Служба - дни и ночи

Игорь Николаевич подошел к Амосову, остановился за его спиной и тихо сказал:

— Хватит писать, Юра!

Амосов вздрогнул и затравленно взглянул на Ветрова:

— Вы меня?

— Ага. Как ты догадался?

Амосов взглянул в сторону выхода и начал подниматься, но Ветров положил на его плечо руку:

— Сиди, сиди, Юрий. Я хочу тебя предупредить: во-первых, что я сотрудник уголовного розыска, во-вторых, бежать лучше и не думай, и, в-третьих, нам с тобой есть о чем поговорить, и тебе придется пройти со мной в отдельный кабинет. А теперь можешь встать.

Амосов поднялся. А Ветров взял его под руку, и они, как друзья, не торопясь, пошли к выходу из операционного зала.

Ветров привел Амосова в тот же кабинет, где дожидался сигнала о его появлении, и по телефону вызвал из райотдела машину.

Вскоре появились свои, и Игорь Николаевич доставил задержанного в отдел. Не откладывая, он приступил к допросу:

— Я хочу тебя, Юрий, предупредить, что твои сообщники Самураев и Лешков задержаны. Мы уже имели, как говорят дипломаты, конструктивные беседы с твоей девушкой Олей Тарасовой, у которой нам пришлось изъять твои так называемые подарки, а заодно и ящик с похищенными ценностями, которые ты надеялся сегодня получить. Беседовали и с Клуновым, и даже с шофером, который вас троих, тебя, Лешкова и Самураева, доставил накануне предпоследней кражи на своей машине из Гомеля в Минск.

Скажу тебе, что все они были откровенны, правда, под давлением улик и фактов. Я тебе сказал, Юра, что должен был сказать, а теперь слушаю тебя.

Амосов дрожал мелкой дрожью, он пытался думать, искать какой-то выход, но в голове засела только одна мысль: «Они знают все. Все, конец мне. Буду сидеть». Ему вспомнилась Оля, которую он любит, с которой они договорились пожениться. «Черт бы побрал этого Аркадия, втянул меня, убеждал, что все будет в порядке, что на десять лет я себя и Олю обеспечу. Обеспечу, себя лично. Точно, на лет десять обеспечу!» Неожиданно спросил:

— Скажите, а Оля знает, что я... вор?

— Вот видишь, сам этого слова боишься. Конечно, знает, мы от нее не скрывали этого, да и не имеем права врать девушке.

— Как она восприняла?

Ветров на вопрос ответил вопросом:

— А как может воспринять такое человек, который столкнулся в жизни с подлостью?

— Да, конечно.

И Амосов неожиданно заплакал. Он закрыл лицо ладонями и громко, по-детски заплакал. Ладони его рук мгновенно стали мокрыми. Он с трудом выговаривал:

— Дурак я, какой же я дурак! Я поверил ему, думал, что буду богатым, счастливым...

Ветров предложил ему воды. Амосов залпом выпил целый стакан и пытался взять себя в руки.

Игорь Николаевич хмуро сказал:

— Ты, парень, подумай и о другом. Не останови тебя сейчас, ты же жизнь и свою и девушки загубил бы. Неужели ты действительно считал, что таким образом счастье себе добудешь? Счастлив только тот, кто честным трудом цели в жизни добивается, только тогда человек может почувствовать и радость победы, и радость жизни. Если ты, Юрий, этого не поймешь, то, поверь, никогда не быть тебе счастливым. Ну ладно, об этом ты сможешь подумать, а сейчас давай перейдем к делу. Ты согласен честно рассказать о всех ваших делах?

— Да, я все расскажу.

И он начал рассказывать. Вскоре Ветрову стало ясно, что его показания совпадают с показаниями Самураева и Лешкова. «Значит, Раховского с ними не было, — подумал Игорь, — остается одно: искать его в деревне».

После допроса Амосова Ветров направился к начальнику отдела. Полковник выслушал его и решительно сказал:

— Бери Дегтярева, и поезжайте в деревню. Ниточку, ведущую к Раховскому, надо искать там. Действуйте осторожно, осмотрительно, не обижая людей напрасными подозрениями.

Командировка

Первый вопрос Яськова, когда к нему в кабинет вошел Ларин, был о Мартынчикове. Ларин, пожимая участковому инспектору руку, с улыбкой ответил:

— Что и говорить, доброго хлопца ты мне прислал.

