон

(в сторону)

Вот диво! Ворон масти золотой!

Дюмен

Стройна, как кедр!

Бирон

(в сторону)

Вот врать ему не лень:

Плечом она крива.

Дюмен

Светла, как день!

Бирон

(в сторону)

Да, если с хмурым днем сравнить ее.

Дюмен

Осуществись, желанье.

Лонгвиль

(в сторону)

И мое!

Король

(в сторону)

О боже, и мое сверши!

Бирон

(в сторону)

Аминь - да и мое! Молитвы хороши!

Дюмен

Она, как жар, живет в моей крови:

Хочу забыть, но помню о любви.

Бирон

(в сторону)

Как жар в крови? О, бред пустой, хоть сладкий!

Пустите кровь - и будет все в порядке.

Дюмен

Еще разок письмо я прочитаю.

Бирон

(в сторону)

Еще одной я глупости внимаю.

Дюмен

(читает)

"Раз весной, - увы, весь год

Для любви весна цветет,

Розу я увидел вдруг.

Ветер тихо дул на луг

И, резвясь, лобзал слегка

Венчик бархатный цветка.

Я, ревнуя к ветерку

И томясь, сказал цветку;

- Если б этих нежных щек

Я, как он, коснуться мог!

Но тебя мне рвать не след:

Руки мне связал обет.

Ах, он тяжек молодым:

Розы рвать в охоту им.

Не сочти за грех, молю,

Что его я преступлю.

Если б Зевс тебя нашел,

Он жену б арапкой счел,

О бессмертье позабыл

И тебя одну любил!"

Послав стихи, письмо к ним приложу.

В нем о сердечных муках расскажу.

О, если бы король, Лонгвиль, Бирон

Влюбились тоже, был бы извинен

Мой грех и смыт с чела позора след

Где виноваты все, виновных нет.

Лонгвиль

(подходит)

Дюмен, любовь безжалостна твоя.

Зачем в тоске тебе нужны друзья?

Бледнеешь ты? Я б стал красней огня,

Подслушай так же кто-нибудь меня.

Король

(подходит)

Красней! Раскрыта и твоя измена.

Ты согрешил вдвойне, браня Дюмена.

О да! К Марии нет любви в Лонгвиле.

Вы в честь ее сонет не сочинили.

Руками вы не стискивали грудь,

Чтоб сердце успокоить как-нибудь.

Тем временем я здесь в кустах сидел

И, видя вас, за вас двоих краснел.

Я слышал все греховные признанья,

Стихи и речи, вздохи и стенанья.

Один взывал: "Увы!", другой - "Зевес!"

"Ах, злато кос!" - "Ах, очи - синь небес!"

(Лонгвилю.)

Один, чтоб в рай войти, нарушил слово.

(Дюмену.)

Распутником стал Зевс в устах другого.

Что б вам сказал Бирон, будь он при этом

Глумленье над торжественным обетом?

Как издевался б, как торжествовал,

Острил, смеялся, прыгал, ликовал!

За всю мою казну, скажу по чести,

Быть не хотел бы я на вашем месте.

Бирон

Ну, время наказать ханжей настало.

(Слезает с дерева.)

Мой государь, прошу простить вассала.

Вы за любовь корите двух червей,

А сами влюблены еще сильней.

Не ваши ль слезы словно колесницы?

Не в них ли лик принцессы сохранится?

О, нет! Уж вы-то клятвы не презрели!

Сонеты ж пишут только менестрели!

Не стыдно ль вам за ханжество такое,

В котором вы уличены все трое?

В глазах вы сор узрели у других;

В них вижу я бревно у всех троих.