Ангел (СИ)

Наклонился к переднему сидению тронул шофера за плечо.

- Поехали, Кирова двадцать четыре, Сергею Дмитриевичу нужно отдохнуть.

- Кстати, Анатолий Афанасьевич, я готов принять ваше предложение - перейти к вам работать начальником рекламного отдела.

- Ну и славно, сегодня подготовлю все документы.

Возвращение

Ну, вот, хотел проскользнуть незамеченным! В нашем доме, особенно подъезде, едва ли реально. У бабок плацдарм и подступы к нему под полным контролем, всё налажено ещё с незапамятных времён.

- Сережа! - баба Дуся резко распахнула дверь своей квартиры, лишь только я поравнялся на лестничной площадке, будто ждала уже давно, - и где ж ты запропастился? Так нужно было сказать, а тебя всё нет!

- В командировке был, тётя Дуся. В очень важной...

- А-а-а, - с деланным пониманием протянула она.

Ведь сто пудов знает где был, по глазам вижу, а также вижу, вот она, тот поросенок Ниф-Ниф, мечтающая стать Наф-Нафом, сама же и сливала меня Кукловоду.

- И что-то случилось, тётя Дуся?

- Ничего особенного, просто,?Верка на тебя в суд подала.

- Спасибо, но я уже в курсе.

- А еще. Похороны. Они меня - ?обожрали! Я думала приедет человек пятьдесят и готовилась к этому, но в столовую приперлась такая туча народа, не сосчитать! Они все приехали на трамваях и своих машинах! И жрали, и пили, даже своим собачкам по хорошему куску домой забрали. А потом, в столовой выставили такой счет, что теперь на мои похороны не хватит.

- Не переживайте так, тётя Дуся, я дам денег Вам, как сразу появятся.

- Ну, спасибо сынок! Спасибо! Только Света со мной уже рассчиталась, я помогла ей с коллективным письмом в суд, что-то типа общественной характеристики. Так, что с Веркой, будь спокоен! - затараторила она, видя, что уже собрался уходить, - Если суд, мы ей таких чертей устроим! Дадим прикурить! Мало не покажется! Ты наш - и в обиду тебя, не дадим!

- Спасибо, тётя Дуся, - я ей улыбнулся, в благодарность за поддержку. В очередной раз я поразился взрослому взгляду на жизнь девочки-подростка и ее активности!

Нужно перебрать, перелистать все последние альбомы в поисках рисунков хоть отдалённо способных дать повод для шантажа. Особенно, где рисовал Свету обнаженной. Работа - адская, ибо я последние месяцы был продуктивным как никогда. По правде, всё это нужно сжечь... но не посмею, даже при угрозе жизни, это часть моей души и уничтожив их, я сожгу внутри себя нечто, что связывает меня со Светой. Чувствую, нет, знаю с той внутренней уверенностью даже без своего второго "я", крутого спеца по таким прогнозам. Всё спрячу! Где спрячешь? Как где? У Звягина. У него же есть сейф, в кабинете. А Звягин надёжен, так надёжен и честен, как даже я не бываю перед самим собой. Вот так, сложу рисунки в папку и передам Анатолию Афанасьевичу, до лучших времён.

Да! Совсем забыл. Нужно поискать компромат и в рисунках Светы. Особенно любовная сцена в лилии, там мы легко узнаваемы. Альбом так и лежит открытым на её рабочем столе. Отбросил излишнюю щепетильность и принципы, полез в альбом, убедив совесть очень веским аргументом: Так ведь Света, специально его оставила на своем столе. Наверное, чтобы я посмотрел. Точно!

И я посмотрел. Ребята, я в шоке. Большинство тем, либо бью кого-то, либо пронзаю мечом, а и сомнений нет никаких, что два главных, положительных героя, это - ваш покорный слуга, рыцарь без страха и упрека и принцесса чистейшей, бирюзовой крови Светлана.

В общем ясно, это дневник, в том виде, как она интерпретирует реальность и о чем мечтает. А самый первый рисунок, где Света протягивает мне подарок, напоминающий то ли печенье, то ли сердце. Потом, стая волков, то бишь собак, окружила девочку, а я их бью палкой, похожей на копьё.

Рыцарские сюжеты стали доминировать с середины альбома, с самого начала же, была просто девочка Света и просто дядя Сережа, это было сразу понятно по соответствующим надписям над героями, но по мере как совершенствовался и оттачивался стиль, надписи исчезли, но лица стали узнаваемы, даже характеры и эмоции прорисовывались скрупулёзно точно. Эпика в чистой консистенции, с ведьмами, колдунами и воинами. А потом появился дракон, он, то спасал короля из самых немыслимых ситуаций, то сжигал живьём ведьм и злых колдунов, запросто, по-молодецки напалмовым огнём, то мирно гонял чаи с принцессой.