А затем коротко рассказал о случае с шофером автобуса и сказал:

— Мое начальство обратилось с просьбой к твоему, чтобы нам с тобой разрешили по этому делу вместе поработать. Знаешь ты об этом?

— Ведаю, ведаю, мне уже сегодня начальник отдела сказал. Я передал свои дела и жду тебя.

— Ну вот и хорошо, — обрадовался Максим, — с тобой мне будет веселее. Кстати, ты выяснил в отношении Славука?

— А я и так его хорошо знаю, старого трясуна. На него я необходимые справки приготовил.

Ларин присел к столу, взял протянутую Яськовым тоненькую папочку. Но прежде чем раскрыть ее, предложил:

— Андрей Иванович, пока я буду читать, ты, пожалуй, иди собираться, и мы, не теряя времени, махнем в деревню. Думаю, там придется провести несколько дней. А заодно и подумай, у кого можно остановиться.

Дождавшись, пока Яськов уйдет, открыл папку. Прямо на него с большой фотографии смотрел мужчина. На вид ему под шестьдесят, лысый, с сохранившимися по бокам головы пучками волос, большой мясистый, какой-то крючковатый нос. Ларин невольно почему-то подумал: «Такие носы бывают только у дьяков». Затем он взял следующий лист бумаги и прочитал: «Славук Роман Мечиславович, 1908 года рождения, образование 7 классов, не женат, колхозник».

Дальше шел перечень мест, где работал Славук. В годы войны он находился в партизанском отряде имени К. Е. Ворошилова, а в скобках рукой Яськова написано: «Справка не проверялась». Приехал в район весной 1945 года. В 1948 году женился, но в 1952 году жена умерла от двустороннего воспаления легких, детей не имеет. С 1945 года состоит в секте верующих, принимает в этом деле активное участие. В деревне имеет свой дом. Связи поддерживает с односельчанами: Глинским Ярославом Иосифовичем, Усеней Петром Степановичем и Панкевичем Михаилом Евгеньевичем, а также с Клещ Марфой Иосифовной. Ранее Славук был в хороших отношениях с Карповичем Алексеем Ивановичем, который тоже был верующим. Но после того как Карпович порвал связь с сектой, Славук прекратил с ним дружбу. Славук по характеру скрытный, на вид угрюмый. В колхозе он работает конюхом. Замечаний по работе не имел.

«Интересно, что за человек этот Карпович? — подумал Ларин. — Пожалуй, сейчас он самая интересная фигура. Надо у Яськова расспросить о нем».

Максим взял следующий лист и не поверил своим глазам. Перед ним подробная справка на Алексея Ивановича Карповича.

— Ай да Андрей Иванович, ай да молодчина! Сразу учуял, что потребуется.

Максим начал читать справку. Вскоре пришел Яськов. Одетый в гражданскую одежду, он выглядел так же, как и другие жители этой местности.

Они, не задерживаясь, направились к автобусной остановке.

Снова в деревне

В деревне Яськов и Ларин находились уже третий день. Остановились у Богдановичей. Их дочь была в отъезде, а старики занимали большой пятикомнатный дом, и места для гостей хватило. Яськов чуть позже сказал Ларину, что Богдановичи его родственники по линии жены. Максиму здесь понравилось. Дома Богдановичей и Клещ были почти рядом. «Если залезть на чердак, — думал он, — то дом и весь двор будут как на ладони».

Утром следующего дня Яськов пошел искать Карповича, а Ларин, чтобы не мешать старикам заниматься уборкой, вышел в сад. Был чудесный летний день. Легкий ветерок как бы обливал разгоряченное тело. Дышалось легко. Максим сел на траву под яблоней и не вставал до прихода Яськова. Вместе с участковым пришел высокий худощавый мужчина.

— Знакомься, Максим Петрович, это и есть Алексей Иванович Карпович. Человек он надежный, и говорить с ним можно откровенно.

Ларин, пожав руку Карповичу, предложил:

— Ну что, побеседуем на лоне природы? — и жестом руки пригласил сесть на траву.

Сначала разговор шел о вещах, не имеющих отношения к делу. Но когда заговорили о том, как люди проводят вечера, то получилось, что Карпович сам затронул нужную тему:

— Теперь людям, особенно молодежи, есть где свободное время провести. Хочешь в клуб? Пожалуйста. Хочешь в библиотеку, кино, лекцию послушать, потанцевать? Пожалуйста. А как раньше было? Собирались на посиделки и какие там только слухи не мусолили! Многие и в бога верили.