Да, фантазия очень буйная. Есть даже одна картинка, которая меня несколько озадачила: Известная ведьма, с яркими, алыми губами, хитрый толстяк-колдун и рыцарь, сидят за круглым столом, о чем-то договариваются. Ведьма сладенько улыбаясь протягивает рыцарю кубок, наверняка с ядом, иначе, как понимать зелёный дым, валящий из кубка? А в клубах слегка обозначен контур принцессы, наверняка тонкий намёк, на силу любви, против злых чар. Ух! Лихо закручен сюжет. Вот уж не помню, говорил ли Свете о проблемах на работе, где меня хотят сделать рабом?

Потом ещё рисунок, узнаваемый сюжет, где Света, присущей только ей фантазией компилировала реальность в свой сказочный мир:

Стоит рыцарь в шлеме, латах, закрывает собой принцессу в длинном платье и на них нападают враги, двое в железных одеждах похожих на перья хищных птиц, у них в руках мечи. Рыцарь тоже держит меч на изготовке, вот-вот начнется битва за честь принцессы. Улыбнулся. Я в свои четырнадцать лет не рисовал такого. Самолеты, танки и фашисты, прошитые пулеметной очередью. Принцесса! Вот и темы выбирает соответствующие. Картинка выполнена хорошо, техника исполнения гораздо лучше моей в её годы, но есть некоторые непропорциональные детали и я еле удержался от соблазна подправить. Но нет, я не за этим засунул свой нос в дневник дочери. Не забывай - ты ищешь логику развития ее внутреннего мира. Все показано откровенно, с юношеским максимализмом. Особенно поражали картины с поцелуями. Поцелуи были разные, от самых лёгких и невинных, до полных страсти и экспрессии, тут уж она и постаралась, оттачивала технику почти до совершенства, пока не стало получаться идеально, даже сливающиеся губы в таком сложном, для реализации на бумаге, деле. Да, и под самый конец дневника, множество любовных сцен и обнаженка. Вот и моя любимая "Лилии". Вот и сцена спасения из заточения, с драконом и ведьмой в помощниках. Нарисована Марина, почему-то ведьмой, которую поджаривает магический луч. Появились рисунки валькирий, это новое увлечение юного художника. Складываю все рисунки и дневник в папку, возьму с собой. Вскоре я подъехал к месту временного проживания, позвонил, замирая душой.

Дверь открыла Света. Сразу запрыгнула на меня, обвив шею руками и туловище ногами. На глазах слезы радости. Торопливо целует все лицо и плачет.

- Папочка Сережа, как я по тебе скучала!

- Солнышко, мое! Я вернулся.

- Посмотри, что я нарисовала!

- Ну-ка, показывай.

- Вот! - Света развернула альбом.

. Я - как всегда, король. И принцесса Света -амазонкой. Мы стоим спина к спине, обнажив оружие, а нас окружают враги, и над нами ангел-хранитель. Это мне понравилось.

- Ты уверена, что всё правильно нарисовано? - удивился я, - ты будешь сражаться вместе со мной?

- Да.

- Солнышко! Я смотрю, что ты прекрасно вооружена! В глазах решимость и отвага.

- Я ведь король, а король умеет всё, и он должен служить только своей принцессе.

- Конечно? -?и она улыбнулась мне, - но я хочу быть рядом с тобой и в бою, и на пиру. Нужно сражаться за свое счастье, если ему угрожают силы зла.

- Ты меня любишь, моя радость? - спрашиваю я.

- Люблю, очень-очень! - и потянулась ко мне губами.

Господи, как я соскучился по этим рукам и губам!

- Тогда пойдем за стол! Наверно проголодалась, пока ждала меня.

***

Мудрость дракона

Анатолий Афанасьевич не зря остановил свой выбор на городской картинной галерее. Там организовано всё на высшем уровне, подготовленный зал с изысканным вкусом, блистал уютом, если можно применить такое интимное понятия к залам для конференций. Удобство, это главная фишка директора фабрики, чтобы никто не почувствовал себя ущербным, ни те, кто глазеет, ни те, на кого глазеют. Малый зал для демонстрации высокой моды с длинной сценой-подиумом, глубоко вклинившейся к зрителям. Создавалась иллюзия моста между двумя враждебными стихиями, давала ощущение мирных переговоров, где должно быть найдено решение для существования прочных, добрых отношений хоть не до скончания веков, но всё же надолго.